Умри в одиночку - Сергей Самаров

Никто ему, естественно, не ответил.

– У меня времени мало… Ведите быстрее собаку…

Его опять, конечно же, не услышали, тем не менее сами, видимо, пришли к выводу, что собаку пора привести. По крайней мере, младший лейтенант Дударков пошёл к своему «уазику» и раскрыл дверцу, выпуская большую белую собаку. Гойтемир любил собак и эту рассматривал с удовольствием и восхищением дольше, чем рассматривал людей. Но младший лейтенант повёл пса не к телу убитого, а к месту, где след обнаружили. Правда, собака носом тянула нервно и порывалась рвануть к Алхазуру, лежащему в стороне. Но её мог привлекать и запах крови, а вовсе не запах препарата.

Потом она на армейцев рявкнула, но строгий ошейник держал мощную шею так цепко, что невысокий и внешне не сильный Дударков управлялся с собакой легко. Можно было бы предположить, что именно армейцы тело перевернули лицом вверх, потому что раньше оно вовсе не так лежало. Кто-то перевернул… А «краповые» только-только успели к месту. И в этом случае армейцы испачкали руки препаратом, и именно потому собака на них рявкнула. Однако рявкнула она весьма вяло. И делать категоричные выводы Гойтемир права не имел, как не имел и такой привычки в принципе. Он всегда был старательным и пунктуальным человеком, ещё когда в школе работал и детей стремился к такой же пунктуальности приучить. И эта привычка прочно вошла в его жизнь – и особенно важной стала, когда он стал работать с Берсанакой. Берсанака такую черту характера ценил и доверял своему подчинённому полностью, никогда не проверяя за ним выполнение задания, как проверял за другими.

Собака след брать не захотела, хотя Дударков старательно тыкал её носом в землю. Она по сторонам глазела, словно искала, кого бы за ногу хватануть. Но и «краповые», и армейцы одинаково понимали опасность от близости таких челюстей и потому предпочитали держать дистанцию. Таким образом, все попытки ментовского младшего лейтенанта пустить по следу своего пса не увенчались успехом. И он повёл собаку назад к машине. Правда, по пути она ещё раз рванула сначала в сторону армейцев, потом в сторону одного из «краповых», потом в сторону тела Алхазура. При таком выборе собаки вообще никакого конкретного вывода сделать было нельзя. А ведь по своим характеристикам препарат должен распространять запах на дистанцию до километра вокруг, и запах этот должен держаться не менее трёх суток при обязательном условии сухой погоды. Дождь оказывал на препарат скверное действие, разлагая его и сворачивая, как говорил Док Доусон. Но любая собака должна была сходить с ума от этого запаха, искать источник и с лютой ненавистью набрасываться на него. Но ничего похожего не произошло. Что-то не сработало в этот раз, хотя отлично сработало в предыдущий, когда испытание полковник Док Доусон провёл на самом себе. Нечаянно, но это всё равно было испытанием…

Поисковики совещались. Похоже, они собирались двинуться в сторону снежного наста, чтобы там поискать следы. Значит, пора было сворачивать наблюдательный пункт. Тем более ничего интересного увидеть уже было нельзя. Гойтемир убрал бинокль в чехол, чехол в карман сунул, когда подала сигнал трубка на руке. Определитель показал номер Берсанаки.

– Гойтемир, тебя обкладывают… Три человека… Не «краповые»… Срывайся… Где встретимся – знаешь… Не опаздывай… И… И выбрось sim-карту… Док требует… Он знает…

Берсанака отключился сразу, не дожидаясь ответа. Это была его обычная манера разговора, и Гойтемир давно к этому привык. И сразу начал действовать, в первую очередь опустив предохранитель автомата и только потом осмотревшись и прислушавшись. Но ничего не увидел и не услышал. Тем не менее в словах Берсанаки он не сомневался. Гайрбеков не любитель шутить, а уж шутить глупо никогда себе не позволит. И потом, Гойтемир сразу оценил обстановку. Выслеживать его могли только по его же следам. Значит, следует идти в другую сторону. И хорошо, что он миновал вершину холма и ушёл на склон. С этой стороны и следов оставить негде, и уйти можно, потому что лес здесь густой и непроглядный, совсем не такой, как со стороны, в которую велось наблюдение. И Гойтемир бесшумной тенью, пригибаясь за кустами, заскользил в сторону гущи, на ходу снимая заднюю стенку трубки, чтобы снять и выбросить sim-карту. Для чего это следовало сделать, Гойтемир не знал, но знал, что подобные приказы не повторяются, и выполнять их следует незамедлительно, и не задавать глупых вопросов…

Глава третья

1

– Аврал, я потерял его… – сообщил старший прапорщик Соловейко.

– Куда смотрел? Баб здесь, кажется, не водится… – резко ответил командир группы.

– Аврал… Я смотрел в прицел. Если объект движется быстро, то прицел его легко теряет. Как и бинокль, кстати… – снайпер не собирался оправдываться. Он довольно жёстко объяснил капитану прописную истину, которую тот и без него хорошо знал.

Капитан Матроскин, в самом деле, прекрасно знал, что если объект наблюдения выходит из узкого кольца наблюдения через бинокль достаточно резко, то его легко потерять, и долго потом приходится водить окулярами туда-сюда, чтобы найти снова. А у оптического прицела круг наблюдения гораздо более конкретный и выраженный, следовательно, с прицелом потерять объект несравненно легче, а найти труднее. И чем короче дистанция, тем большие сложности могут возникнуть. А если прицел мощный, как у винтовки старшего прапорщика, то обычно проводят предварительный поиск цели с помощью бинокля и только потом уже, определив ориентиры, поднимают прицел на прямую видимость.

– А что твой хвалёный тепловизор?

– Тепловизор его тоже не видит… Может, камни… Но и над камнями не «светится»… Если только за камнями глубокая яма, но яму мне не видно… Может, успел за короткое время за поворот склона уйти… Я не знаю. Я вообще могу предположить, что он решил в другую сторону двинуть. Тогда он никакого отношения к делу не имеет, и мы зря время теряем.

– Имеет… – категорично заявил Матроскин. – Это Гойтемир. Его сейчас через спутник по sim-карте отслеживают…

– Так подполковник и сообщит, где он…

– Да, придётся звонить…

Матроскин уже подошёл почти вплотную к вершине холма, где, предположительно, занял позицию Гойтемир, но предпочёл не разговаривать на месте, а сделал знак двум солдатам, его сопровождающим, чтобы остановились и занялись наблюдением, сам же спустился на три десятка метров ниже, на самый ветер, чтобы ветер относил подальше его разговор. Разговор по мобильнику тем и отличается от разговора через «подснежник», что при последнем, даже если ты шептать будешь, тебя всё равно услышат. Мобильник требовал более громких слов, чтобы тебя услышали. А разговаривать вблизи вершины было рискованно, можно было ненароком спугнуть бандита и дать ему возможность подготовиться к встрече.

Устроившись за камнем, капитан нажал кнопку вызова последнего абонента и долго слушал длинные гудки. Но подполковник Стропилин не ответил. Обычно он всегда носил трубку с собой и отвечал сразу, даже если находился дома и дело происходило ночью. Сейчас, в дневное и такое напряжённое время, должно быть, пошёл к начальству и оставил трубку на рабочем столе. Другого объяснения на ум капитану не пришло. Мог, конечно, и с собой трубку взять. Хотя тогда трубка могла бы быть просто выключена, и компьютер оператора связи предупредил бы об этом. Выждав пять минут, Матроскин повторил вызов. И опять безрезультатно. Оставалось или ждать, или идти в поиск. Однако поиск мог оказаться безрезультатным, поскольку верх холма был бесснежным, значит, следов видно не было, и если Гойтемир свернул куда-то в сторону, то следовало гадать, какое направление он выбрал. А гадание не всегда может оказаться верным.

Матроскин выглянул из-за камня, нашёл взглядом одного из своих солдат – тот залёг на удобной для наблюдения за склоном позиции и не шевелился, высматривая любое возможное движение перед собой. Капитан именно так и учил вести наблюдение – не за всеми отдельными участками зоны ответственности, рассеивая внимание, но за движением по всей этой зоне. Движение определить легче, чем осматривать каждый куст и бугорок. И только при обнаружении движения следовало на этом движении концентрировать внимание. Всё правильно… Второго солдата вообще видно не было, следовательно, он где-то спрятался и тоже контролирует ситуацию. Наверху всё спокойно, и всё идёт своим чередом. Если Гойтемир наблюдает за действиями «краповых», он на обратном пути обязательно нарвётся на засаду. Причём обнаружит её только тогда, когда ствол автомата сильно, больно и впечатляюще ударит его в печень, как при обычной и будничной проверке документов. Только это уже будет не проверка, а жёсткое задержание. Главное, чтобы он пошёл тем же самым путём, которым пришёл сюда. Но пришёл он, надо полагать, не по собственному желанию. Гойтемира послали, а послать его могли только Берсанака Гайрбеков или Док. И возвращаться он должен не куда-то, а к ним. Правда, не все возвращаются тем же путём, каким шли. Некоторые не делают этого принципиально, чтобы никто не подкараулил их, пользуясь оставленным следом. Но, с другой стороны, если другим путём двинешь, рискуешь лишний след оставить, а лишний след – это лишняя возможность быть обнаруженным, и Гойтемир должен это тоже учитывать, поскольку он бандит опытный и не первый год в лесу проводит. Неопытный и неосторожный давно бы попался, а он вместе с Берсанакой пока неуловим.