(Не)настоящий папа (СИ) - Адриевская Татьяна

Она говорила, что принимала таблетки. И мне этого оказалось достаточно, чтобы слететь с катушек. Я как сейчас помню то нереальное обоюдное притяжение, которое и соединило нас в одно целое. Не умчись Марина с острова на следующий день, я так и не решился бы ее отпустить. Не знаю, к чему это все привело бы. Возможно, рано или поздно я бы все равно сдал назад и оттолкнул ее. А может быть, наоборот — увидел бы, как растет мой сын.

Соврала? Зачем же? Или принимала не вовремя? Может, на это влияет и смена климата? Черт бы с этими таблетками, сейчас это уже ничего не изменит. Гораздо важнее понять, если у меня возможность все исправить? Как? Время не повернуть вспять, чтобы я мог вовремя закрыть рот и выслушать Марину. Но я получил то, на что рассчитывал: с огромным успехом прослыл в ее глазах редкостным мудаком. А такое звание, как правило, гораздо проще заслужить, чем попробовать от него избавиться…

Я горько усмехнулся и включил зажигание, на что двигатель отозвался глухим рычанием. Смотрел пустым взглядом в лобовое стекло, впервые за долгое время позволив себе вспомнить о нерожденном сыне. В то морозное утро его не смогли спасти… так же как его мать. Закрыл глаза, почувствовав тупую боль в области груди, и стукнул кулаком по рулю. Черт, видимо, мне судьбой уготовано пропускать ранний возраст своих детей. Или же совсем не видеть их рождения. Я видел рождение Оксаны, но пил не просыхая, когда ей было два, и честно говоря, кроме бутылки, ничего не помню. Гибель беременной Насти полностью сломала меня. А когда судьба подарила мне новый шанс стать отцом, я снова облажался. Причем так крупно, наверное, впервые.

— Как же хорошо прошел праздник! — Я невольно вздрогнул, когда дверь со стороны пассажира открылась и в салон автомобиля медленно и старательно влезла сияющая Катя.

Хорошо? Я не получил ни единой возможности подойти к Марине и хоть как-то поговорить. Она сбегала так ловко, словно за эти четыре года успела освоить и сдать на отлично специальные курсы на тему «Как избегать общества козлов, что обидели тебя в прошлом».

Прежде чем тронуться, я повернулся к Кате.

— Ты ведь не просто так пригласила Марину в лагерь?

— Конечно, не просто… — невинным тоном протянула она. — Марина — отличный режиссер-постановщик.

— Я не об этом.

Мой резкий тон был проигнорирован, собственно, как и вопрос. Катя сладко зевнула и проворковала:

— Анюта уснула, поможешь Виктории донести ее до машины? Я так устала, что боюсь, в твоей машине сегодня будут сопеть сразу две блондинки.

Я криво улыбнулся и вышел за племянницей. Хорошо, блондинка, я и без тебя легко выясню, чем живет и дышит твой отличный режиссер-постановщик.

Мы вернулись в город около восьми часов вечера. А пока я завозил Катю домой, прошло еще полчаса. Несмотря на все уговоры матери, после женитьбы брат решил переехать в собственный дом. С одной стороны, это правильно: две хозяйки в одном доме — перебор. Даже если этот дом очень большой. С другой стороны, мама уже чуть ли не прописалась в их доме, лишь бы как можно чаще нянчить Анечку. Хотя семейство Дмитрия не редкий гость в нашем доме.

Удивительно, но именно сегодня мама была дома, при полном параде, и ожидала меня на гостинном диване в компании чашки чая. В том, что именно меня, сомнений не было. Отец редко куда-либо выезжал, в последнее время он стал совсем плох, а Оксана в летнем лагере на все лето.

— Привет, дорогой, как прошло открытие?

— Привет. Неплохо.

Настороженно пронаблюдал за тем, как мама аккуратно поставила чашку на стеклянный стол и встала с дивана. Сам факт, что она ждала меня, уже настораживал. В последний раз мне полоскали мозг, как пятнадцатилетнему мальчишке. Битый час. Второго такого случая я предоставлять не хотел.

— Очень хорошо! Ты знаешь, я сегодня виделась со своей подругой, Ларисой Савельевой. Помнишь такую?

Ну вот и приехали…

— Полагаю, у этой подруги есть замечательная дочь — умница, скромница, красавица, с которой меня нужно срочно познакомить?

Мама заправила за ухо выпавший локон густых каштановых волос.

— Вообще-то, племянница. Вы виделись на вечере в честь юбилея Виктора Ивановича. Должно быть, ты ее помнишь?

Разумеется, не помню.

— Не тратьте время, — терпеливо сказал я. — Я уже говорил, что думаю по поводу твоего сватовства. Повторить?

Ответом послужил тяжелый вздох. Меньше всего мне хотелось разговаривать с матерью на подобные темы, но настроена она была решительно. Каждая мать переживает за своего ребенка, несмотря на то что ему стукнуло уже тридцать три года. Так что главное — не вспылить.

— Послушай, я понимаю, никто не сможет заменить тебе Настю. Но так ведь тоже нельзя.

— Не начинай.

— Нет, я начну. Раз о себе не думаешь, подумай хотя бы об Оксане! Ты оглянуться не успеешь, как она станет невестой! Ей нужна… если не мать, то хорошая добрая подруга! Советница и наставница, с которой она сможет делиться такими вещами, о которых отцу говорить постесняется.

— Она отлично ладит с Катей, сама же видишь.

— Отлично, — согласилась мать. — Но у Кати своя семья и ребенок. А когда родятся еще два сорванца, думаешь, у нее останется время на племянницу мужа?

— Еще и бабушка, — заметил я.

— Но ведь бабушка не вечна! Послушай, я не хочу с тобой спорить или насильно на ком-то женить… Но так же нельзя! Работаешь на износ, все остальное время посвящаешь Оксане, словно живешь только ради нее. А что же остается для себя? В конце концов, ты человек, не робот, хоть и пытаешься таковым казаться!

— И поэтому я хочу тебя женить на умнице, красавице…

— Я лишь хочу, чтобы ты попробовал хотя бы к кому-то приглядеться! — строго перебила мать. Ее красивые светлые глаза стали потихонечку увлажняться.

— Ох, мама… — Я обнял хрупкие плечи и притянул к себе. — Оставь ты в покое эту племянницу! Разве ей нужен самый вредный парень на свете? Пожалей девушку…

— Ты самый лучший, — возразила она. — Просто не хочешь никого к себе подпускать…

Не хочу. И не подпускаю. Но теперь я очень надеюсь, что меня самого пустят в жизнь моего маленького сына…

18

Марина

Я почувствовала его присутствие намного раньше, чем он себя обнаружил. Не знаю как. Просто в какой-то момент сама по себе напряглась спина в сопровождении неприятных холодных мурашек. Когда-то я ощущала Владимира совсем по-другому. Мне до головокружения было приятно его общество… Не стану вспоминать — все это из прошлой жизни.

Боковым зрением увидела, как его фигура, облаченная в черный деловой костюм, вошла в наш зал и пристроилась на ближайшее сиденье. Ну уж нет. Репетицию здесь провожу я, а зрители пусть приходят на концерт. Оглядела его с головы до пят одним из своих самых холодных взглядов. Лицо такое невозмутимое, я бы даже сказала — нейтрально-дружелюбное. Одет с иголочки, придраться не к чему — прямо само совершенство! Не знала бы, как Владимир Савицкий обращается с девушками, точно бы влюбилась! И сей факт дико раздражает.

— Прошу прощения, вы чего-то хотели?

Он едва заметно дернул бровями, удивленный внезапной сменой субординации. Наверное, я должна была встретить его как старого знакомого, с распростертыми объятиями. А тут холодный кивок и «вы».

— Я бы хотел поговорить с вами, Марина Константиновна, — незамедлительно подхватил он заданный мною деловой тон.

Надо же, удивлена! Оказывается, Владимир знает отчество шлюхи, с которой однажды знатно поразвлекся. Да еще и поговорить захотел, через столько-то лет. Даже после нашей последней весьма неудачной встречи у него было как минимум два месяца на то, чтобы хотя бы попытаться со мной связаться. Но до сего момента общения со мной никто не искал.

— У меня репетиция, — отрезала я. — Закрытая.

— Надо же, — протянул Владимир и кивнул на открытую дверь. — Директриса лагеря лично проводила меня до зала и разрешила присутствовать на репетиции.