Том 3. Книга 2. Драматические произведения - Марина Цветаева

(Бросает кольца. Зачерпывает ковшом воды. Пьет. Крестится. Уходит.)

Вдове на смену — шестнадцатилетняя Служанка, хорошенькая, румяная, заплаканная, в настоящей Bauerntracht[14] того века.

Служанка

Мой век — горшки да утюги,Кастрюли да лоханки.Пресветлый ангел, помоги:Я — бедная служанка!Я всем и каждому — раба,Весь день душа трясется.Простой служанке — не судьбаПрекрасный сын господский!Лишь смерть одна равняет лбы.Любовь — дурная сваха!Ах, у меня равно — грубыИ руки и рубаха.Страшнее всех загробных зол —Когда сверкнут под дубомЕго лазоревый камзолИ розовые губы.Он мне колечко дал — сапфир —Тайком от графских дочек.— «Ты мне дороже всех графинь,Мой полевой цветочек!»Пресветлый ангел, остудиМне грудь водою райской! —Чтоб умер у меня в грудиПрекрасный сын хозяйский!

(Бросает колечко. Зачерпывает ковшом воды. Пьет. Плачет. Уходит.)

Ей на смену — разряженная, дородная, похожая на огромную куклу на колесах — Богатая невеста.

Богатая невеста

Я — богатая невеста:Жемчуга, луга.Мне повсюду честь и место,Мне весь свет — слуга.Белый голубь в клетке белой,Цвел у липы — лист.Ах, на горе — полюбилсяМне бедняк-флейтист.Брызжут слезы, как из лейки,На худой жакет.Ничего-то, кроме флейты,За душою нет.Каково по всем трущобамВ флейту дуть — три дня, —Чтобы перстеньком грошовымОдарить меня?Сам бурмистр за свахой свахуШлет и шлет к отцу.Знаю, знаю, что — не сахарС голышом к венцу!Остуди мой разум чистойКлючевой водой,Чтобы вытеснил флейтиста —Бургомистр седой.

(Бросает кольцо. Зачерпывает ковшом воды. Пьет. Крестится — юбка вокруг как золотой огромный колокол. — Уходит.)

Ей на смену — молодая — как восковая святая — Монашка.

Монашка

(опускаясь на колени)

Прохожу, опустив глаза.Мне любить никого нельзя.А ресницы мои длинны,— Говорят, что они как стрелы!Но в том нету моей вины:Это Бог их такими сделал!Я ресницами не хвалюсь.Все молюсь, все молюсь, молюсь.Ангел праведный! Ум мой прост.Но сегодня, в исповедальне,Он сказал мне: — «Мрачна, как пост!Бог не любит, когда печальны…Можно душу спасать, шутя…— Подыми-ка глаза, дитя!»Божий ангел! Возьми венец,Он нетронут и свеж покамест…Оттого что колечка — нетУ меня от него на память?

(Бросает венок. Зачерпывает ковшом воды. Пьет. Уходит.)

Ей на смену — завернутая в большой черный платок — Веселая девица. Накрашена по брови. Худа. Стройна. Благородна.

Весёлая девица

(целуя землю)

Пресветлый ангел! Я твоя раба,Пресветлый ангел, речь моя груба,Румянец груб, и голос груб, и смех.Но ты ведь ангел — и вода для всех…Как в воду канул: плакала, звала…Я только ночку с ним одну спала!Пресветлый ангел, ты меня прости:Три дюжины колец в моей горсти.Христа продам, отца и мать продам, —Но я его колечка не отдам!И черт с твоей водой, — какой в ней толк!Какой ты ангел, — каменный ты столб!

(Швыряет кольца ему в голову — от движения платок падает — открывая прекрасное, глубоко вырезанное платье. Плюет в колодец, уходит. Уходя, поет.)

Я — веселая девица,Если ж часто плачу —Как воде не литься,Рекам не струиться!Я не мастер, не художник, —Если ж губы крашу, —Знать краса моя природнаяВся как есть сцелована!Я у матушки в утробеПесни пела, билась,Чтоб на волю отпустили.Родилась — влюби-илась.

(Последние слова за сценой.)

Ей на смену — Торговка яблоками, через руку большая корзина с яблоками, — сама как прошлогоднее залежалое яблоко.

Торговка яблоками

Яблоки! Яблоки!Ру-мяные яблоки!Был у старой яблониСын, румяный яблочек.Праздник воскресный,Ангел небесный.Я его волосиковКольцо — в воду бросила.Из тваво колодца яНапилася дупьяну.И никак не вспомню,Старая я дура,Какой был он: темный —Али белокурый…Люди делом заняты,Мое дело кончено.Возврати для памятиВолос его кольчико.Чтоб предстал хоть в сне туманномМне мой ангельчик!— Кому яблочек румяных,Кому яблочек!

(Вставая с колен, опрокидывает всю корзину — частью в колодец, частью на камень площади. Подбирает уцелевшие яблоки все до одного — плачет — уходит.)

Некоторое время площадь пуста. Потом — издалека — звонкий, легкий, счастливый шаг. — Аврора. Восемнадцать лет. — Белокурые косы. Лицо затмевает одежду, глаза — лицо.

Аврора

(высоко закинув голову)

Здравствуй, ангел!Это — я.Как дела?Много — из низу — ковшей?Вниз — колец?Я к тебе не за водой,Не с бедой.Доброй ночи пожелатьЯ пришла.

(Вскакивает на край колодца — Ангел — огромный, она — маленькая, — становится на цыпочки, обвивает Ангела за шею руками, целует, куда достает губ<ами>.)

Доброй ночи пожелатьИ сказать,Что сегодня, на вечерней заре,От дверей моих ни с чем — поплелсяВосемнадцатый — по счету — жених!

(Смеется.)

Знатный! — В перьях до земли! — Здесь — звезда.Гость из Франции — к курфюрсту. В слезахОн колено преклонил. Я ж, смеясь,Уверяла, что жених мой — знатней.

(Откинувшись назад — руки у Ангела на плечах — глядит на Ангела.)

— Так же скромен, так же слеп,Так же глух.Что ж не скажешь мне, жених,Что мне рад?Целый город уж трубит— Тру-ту-ту! —Что невеста я тебе —В небесах!Весь колодец осушу —Не забыть!А колечко если брошу —Всплывет!Оттого что я тебяОдногоДо скончания вселенной —Люблю!

(Прячется ему под крыло. Потом, снимая с руки кольцо.)

Вот на руку тебе колечко,Серебряное, как слеза.Когда колечко почернеет —Ко мне на выручку спеши.Лети, пока не сломишь крыльев,А сломишь — так иди пешком.А если ж мертвою застанешь,Знай, я была тебе верна.

(Надевает ему на руку кольцо, целует руку.)

Занавес

Картина вторая

Мрачная лачуга. На черноте стен и лохмотьев красный блеск очага. На полу — в виде смрадной, бородатой старой колдуньи — над чугуном — Венера. Полночь. Ветер.

Венера

Нечего сказать! Хороши времена!Каждая дура — мужу верна!Я ль не колдую, я ль не варю, —Каждая девка идет к алтарю.Городом правятПлут с дураком:Ангел наш в пареС чертом-попом.Чуть с молодцумСкрутишь девицу —Выпьет водицы, —Дело с концом.Та — в монастырь, та — законным браком, —Ну тебя, чертова жизнь, — к собакам!Эх, уж давно бы легла под снег,Каб не Венерин мой вечный век!

(Мешает в чугуне, бормочет.)

Варю-варю зельеЖенкам на веселье,Юнцам — на занозу,А мужьям — на слезы.Чтоб горою — брюхоСтало у монашки,Чтоб во сне старухаВдруг вздохнула тяжко,Чтоб к обедне раннейШли Чума с Холерой, —Чтобы помнил АнгелСтарую Венеру!Так-то, мой цветикРайских долин!Сильный удар в ставню.— Кто это — ветер?

Амур

(вспрыгивая в окно)

— Нет, Ваш ветреный сын!

Амуру восемнадцать лет. Золотые кудри. Одет как охотник. Лук и стрелы. Очарование mauvais sujet[15] и красавчика. Несмотря на белокурость, всем — каждым движением — француз. В настоящую минуту он как женщина, которую не пустили на бал, и как ребенок, которому не дали конфеты.