Лучший из врагов. На первой полосе - Вэл Корбетт

— Ты вводишь ее в совет вместо себя.

Когда он опять промолчал, Ванесса поняла, что так оно и есть. Ее лицо исказилось от боли, но она постаралась говорить ровным тоном.

— Моя семья работала на износ ради этого дела. Кто дал тебе право вводить в правление чужого человека, да еще такого коварного, только потому, что это устраивает тебя? Ну, а меня это не устраивает. — Глаза Ванессы засверкали от гнева. — Есть десятки, даже сотни более квалифицированных, чем она, людей, которые могут справиться с этой работой и принести пользу компании.

Филип не стал ее прерывать, зная по прошлому опыту, что лучше дать вулкану выплеснуться и постепенно затихнуть самому по себе.

— Ты считаешь меня глупой домохозяйкой, дурочкой, которую ты обманывал годами, развлекаясь с другими.

Филип устало подумал, что они уже сколько раз ссорились по этому поводу. Ванесса просматривала его ежедневник, убеждая себя, что всякий раз, когда его не было дома, он проводил время с Чарли. Его опровержения всегда оказывались тщетными.

— Ви, я стараюсь сделать лучше для всех нас. Я знаю, что мне будет нелегко уйти из бизнеса, но было бы глупо думать, что после стольких лет работы в корпорации я не буду интересоваться ее делами. Если Чарли будет в совете, я смогу быть в курсе всех событий. Она сможет стать моими глазами и ушами.

За годы, проведенные вместе, они столько раз ссорились, что Филип, закаленный в этих ссорах, легко мог найти слова, способные разрушить тонкий слой ее эмоциональной защиты.

— А я не могу? — едва выдохнула она. Опять в стороне, опять проиграла.

У Филипа был трудный, эмоционально напряженный день, и он уже не мог выбирать более дипломатичные выражения.

— Ванесса, прошло уже много лет с тех пор, как ты поработала немного в редакции газеты, но тебе никогда не приходилось работать на телевидении. Честно сказать, тебя это никогда не интересовало. У Чарли есть опыт и в том, и в другом; она хорошо разбирается в нашем бизнесе. Она каждый день читает все газеты; она знает, на какую кнопку нажать и за какую ниточку потянуть. — Он почувствовал, как нравоучительно звучат его слова, и постарался смягчить интонацию. — Я не хочу казаться пристрастным, но контакты Чарли в Америке и ее опыт в работе с информацией уже оказали нам неоценимую услугу. Каким еще образом нам удалось бы получить контракт с «Карнаком» или договориться об обмене информацией с Си-би-эс?

Он направился к двери. Ванесса молчала, и он с беспокойством взглянул на нее. Она, казалось, была слишком расстроена, чтобы произнести хоть слово.

— Мы сейчас должны выступить единым семейным фронтом, — тихо сказал он. — Подумай о том, какое преимущество получат наши конкуренты, если узнают о наших разногласиях.

Его слова еще больше возмутили Ванессу. Разве она не старалась весь вечер создать видимость единства, хотя была очень расстроена смертью Танси? Она почувствовала, что слезы наворачиваются ей на глаза. Она хотела заплакать от расстройства, но Филип увидел бы в этом проявление слабости: еще одна причина, по которой он счел бы ее недостойной получить дополнительную власть в корпорации.

Ванесса посмотрела ему прямо в глаза. Ее бывший возлюбленный. Бывший муж. Отец ее детей.

Негодяй.

— Я предупреждаю тебя, Филип, — гневно произнесла она, — на этот раз я так легко не уступлю. Наш разговор еще не закончен. — И с этими словами она вышла.

Она была в отчаянии. Ее дед был бы возмущен поступком Филипа так же, как и она. Она не может оставаться в стороне, когда законные права Эми и Луизы переходят в руки Этой Особы.

Ванессе было просто необходимо побыть несколько минут одной, прежде чем возвращаться в шумный зал, и она направилась в единственное уединенное место, которое знала — маленькую дамскую комнату, сделанную еще для самых первых сотрудниц компании и которой теперь редко пользовались, потому что новые служащие не знали о ее существовании.

Она оказалась занятой — Чарли. Несколько секунд они молча смотрели друг на друга.

Ванесса ни разу не оставалась наедине с этой женщиной, но она сотни раз представляла себе эту сцену. Она намеревалась держаться холодно, отчужденно, тщательно подбирая слова. Но увидев один на один женщину, которая принесла ей столько несчастья, от боли и отчаяния она забыла все доводы рассудка.

— Что еще ты хочешь отнять у меня? — Ее голос был не громче шепота, но глаза горели гневом. — Сначала ты отняла у меня мужа, теперь — будущее моих детей. Чего еще тебе надо? Мои часы? Мой жемчуг? Мое обручальное кольцо?

Чарли, побледнев, отпрянула.

— Ванесса, прошу тебя, успокойся. Мне ничего от тебя не нужно. И не обвиняй в случившемся меня.

— Нет, это ты во всем виновата. Ты всегда получаешь то, что хочешь, верно? Так было с самого начала. Ты бегала за ним, и ты его заполучила. А теперь ты хочешь заполучить еще и акции. — Ее голос дрогнул, но она твердо решила не проявлять перед этой женщиной слабость и ни в коем случае не плакать.

Как загнанный в угол зверек, Чарли прижалась к раковине, надеясь убежать, но Ванесса стояла между ней и дверью.

— Мне не нужны акции твоих дочерей. Меньше всего на свете мне нужен еще и этот груз.

— О, ты ведь так загружена, не правда ли? — язвительно произнесла Ванесса. — Ну, если ты думаешь, что я буду стоять в стороне и смотреть, как ты придешь в фирму, которую создал мой дед, и начнешь подбираться к наследству моих дочерей…

— Ты должна мне поверить, — прервала ее Чарли. — Я не имела понятия, что Филип решил передать мне контроль над акциями. Честно говоря, я еще не решила, буду ли я ими заниматься или нет.

Ванесса, почувствовав слепую ярость, с размаху хлопнула рукой по краю раковины.

— Это не твое дело, черт возьми. Акции принадлежат моим дочерям, а не тебе. Они никогда не будут твоими.

— Теперь когда я вижу, как сильно ты противишься этому, я поговорю с Филипом.

— Тоже мне заступница! Не вмешивайся не в свои дела. Если мне нужно будет с ним поговорить, я это сделаю сама. — Ее тон был угрожающим. Испуганная Чарли метнулась мимо нее к двери и секунду спустя исчезла.

Ванесса посмотрела в зеркало на свое расстроенное лицо, и слезы, смешанные с тушью для ресниц, потекли у нее по щекам. Ей очень хотелось уехать домой, но она должна была вернуться в зал.

Наконец она вытерла слезы и, как могла, подправила макияж. Ее законное место здесь, и будь она проклята, если позволит Этой Особе захватить его.

Ни первая, ни вторая миссис Локхарт не заметили, что одна кабинка была занята женщиной, переодевавшейся в вечернее платье и слышавшей каждое их слово. Успев натянуть колготки только на одну ногу, она замерла на унитазе и сидела так до тех пор, пока не услышала, что Ванесса перестала рыдать; потом раздался плеск воды, стук каблуков и звук закрывшейся двери.