Дневник офицера КГБ - Александр Никифоров

У Белуджей[19]

В Кандагаре приземлились часов в десять. В аэропорт приехала почти вся группа, был выходной день.

— После того как разгрузимся, шеф велел собраться у него на вилле, — предупредил всех Женька-борода.

— А в чем дело? — спросил кто-то.

— Не знаю. Шеф сам все объяснит.

Что еще за новости? Не люблю я эти неожиданные вводные. После Кабула неплохо бы отдышаться. Что гадать? Через час все узнаю.

Часам к двенадцати Стас раздал всем продукты, деньги, заказы. Забрали пайку шефа и пошли к нему на виллу. Собралась почти вся группа — и «старички», и «молодые». Нас, недавно прибывших, оказалось четверо.

Шеф был серьезен. Таким я его еще не видел. Что же случилось?

— Надо выполнить одно мероприятие. Не скрою, дело серьезное, даже опасное, но приказывать никому не могу. Нужно пять-шесть добровольцев. Со мной поедут Евгений, Тахир и Стас. Остальные — решайте сами.

Молчание. Все обдумывают слова шефа. Я тоже. Честно говоря, героической личностью я себя не считал, но и трусом не хотелось выглядеть.

— Игорь Митрофанович, можно мне? — робко спрашиваю я.

Посмотрел на Тахира. Тот ободряюще подмигнул.

— Если, конечно, можно, — добавляю увереннее.

— Хорошо, — сказал шеф. — Еще кто?

Вызвались Володя и Петр Сергеевич.

— Кто не задействован, — свободны. Остальные — «по коням».

Взяв автоматы, сели в машины. В первой — за рулем шеф, во второй — Стас.

Спрашиваю Тахира:

— Объясни, в чем дело. Шеф уж больно серьезен был, меня терзают смутные сомнения.

— Правильно терзают. До сих пор еще не изучил шефа? — вопросом на вопрос отвечает Тахир. — По лицу вижу, всерьез воспринял его речь.

— Аж мурашки по коже пробежали. На «вшивость» проверял? Тоже правильно. А все-таки, в чем дело? — переспросил я.

— К белуджам — едем. Мы у них уже пару раз были. Есть на что посмотреть. У нас с ними договор по охране дороги на Кандагар. Хорошо работают. Последнее время значительно спокойнее стало.

К белуджам так к белуджам. Героические подвиги оставим на потом.

На выезде с территории гарнизона нас ждали комбриг и Наталья — директор бригадного магазина. Шеф пригласил их поехать с нами.

К селению белуджей подъехали минут через тридцать. Навстречу вышел сам вождь — Якуб Хан. С ним два сына, переводчик и человек двадцать аксакалов из племени.

Якуб Хан — крепкий мужик лет пятидесяти, с темной, как смоль, окладистой бородой (белуджи пользовались хорошей краской для волос).

Поздоровались. На Востоке принято здороваться, прижимаясь щекой к щеке, при этом, не слушая друг друга, спрашивать: «Как здоровье? Как самочувствие? Как жизнь? Все ли хорошо?»

После взаимных приветствий Якуб Хан пригласил нас на свадьбу одного из своих многочисленных родственников. Интересно было узнать, что собой представляет белуджская свадьба! Это вам не по «ящику» «Клуб кинопутешествий» смотреть.

Автоматы при себе оставили только Тахир и Женька — для солидности. Они вроде телохранителей шефа.

Свадебное торжество проходило метрах в пятистах от селения, фактически в пустыне. Народу было много, но ни столов, ни закуски, как это принято на свадьбах, я не увидел. Народ чинно сидел в большом кругу. Метров за сто до празднующей публики прямо над моим ухом раздается оглушительный выстрел. От неожиданности даже приседаю к земле. Поворачиваю голову назад. Молодой белудж, подмигивая мне, перезаряжает «бур». Снова выстрел.

Мне доводилось стрелять из различного вида стрелкового и охотничьего оружия, но такой грохот, который издавал «бур», слышу впервые. Жуть!

Жмусь ближе к Якуб Хану. Похоже, стрельба над ухом ему тоже не очень. Машет рукой на молодого белуджа: «Пошел вон!» А тот, не слушая вождя, знай себе палит в воздух. Палят белуджи из «буров». Палят Женька с Тахиром из автоматов. Грохот стоит неимоверный.

Минут через пять активной стрельбы все затихает. Тахир поясняет:

— У белуджей, и не только у них, на свадьбе принято приветствовать молодых стрельбой.

Хороший обычай… А как кого спьяну качнет?

Навстречу нам с земли поднялись человек тридцать белуджей, поздоровались. Подбежали не менее сорока сопливых ребятишек. Пришлось облобызать и их. А если бы пришлось здороваться с крепким поцелуем, как это было принято в Политбюро?.. Остальных участников торжества приветствовали просто кивками.

Расселись прямо на земле возле Якуб Хана. Жених с невестой в национальных одеждах сидят напротив нас метрах в пятидесяти. Вокруг них ближайшие родственники.

После того как вождь благословил молодых, началось свадебное торжество. Белуджи что-то говорили, пели. Минут через двадцать около тридцати молодых белуджей образовали круг, взявшись за плечи. Высоко поднимая ноги и выкрикивая: «Ох! Ах! Их! Ух!», они начали медленно двигаться по кругу, постепенно набирая скорость. Все быстрее, быстрее, быстрее… И вот они уже слились в одно целое. Зрелище завораживающее! Снова начинается стрельба. Причем стреляют не только зрители, но и танцующие, которые, похоже, слабо понимают, что происходит. Они в трансе! Что-то захотелось на виллы, домой… Смотрю на шефа, Стаса. Похоже, они думают о том же. Якуб Хан встает, давая понять, что нам пора. Попрощавшись, уходим. За спиной слышны крики, выстрелы. Снова иду рядом с вождем. Мало ли чего?

— Быстро ориентируешься, — говорит Тахир, также стараясь держаться ближе к Якубу.

Кому охота получить шальную пулю? Да еще на свадьбе?

Минут через десять зашли в резиденцию вождя племени. Резиденция! Сарай, сложенный из саманного кирпича. Дверь и окно. Внутри пусто. На стене портреты: В. И. Ленин, справа от него Якуб Хан, слева М. С. Горбачев. Чем не Маркс, Энгельс, Ленин?

Принесли подушки, чтобы удобнее было сидеть. Белуджи сняли с себя покрывала и расстелили на пол — это стол. Покрывало белуджей, афганцев — универсальная вещь. Оно спасает от дождя, холода. Служит и столом, и кроватью. Им можно вытираться как полотенцем и протирать машину. Одним словом, вещь…

На «стол» белуджи поставили стаканы, в которые, кажется, можно наливать кипяток без заварки. Кучками выложили восточные сладости.

Сергеевич недоверчиво берет стакан в руки, смотрит на меня: «Как из него пить?» Ставит стакан на место. Моментально молодой белудж берет его стакан, немного поплевав, протирает тем же покрывалом и ставит на «стол». «Русский чисто любит». Вот это реакция!

За время пребывания в Кандагаре я уже успел отметить, как четко афганцы фиксируют любое наше изменение в поведении, любую интонацию в голосе, и не дай Бог, если они почувствуют, что ты с ними неискренен. Внешне ничем себя не проявят, наоборот, будут говорить, какой ты «великий и ужасный», но при случае…

«Вот так теперь и пей», — так же молча улыбаясь, отвечаю Сергеевичу.

На подносе принесли мясо — «шашлык по-белуджски». По вкусу это что-то невероятное. К сожалению, съели немного. Для белуджей мясо — праздник, неудобно их объедать.

Впоследствии я много раз пытался изучить процесс приготовления шашлыка. Как можно приготовить такие большие, граммов по четыреста, куски мяса? Но белуджи вежливо скрывали свой секрет. Единственное, что мне удалось увидеть, — это большие куски мяса, насаженные на деревянные колы, воткнутые в землю вдоль канавок с углями.

Принесли три бутылки водки на двадцать человек. Тахир, он сидит слева от меня, справа — Наташа, шепчет:

— Санек, это впервые. Раньше только чай подавали.

— Тахир, вождь понимает, какой важный гость к нему пожаловал, — шутливо распрямляю грудь.

Выпили. Якуб Хан начал рассказывать шефу о своих проблемах. Просил машину, оружие, продовольствие. Шеф в свойственной только ему манере обещал помочь.

— Якуб Хан, — говорит он, — я вылетаю в Союз, руководству о твоих проблемах обязательно расскажу. Считай, что «уазик» у тебя уже есть.

Принесли еще водки. Снова выпили.

— Что там «уазик», я тебя в Москву возьму для встречи с Горбачевым.

Белуджи — да и афганцы — почему-то считали, что любой из нас мог запросто встретиться с руководителем страны.

На «столе» появились еще две бутылки. Игорь Митрофанович разошелся.

— Да что там Москва! Мы с тобой, Якуб Хан, еще в космос полетим!

Кусок мяса выпал из широко открытого рта вождя. Белуджи замерли, взялись за «буры».

Тахир шепчет:

— Игорь Митрофанович, не нужно про космос.

— А что такое?

— Потом объясню, но, прошу, не нужно.

В переводе с языка дари «кос» — это женский половой орган. Представляете? Вы пригласили друзей в гости. Кормите, поите, развлекаете, а в итоге? В итоге вместо слов благодарности вас отправляют подальше к маме. Дома еще можно стерпеть, в крайнем случае дать в лицо! Но на Востоке со словами женского рода надо очень аккуратно обращаться.