Ведомые светом - Валентина Герман

Диадра не заметила, сколько прошло времени, когда длинные черные ресницы внезапно дрогнули и приподнялись, открывая перед нею расплавленное золото его пронзительных глаз. Слабая улыбка тронула его губы.

— Что ж, похоже, я все еще жив.

— Что произошло? — одновременно облегченно и встревоженно спросила Диадра.

— Призраки, — медленно ответил Терлизан. — Сегодня их было больше. И они охотились за мной… чертовы безумные создания… я поглотил их всех — но я так давно не делал этого, что это чуть не убило меня.

— Они охотились за тобой?.. — глаза Диадры были широко распахнуты в непонимании. — Но почему?..

— Из-за Книги, — скривил губы Терлизан. — Я уверен, что дело в ней. И черт меня возьми, но я достану ее и разорву в мелкие клочья…

Диадра успокаивающе коснулась его плеча.

— Вначале тебе нужно восстановить силы. Возможно, я ошибаюсь, но мне показалось, ты в самом деле был так близок к…

Терлизан странно посмотрел на нее и усмехнулся.

— К смерти? Ты права, Диадра.

Молчание повисло между ними. Диадра несколько мгновений внимательно изучала его лицо и наконец тихо спросила:

— Почему ты пришел ко мне, Терлизан?

Он улыбнулся уголками губ.

— Я подумал, что ты единственная, кто не поспешит перерезать мне горло и станцевать на моих останках, — он уловил ее смятенный, изумленный взгляд и невозмутимо добавил: — Не то что бы это могло остановить меня, Диадра. Пока Илли жива, я чувствую ее, находясь в Свете или в Тени. И убей ты меня, мне ничего не стоило бы вновь возродиться. Однако мне все же приятно знать, что ты столь нежно заботилась обо мне, пока я был при смерти.

Диадра отпрянула, уловив в его голосе нотки сарказма.

— Ты издеваешься надо мной? — неверяще спросила она. — Я только что спасла тебе жизнь…

Он вдруг приподнялся на локте, оказываясь совсем близко к ней, и его пальцы легли на ее шею.

— О да. Я знаю, Диадра.

Она резко поднялась со смятой постели, отворачиваясь.

— Если тебе лучше, ты можешь одеться и возвращаться домой. Не думаю, что тебе еще понадобится моя помощь.

— Она мне понадобится, — спустя всего мгновение его голос послышался за ее спиной, совсем рядом, и Диадра вздрогнула. — Возможно, будь у нас еще пара дней, чтобы собрать достаточно амулетов, я сумел бы сплести вокруг книги достойную защиту. Но чертовы призраки, похоже, намерены каждую ночь высасывать из меня все силы до последнего, и теперь, без собственного запаса, никаких амулетов мне не хватит. Одного дня недостаточно, чтобы восстановиться после такого, а между тем, завтра ночью эти твари, несомненно, придут снова.

Диадра, уже обернувшись, слушала его, внимательно сощурив глаза.

— И… что же ты хочешь?

— Взять тебя, — ответил Терлизан и, уловив, как она содрогнулась, с кривой усмешкой пояснил: — Я имею в виду, взять тебя с собой в крипту как источник энергии. Живой человек куда мощнее десятков искусственных амулетов.

— И ты… убьешь меня? — едва слышно выдохнула она.

Терлизан снисходительно усмехнулся.

— Постараюсь до этого не довести.

— Но почему бы тебе не попросить о помощи кого-то из сильных магов?.. Ведь они наверняка справятся лучше, чем я. Если соединить силы…

— Только я способен обращаться с той материей Света, что губит пожирателей, — спокойно оборвал Терлизан ее тревожные бормотания. — И соединить силы в этом случае значит только одно: позволить мне напрямую пить из чужих аур. Ни один маг добровольно не позволит сделать этого с собой. Но ты… твоя аура достаточно сильна благодаря твоим способностям и в то же время совершенно открыта.

— Замечательно, — совсем невесело заключила Диадра.

Терлизан вдруг шагнул ближе, и она ошеломленно подняла на него глаза.

— Мне жаль, но у тебя нет выбора. В конце концов, ты затеяла все это с самого начала.

Взор Диадры сделался виноватым.

— Я знаю. И ты прав, я сделаю это.

В глазах Терлизана мелькнуло удивление. Потом оно сменилось чем-то похожим на одобрение… и сожаление.

— Что ж. Тогда приготовься к тому, что это будет больно, — сказал он тихо, неожиданно касаясь пальцами ее щеки.

Диадра, не отрываясь, смотрела на него. Она отчетливо ощущала и его прикосновение, и тепло его тела, слишком близкого и слишком обнаженного. Ее взгляд невольно скользнул к его соблазнительным губам…

Диадра резко одернула себя, отступая и отворачиваясь от него и безмолвно проклиная собственное безумие. О Боги, изо всех мужчин на свете она умудрилась выбрать самого неподходящего, чтобы испытывать к нему подобное желание…

Его снисходительный смех окатил ее, словно поток ледяной воды. Диадра ошеломленно обернулась и широко раскрытыми глазами взглянула на ухмылявшегося Терлизана. Он явно сознавал ее смятение и безошибочно понимал его причины, и вся эта ситуация, казалось, весьма забавляла его.

Диадра сжала зубы.

— Иди к черту, Терлизан, — процедила она, и когда он не двинулся с места, раздраженно сощурилась: — Я серьезно. Проваливай из моего дома.

Вместо ответа он улыбнулся, соблазнительно приоткрывая белоснежные зубы, потом, не говоря ни слова, склонился к ней и накрыл ее губы сладким поцелуем. Диадра ожидала, что оттолкнет его — она ведь должна, должна была его оттолкнуть; но вместо этого внезапно всем дрожащим телом прильнула к нему в ответ. Ее руки беспомощно заскользили по его обнаженным плечам, поднимаясь по шее, зарываясь в его короткие жесткие волосы. Она целовала его, где-то в уголке затуманившегося сознания понимая, какую ошибку совершает, понимая, что для него она была не больше, чем очередной игрушкой, такой же, как эта девушка, которую он обольщал сегодня в театре, такой же, как десятки других… Но его сладостные прикосновения дурманили разум, заставляя мир вокруг терять очертания, даря ей столь долгожданное и столь же неожиданное забвение; и Диадра не только была не в силах — она не хотела им противостоять.

Терлизан вдруг оторвался от ее губ и, скользнув по подбородку, принялся целовать ее шею. Голова у Диадры вмиг закружилась от его прикосновений.

Она вдруг подумала о том, что никогда не умела соблазнять мужчин, никогда не умела играть в подобные игры — и никогда не хотела, наивно ожидая, что когда-нибудь кто-то полюбит ее настолько, что будет соблазняться ею безо всяких умений с ее стороны. И в своих тайных мечтах она никогда не представляла себе ночи, полные страсти, — скорее, ночи, полные нежности и любви.

Но вот теперь она была здесь, в руках мужчины, знавшего стольких женщин, и в этот странный миг она в самом деле была готова, забывшись, отдать ему себя. Без любви, без доверия, без сожалений — лишь за несколько мгновений забвения, за призрачное чувство принадлежности, за мимолетную возможность ощутить себя в сильных объятиях. Ей было все равно, кем был Терлизан, сейчас она намеренно не хотела помнить. Не хотела понимать, что он не способен исцелить ее одиночества, не хотела думать, что назавтра проснется еще более пустой и разрушенной, чем была прежде. Сейчас ей неожиданно было все равно, что будет после. Она не вернет Берзадилара, она никогда не будет более так любима, как была, когда он был с ней; и теперь, что бы она ни делала, она уже не могла потерять больше, чем потеряла в ту ночь, когда он оставил ее навеки.