Два убийства на вилле «Нескучная жизнь» - Олег Агранянц

плохой вкус. Я тебе уже об этом говорила. Хорошо, что я нашла шаровары и рубашку. А то смотреть на тебя было просто жутко.

— Ты не знаешь, что я президент компании «Белый медведь»?

Вильма всплеснула руками:

— «Белый медведь»! Вот как! Ты занимаешься переселением белых мишек в наши края? И как идут дела?

— Мы производим пиво под названием «Белый медведь». Но это не все. Пиво разливаем в маленькие баночки, в два раза меньше обыкновенных. Обрати внимание: баночки белого цвета. Белого. Но и это не все. Мы прилагаем к пиву кусочек черного хлеба, разумеется, в специальном пакетике. И в таком же пакетике кусочек отличной селедки. И все это — пиво, хлеб и селедка — упаковано в небольшую белую коробку с изображением белого медведя. И это мы продаем на стадионах во время футбольных матчей.

— И какое это имеет отношение к круизному кораблю?

— Объясню. Моя мама заинтересована в продаже у вас нашего «Белого медведя». Поэтому она решила послать меня на разведку. Выяснить возможности. Нужно было придумать какой-нибудь предлог для посещения вашей страны. Но такой, чтобы не насторожить возможных конкурентов. Специалист по маркетингу предлагал в качестве предлога изучение возможностей поставки доильных аппаратов или замену действующих прачечных агрегатов. Но я решил, что с танцовщицами иметь дело куда интересней, чем с доильными аппаратами. И тогда возник круизный корабль.

Вильма все еще не могла врубиться:

— И где он сейчас?

— Кто?

— Круизный корабль!

— Нигде. Его нет. Есть наша компания. И я хочу предложить тебе работу в компании.

— Что я должна делать?

— Ничего. Мы будем по-прежнему заниматься поиском картин.

— Это меня устраивает. Сколько ты мне будешь платить?

— Для начала 30 тысяч долларов в год.

Маме, конечно, это не понравится, но я продолжал:

— Есть одно условие. Оно может причинить тебе некоторые неудобства, но это обязательное условие нашего типового контракта. Я не имею права его изменить. Ты обязана будешь постоянно рекламировать нашу фирму. Ты должна будешь одеваться во все белое.

Вильму это не смутило:

— Когда нужно начинать?

— С завтрашнего дня.

— Когда я получу аванс?

— Сегодня.

— Завтра я буду белая, как Белоснежка, переночевавшая в сахарнице.

И мы пошли ко мне в комнату подписывать типовой контракт нашей фирмы, который, к сожалению, я забыл дома. Вильма поверила мне на слово.

В отношении белой одежды мы пришли к компромиссу: белый цвет будет обязателен только для нижнего белья.

20. Идиллия

Свидетель Борис Аристов, актер

Вечером, когда гости разошлись, Лимона провела меня в отведенную мне комнату и напутствовала:

— Утром завтрак в девять. На веранде.

Ровно в девять я явился на веранду. Ада, Вильма и Леонард уже сидели за столом, пили кофе.

— «Она колдует тихой ночью у потемневшего окна», — приветствовала меня Ада. — Ты помнишь, что дальше?

— Помню. «И страстно хочет, чтоб воочию ей тайна сделалась видна». Как там дальше? «На мертвой площади, где серо и сонно падает роса, живет неслыханная вера в ее ночные чудеса».

Вильма приняла Гумилева на свой счет:

— Я правда не понимаю, откуда вчера появились эти люди.

Я призвал на помощь соседа по камере:

— Горячее блюдо сырым не бывает.

— Совершенно правильно, — поддержал меня Леонард. А Вильма почему-то осуждающе посмотрела на него.

— Ты играл в пьесах Ибсена? — спросила Ада.

Я не стал лукавить:

— Не довелось.

— Если пытаться объяснять физические явления духовными силами, то мир превратится в кукольный домик. И этот кукольный домик может рассыпаться при первом же ветре.

Я развел руками:

— Усердие превозмогает рассудок.

Вильма вертела головой, она уже ничего не понимала. А Леонард согласился:

— Про усердие — это правильно.

А Ада погрозила мне пальцем:

— Не торопись.

Потом пришла Лимона и начала собирать посуду. Ада встала первой:

— Я сейчас должна поехать в город. Вернусь к обеду. Советую всем сразу же идти на пляж.

Она ушла, а мы трое еще с полчаса сидели за кофейным столиком.

— Что вчера с тобой случилось? — спросил я Вильму, когда Леонард пошел за лимонадом.

— Не знаю. Я ничего не поняла. Честное слово.

Я ей не поверил.

На следующее утро Ада осмотрела нас с головы до ног, сначала меня, потом Леонарда:

— Вы плохо выглядите. Вы не бываете на свежем воздухе. Вы не занимаетесь спортом. Сколько времени вы были вчера на свежем воздухе? — и, не дав нам ответить, продолжала: — Вы должны пересмотреть свой распорядок дня. Утром — пешая прогулка. Быстрым шагом. Вдоль моря до старой мельницы. — Она посмотрела на притихшую Вильму и строго изрекла: — Тебя это тоже касается.

Леонард дипломатично спросил:

— А далеко она отсюда, эта старая мельница?

— Быстрым шагом минут сорок. Вы окунетесь в прошлое. Мельница навеет вам мысли о тишине вечности, о смысле неторопливой жизни.

Леонард согласился:

— После прогулки быстрым шагом ни о чем, кроме вечности, и думать не захочется.

Когда потом Ада спросила меня и Леонарда, сколько раз в день мы приседаем, Вильма испугалась первой и сразу предложила пойти погулять до мельницы, разумно решив, что прогулка лучше, чем приседания.

— А может быть, просто посидим на веранде и будем смотреть на море? — предложил я. — Горький прав: море никогда не может наскучить.

Но Аду сбить с пути было трудно:

— Горький, говоришь. А глупый пингвин, который прячет тело жирное в утесах? Не будете заниматься спортом, превратитесь в жирных пингвинов, — она посмотрела на Вильму и добавила: — Тебя это тоже касается.

Вильма, вероятно, представила себя пингвином и тихим голосом пролепетала:

— Вообще-то я занималась спортом.

Тогда я не обратил на эти слова внимания.

Идиллия продолжалась недолго. Через два дня к нам пожаловала Дина.

21. Альпинист и спелеолог

Как только я увидел Дину, сразу понял: счастливая жизнь моя закончилась.

На ней был строгий деловой костюм, в руках она держала большую красную спортивную сумку. Ада поспешила ей навстречу:

— Дина, здравствуй! Как славно, что ты приехала! Мы так чудно проводим время!

Дина посмотрела сначала на меня, потом на Леонарда:

— Прекрасно проводите время? Я догадываюсь.

Потом протянула мне сумку:

— Я вам привезла альпинистское снаряжение.

На всякий случай я изобразил радость:

— Да? Наконец-то. Скорее бы в горы!

Мои слова повергли Аду в изумление:

— Ты альпинист?

Надо было продолжать:

— Да. Без гор я не могу. Горы — это главное в моей жизни. Монблан, Эверест, разве это забудешь!

— Но у нас больших гор вроде бы нет.

Дина пояснила:

— Больших гор — нет. Но большие пещеры, милочка, есть. А наш гость интересуется спелеологией.

Это повергло Аду в еще большее изумление:

— И