Хроники семи королевств: Ледяная колыбель. Том 3 - Заболотников Ярослав Гивиевич

– И-и-и? – очередное ёрзанье отозвалось тишиной. – Ну вот. Разжёг в девушке интерес и испустил дух. Безобразное поведение. По-видимому, придётся выяснять всё самой.

Плавное движение когтистой руки – душа погибшего перекочевала в демоническое нутро.

Хризальтера встала и проследовала к замурованному входу в донжон:

– Ах, как же мне быть дальше? – наигранно застенала она, а потом лиловые глаза сковал лукавый прищур. – Это так просто, что даже смешно…

Вынырнувшие из тёмных уголков крепости теневые щупальца принялись разбирать неприступную кладку: легко и непринуждённо, как если бы сильные пальцы ломали гнилую древесину. Кирпичи, а иногда и целые фрагменты стены с грохотом разлетались по сторонам, всё больше обнажая чугунные ворота. Однако, когда на металле уже была наполовину видна крупная выгравированная гексаграмма, позади вдруг раздался хриплый голос:

– Тебе не открыть их…

– Похоже на вызов… – Хризальтера развернулась, и магические щупальца вновь расползлись по мрачным углам, куда не дотягивался свет дня. – Никак, меня удостоил чести сам хозяин… – она глядела на старца в пепельной мантии, что без опасений стоял неподалёку, спрятав сложенные на животе руки в широких рукавах. – Благодарю за гостеприимство. Горячий приём мне по нраву.

– Что бы ты ни желала найти за воротами, в обитель не войти без ключа. Печать Незыблемости не сломить даже тебе.

– Я предпочту убедиться… – демонесса взмахнула крыльями, и теневая волна разметала остатки стены, только на тёмном металле не осталось ни царапины. – Что ж… Допустим… – она вернула взор к строгому, изборождённому морщинами лицу. – И, ведая о бесполезности своих защитных чар, ты пришёл сообщить мне об этом лично? Я не люблю скверные новости, но ты не похож на самоубийцу… – Хризальтера приблизилась к магу и хитро улыбнулась. – По-видимому, назревает любопытная сделка… Чего ты желаешь? Власти? Снова обрести молодость? Какова бы ни была цена ключа, мой Владыка щедро вознаградит тебя…

– Я дожил до преклонных лет и вымолил у смерти ещё три века не для того, чтобы якшаться с демоницей… – ответ вышел сухим, как пустынный песок. – И, да будет тебе известно, защитные руны в этом мире выглядят иначе…

Игривый настрой Хризальтеры угас, словно опущенный в воду факел.

– Что ты сделал?.. – насторожилась она.

– Выполнил свой долг.

Пытаясь раскусить подвох, демонесса всматривалась в лицо старца, но там зрело лишь ледяное спокойствие.

– Не играй со мной, смертный… – она забила хвостом на манер недовольной кошки. – Я могу разорвать тебя на тысячу клочков…

Подобно выглянувшему из-за туч солнцу, сквозь невозмутимость собеседника проступила ясная улыбка, подвинувшая щёки дугами морщин:

– Разве?

Хризальтера почувствовала внезапное недомогание: какая-то из поглощённых душ разлагалась гниющим на жаре трупом, отравляя магическим смрадом другие, – неизвестная зараза вполне могла перекинуться и на инфернальную сущность.

– Подлог… – с изумлением прошептала демонесса. – Ты подсунул мне порченую душу! – вонзив в себя когти, она с трудом вытянула из груди сияющий ком и отбросила в сторону, где тот рассыпался множеством солнечных бликов.

Старец резко расцепил руки и воткнул в бока девушки два обсидиановых кола, по всей длине покрытых пылающими символами. Затем он растворился в огне и появился в центре двора.

Не в силах выдернуть колья, что с шипением вросли в тело, Хризальтера упала на колени:

– Ты только что сделал бессмысленной мучительную гибель двадцати трёх существ, двадцать из которых – люди…

– Ошибаешься. Я даровал им свободу. Они больше не будут участвовать в твоих злодеяниях.

– Глупец… – демонесса наблюдала, как маг возводит из воздуха ряд огненных баллист. – Даже сейчас моё присутствие в мире пробуждает в людях странные желания. Когда я обрету силу, бренные умы захлестнут похоть и безумие. Тебе не остановить меня…

– Возможно… Но я, Дельвинус эн`Сандро, торжественно клянусь: пока моё сердце бьётся, тебе не сбежать из этих стен и уж тем более не съохотить новые души, – старец взмахнул рукой, и к Хризальтере устремился десяток пламенных стрел.

* * *

В Грондэнарке воины часто говорят: «продрал глаза – считай, везунчик». Заснуть вечным сном из-за мороза или размозжённой молотом головы может каждый. Только бывалый варвар всегда помнит: пробуждение не гарантирует долгой жизни…

Сознание Эрминии прояснилось, выплыло судёнышком над волной тупой боли. Северянка приоткрыла глаза. Правое веко, видимо, залипшее от крови, поднялось с опозданием. Однако взор по-прежнему пленяла чернота. Судя по сырой духоте, на голову был накинут мешок. Осторожная попытка пошевелиться – на руках и ногах сразу же обозначились тугие верёвки, а меж лопатками – тонкий столб: скорее всего, ножка стола. Кто бы ни пробрался в запертый дом, устраивать расправу не спешил. Крайне плохой знак для Грондэнарка, где пытать могли и ради забавы…

Эрминия поводила взором по темноте – справа, звездой на ночном небе, светлела крохотная дырочка. Подтянув грубую ткань губами, северянка смогла увидеть закованного в колодки Джона и связанную Лайлу. Головы обоих покрывало какое-то тряпьё.

Слева заскрипела лестница, и в тусклом свете факелов проплыл незнакомый силуэт.

– Твоя очередь, здоровяк… – обжёг слух колючий грондэнаркский язык.

Женская фигура в меховой броне приблизилась к следопыту.

– Он тебя не поймёт… – ответила Эрминия на языке ледяного королевства.

Незнакомка задумчиво хмыкнула и направилась прямиком к ней.

– Ты, стало быть, поймёшь? – сорвала она мешок с пленницы.

Жадно глотнув свежего воздуха, Эрминия подняла взгляд на темноволосую воительницу с двумя бордовыми ссадинами на лбу, припухшими губами и синяком на щеке.

– Вы, жалкая кучка пришлых, живы лишь потому, что у меня есть вопросы, – холодно сказала та. – Но начнёшь болтать не по делу – сразу прирежу. Ясно?

– Ага…

– Тогда для начала ответь: откуда такая, как ты, – пренебрежительный кивок на золотую косу, – знает язык севера?

– Я родилась здесь и провела в этих краях большую часть жизни.

– Вот как?.. – недоверчивость воительницы стала осязаемой, словно дым погребального костра. – И кто же я, по-твоему? – она вынула из-за пояса знакомый тесак. – Ошибка будет стоить тебе жизни…

– Женщины-воины – большая редкость… Как и собранные в хвост волосы с тремя косичками вдоль левого виска… Ты из клана «Сов».

– Хм… Ладно… Тогда держи второй вопрос. Я видела, что творится в поселении. Кто перебил это стадо двуногих кабанов?

– Они были мертвы до нас. Мы убили только одного. Он гниёт на втором этаже.

– Я надеялась сама выпотрошить эту вонючую падаль… Кто именно его убил?

– Я, – Эрминия не сводила глаз с воительницы. – И ты последуешь за ним, если я узнаю, что кто-нибудь из моих спутников мёртв.

– Убьёшь меня, будучи привязанной к столу? – впервые на губах той появилось что-то похожее на ухмылку.

– Нет. Я, Эрминия Белая Тигрица, вызываю тебя на поединок, где по праву пленницы у меня будут развязаны ноги и одна рука. «Совы» же ещё чтят традиции? Или тоже оскотинились?

Темноволосая сначала опешила, а потом насупилась, и впрямь став похожей на хмурую сову, пережидавшую метель на ветке сосны:

– Твой вызов услышан. И я, Кайлор Несразимая, с охотой принимаю его, – убрав тесак, она присела сбоку и принялась мучить пальцами путы на запястьях пленницы.

Неожиданно помещение погрузилось во тьму, будто все факелы накрыло бураном, но вокруг не было намёка даже на сквозняк.

– Что ещё за?.. – судя по шороху, «сова» встала.

– Не встревай, – по-эльтаронски произнесла Эрминия. Она поняла, что вампирша пережгла верёвки, освободилась и теперь намеревалась обезвредить вражину на своих условиях. – Верни как было и сама вернись. Тут дело чести.

– С кем ты разговариваешь? – с раздражением бросила Кайлор. – Ответила. Быстро!