Лучший из врагов. На первой полосе - Вэл Корбетт

Чарли была настроена так решительно, что Филип вынужден был согласиться с ней, признавая, что из четырех женщин в его жизни, она обладает наиболее сильным характером.

В течение следующих шести месяцев Филип и Ванесса пытались спасти свой брак, но все было напрасно. Когда они в очередной раз крупно поссорились, Филип не выдержал. Он переехал в свою служебную квартиру, что его поверенный в беседе с журналистами назвал «временным раздельным проживанием». За исключением одного телефонного звонка Чарли, когда ни он, ни она не сказали, что каждый из них думал и чувствовал, Филип не поддерживал никаких связей с ней, хотя думая о ней постоянно.

В Нью-Йорке Чарли тосковала. Работа, которая раньше занимала каждую ее свободную минуту, теперь не доставляла никакого удовольствия, потому что Филипа не было рядом, чтобы разделить с ней ее успехи и трудности. Она чувствовала себя так, будто шла по бесконечному темному туннелю и не видела для себя никакого просвета. Друзья жаловались, что она потеряла свою живость, и были правы. Она никогда не отказывалась от приглашений, считая, что ей полезно чем-нибудь занять себя, но люди, с которыми она встречалась, казались ей скучными и не остроумными, а мысли о сексе не с Филипом были просто невыносимы.

По мере того как проходили месяцы, Чарли все чаще задавала себе вопрос, неужели она всегда будет чувствовать себя такой печальной, такой опустошенной. Но все изменилось в один чудесный апрельский день.

Она была в редакции, в которой как обычно было очень шумно. Пять телефонов на столе перед ней зазвонили одновременно. Случай, судьба или что-то еще подтолкнуло Чарли взять трубку именно того телефона, по которому звонил Филип Локхарт.

— Это я, — без предисловий сказал он. — Ничего не говори, пока не выслушаешь меня.

Это предупреждение было совершенно напрасным: она не могла не то что говорить, но и дышать.

— Мы с Ванессой разводимся. Я переехал от нее и не могу больше прожить без тебя ни дня. Посылаю тебе билет в один конец до Лондона. Если у тебя что-то изменилось, можешь его порвать. — Его голос слегка дрогнул от беспокойства. — В любом случае я буду в Хитроу к этому рейсу. Я люблю тебя и хочу, чтобы ты вышла за меня замуж как можно скорее. — Он ненадолго замолчал. — Любовь моя, я надеюсь, это слезы радости… Чарли? Прошу тебя, скажи: «да».

Билет на «Конкорд»[3] доставили час спустя.

Появление другой женщины в жизни Филипа стало известно его семье не сразу. Первой догадалась, как всегда, Эми. Заглянув в лондонскую квартиру отца, она обнаружила жакет Чарли в шкафу и прочие мелочи, явно принадлежащие женщине. А когда Чарли однажды заглянула при ней на чай, Эми заметила, что она отлично ориентируется на кухне.

Когда Эми напрямик спросила его, живут ли они с Чарли вместе, Филип в конце концов признался, что «время от времени» Чарли остается у него.

— Теперь я живу как холостяк, — весело сказал он, — и должен же кто-то иногда готовить мне обед и пришивать пуговицы.

Когда Эми возразила, что в свои пятнадцать лет она вполне могла бы делать это для него, он охладил ее пыл, сказав, что она должна сосредоточить все внимание на экзаменах.

По наущению старшей сестры Луиза заявила ему, что отныне, когда они будут приходить к нему в гости, они должны быть только втроем. Чарли приходилось тщательно прятать все следы своего пребывания в квартире перед тем, как девочки должны были приехать.

Ни одна из дочерей ничего не сказала матери о Чарли. Даже не обсуждая этот вопрос с отцом, они поняли, что такая новость может причинить ей боль. И хотя Эми постепенно привыкла к Чарли, она все же ревновала отца к ней. Несмотря на очевидное счастье Филипа, которое, как они видели, принесла ему Чарли, девочки все же надеялись, что родители вновь будут вместе. Они мечтали об этом до самого дня развода.

Когда, после новых вопросов со стороны Эми, Филип наконец набрался храбрости рассказать Ванессе о Чарли, она задала ему три вопроса.

— Ты оставил меня из-за этой женщины?

Его ответ был однозначным.

— Нет.

Последовало молчание.

— Ты собираешься жениться на ней?

— Мы еще не обсуждали этот вопрос, хотя это не исключено.

— Понятно, — упавшим голосом произнесла она. — Девочки встречались с ней?

— Да, пару раз.

— Они ничего мне не говорили. — Филип почувствовал, что она начинает сердиться. — Почему ты заставил их держать все от меня в секрете? Они — единственное, что у меня теперь осталось. Это так жестоко с твоей стороны, Филип.

— Ох, Ванесса, — со вздохом произнес он. — Я мог бы давно все тебе рассказать, но не хотел причинять тебе боль. Мне очень жаль, что все так случилось. Я хочу, чтобы мы с тобой оставались друзьями и не только ради девочек.

В тот день, когда дочери вернулись из школы, Ванесса постаралась скрыть следы слез, но Эми сразу же заметила, что мать плакала, и догадалась, по какой причине. С тех пор в ее отношениях с отцом возникла отчужденность, которую не скоро удалось преодолеть. Дочери отказались прийти на его свадьбу, в чем Филип винил Ванессу. Но на деле все было гораздо сложнее. Хотя девочки прежде всего жалели Ванессу, они были глубоко уязвлены тем, что их отец предпочел семье другую женщину. Только после рождения Миранды в их отношениях с отцом наметилось некоторое улучшение. Обе девочки искренне привязались к своей маленькой сводной сестричке.

Новый министр транспорта покачал головой, сидя за рулем своего темно-синего «универсала» и размышляя о судьбе акций, принадлежащих его дочерям. В издательском мире наступили трудные времена. Самым разумным было бы передать эти акции в руки надежного, опытного человека. И у него на примете был один такой человек, которому он мог бы полностью доверять.

О Боже, думал он, приближаясь к старому зданию корпорации Форрестера. Как бы осторожно он ни преподнес свое решение, Ванесса никогда не поймет его и не согласится с ним.

Глава шестая

— Что ты сделал? — Глаза Чарли расширились от гнева. — После всего, что мы говорили? Филип, как ты мог принять это предложение при твоем состоянии здоровья?

Филип давно не видел прелестное лицо своей жены таким возмущенным, и его разочарование оттого, что она не разделяет его гордости, было очень острым. Прежде чем войти в зал, он попросил председателя компании, Уолтера Тредголда, вызвать жену в холл, чтобы поделиться с ней своей новостью наедине, до того, как она станет достоянием публики.

— Ты считаешь, что доктор Муррей все преувеличил, не так ли? — сердито продолжала Чарли. — Ты думаешь, что обморок, который был у тебя прошлым летом, был вызван жарой? А сейчас ты согласился принять на себя такую огромную ответственность. Если ты не хочешь подумать обо мне, пожалуйста, вспомни, что у тебя есть маленькая дочь, и ей надо, чтобы ты был рядом, пока она будет расти.