Наши внутренние конфликты. Конструктивная теория невроза - Карен Хорни
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Аналогично обособленная личность избегает соперничества, борьбы за престиж и успех. Она склонна ограничивать свою еду, питье и житейские привычки и стремится поддерживать их в таком объеме, который не требует от нее слишком больших денежных или энергетических затрат. Она может резко возмущаться своей болезнью, воспринимая ее как унижение, потому что вынуждает ее зависеть от других. Она может настаивать на своем праве получать информацию по какой-либо теме из первых рук, а не обходиться тем, что сказали или написали другие, скажем, о России. Если она — иностранец, то она захочет увидеть или услышать о России лично. Этот аттитюд способствовал бы действительной внутренней независимости, если бы время от времени не приводил к абсурду, например к отказу узнать дорогу в незнакомом городе.
Другой резко выраженной потребностью невротика обособленного типа является его склонность к уединению. Он похож на проживающего в гостинице человека, который только изредка снимает с двери своего номера табличку с надписью «Не беспокоить». Даже книги он может рассматривать как средство вторжения, как нечто внешнее и чуждое. Любой вопрос о частной жизни может шокировать его; он стремится окружить свою жизнь завесой секретности. Один пациент однажды рассказал мне, что в сорокапятилетнем возрасте его все еще возмущает мысль о всеведении Бога так же сильно, как и тогда, когда мать сказала ему, что Бог способен видеть сквозь ставни, как он мастурбирует. Это был пациент, чрезвычайно сдержанный даже в отношении самых обычных деталей своей жизни. Невротик обособленного типа может испытывать раздражение, если другие принимают его как «нечто само собой разумеющееся», т. к. это вынуждает его чувствовать себя так, как будто на него наступили. Как правило, он предпочитает работать, спать, есть в одиночестве. В отличие от подчиненного типа он не любит делиться переживаниями, т. к. другие могли бы внести определенный диссонанс. Даже когда он слушает музыку, прогуливается или говорит с другими, настоящее наслаждение приходит только позже, ретроспективно.
Как самодостаточность, так и уединение необходимы невротику обособленного типа для удовлетворения его самой известной потребности — потребности в полной независимости. Он сам признает независимость в качестве позитивной ценности. И без сомнения, она представляет ценность в определенном смысле. Ибо независимо от своих недостатков такой невротик однозначно не является послушным автоматом. Его отказ от слепого соглашательства вместе с его отчуждением от всякого соперничества придает этому типу невротика определенную целостность.
Ошибкой здесь является то, что он смотрит на независимость как на конечную цель своей активности и игнорирует тот факт, что ее ценность полностью определяется тем, как он этой независимостью распоряжается. Его независимость, подобно обособленности как целостному явлению, частью которого она является, имеет негативную ориентацию; он стремится избежать всех ситуаций, в которых он чувствует себя управляемым, принуждаемым, стесняемым, обязываемым.
Подобно любой другой невротической наклонности потребность в независимости носит компульсивный и неразборчивый характер. Она проявляется в сверхчувствительности ко всему, что каким-либо образом сходно с принуждением, воздействием, обязательством и т. д. Степень чувствительности является хорошей мерой интенсивности обособления. То, что воспринимается как принуждение, варьирует от личности к личности. Физическое давление, испытываемое от таких вещей, как воротничок, галстук, пояс, обувь, также может приниматься во внимание. Любое возражение может вызвать у такой личности чувство человека, попавшего в засаду; нахождение в туннеле или под землей может породить тревогу. Чувствительность в этом отношении не дает полного объяснения клаустрофобии, но по меньшей мере представляет ее основание. Долговременные обязательства при малейшей возможности избегаются: подписание какого-либо контракта, договора об аренде более чем на год, заключение брака вызывают трудности. Брак для обособленной личности действительно рискованное предприятие, потому что предполагает близость, хотя потребность в защите или вера, что, несмотря на свои особенности, партнер все-таки приспособится, могут уменьшить степень риска. Часто паника начинается еще до заключения брака.
Неумолимость времени воспринимается как принуждение; привычка опаздывать на работу ровно на пять минут может служить способом поддержания иллюзии свободы. Расписания включают угрозу; обособленные пациенты радуются истории о человеке, не желавшем знакомиться с расписанием поездов и приходившем на станцию тогда, когда это было ему удобно, предпочитая дожидаться следующего поезда.
Ожидания других, что он сделает что-нибудь или будет вести себя определенным образом, делают его трудным и недисциплинированным в общении независимо от того, выражены ли эти ожидания в действительности или только подразумеваются. Например, обычно он любит делать подарки, но забудет сделать их ко дню рождения или к Рождеству, потому что их от него ожидают. Поступать в соответствии с принятыми правилами поведения или традиционными ценностями является для него неприятной обязанностью. Чтобы избежать напряжения, он соглашается только внешне, внутренне же упрямо отвергает все общепринятые правила и стандарты.
Наконец, совет со стороны воспринимается как попытка подчинения и встречает сопротивление даже тогда, когда совпадает с собственным желанием невротика. В этом случае сопротивление может быть также связано с осознанным или бессознательным желанием фрустрировать других.
Потребность чувствовать себя превосходящим всех, хотя и присуща всем неврозам, должна быть здесь выделена из-за своей внутренней связи с обособлением. Синонимичные выражения «башня из слоновой кости» и «роскошное уединение» свидетельствуют, что даже в просторечье обособление и превосходство неразрывно связаны друг с другом. Вероятно, никто не может выдержать уединение без того, чтобы либо быть сильным и находчивым, либо ощущать себя в высшей степени значимой персоной. Это подтверждается клиническим опытом. Когда ощущение превосходства обособленной личности временно не оправдывается то ли из-за конкретной неудачи, то ли из-за роста внутренних конфликтов, она теряет стремление к одиночеству и может с неистовой силой устремиться к поиску любви и защиты. Подобные колебания довольно часты в жизни невротика обособленного типа. В возрасте от 13 до 19 лет или чуть старше он, возможно, имел несколько не очень сильных дружеских связей, но в целом прожил достаточно одинокую жизнь с чувством относительного покоя.
Обычно он фантазировал о том, какие выдающиеся дела совершит в будущем. Но позже эти мечты разбились о скалы реальности. Хотя в средней школе он, бесспорно, был первым, в колледже он встретил серьезную конкуренцию и с отвращением устранился от нее. Его первые попытки вступить в любовную связь закончились неудачей. Он ясно осознавал, что он стареет и что его мечты не осуществляются. Одиночество становилось невыносимым, и он расходовал все силы, чтобы удовлетворить компульсивную потребность в близости, сексуальных связях, браке. Он готов был испытать любое унижение, лишь бы его любили.
Когда такой невротик обращается для аналитического лечения, его обособленность, какой бы явной она ни казалась, не может быть первоочередной проблемой. Все, чего добивается невротик в этот момент, — это помощь в поисках любви в той или иной форме. Только тогда, когда он почувствует себя более сильным, он обнаружит с громадным облегчением, что намного охотнее «жил бы один и любил бы такой образ жизни».
На первый взгляд кажется, что он только вернулся к прежней обособленности. Но в действительности он впервые имеет достаточное основание признаться самому себе, что уединение является тем, чего он жаждет. Этот момент оказывается наиболее подходящим, чтобы начать работу над его обособлением.
Потребность обособленной личности в превосходстве обладает определенными характерными чертами. Испытывая отвращение к соперничеству, представляющему результат последовательной работы над собой, обособленная личность считает, что скрытые в ней сокровища должны принадлежать ей без всякого усилия с ее стороны; ее внутреннее величие должно чувствоваться без какого-либо движения. В своих мечтах, например, такая личность может вообразить себя спрятанным в отдаленной деревушке сокровищем, поглядеть на которое ценители съезжаются издалека. Подобно всем представлениям о превосходстве приведенный пример содержит некоторый элемент реальности. Спрятанное сокровище символизирует богатую интеллектуальную и эмоциональную жизнь невротика, которую он хранит внутри волшебного круга.
