Четвёртая (СИ) - Екатерина Нагорная
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Янкель отдышался и снова пополз. Идти в полный рост между рядами стеллажей он все же не осмелился. Впрочем, это мало ему помогло бы, потому что Янкель заблудился. Он кружил в поисках выхода, все больше отчаиваясь с каждой минутой. Библиотека Чьифа была столь велика, что даже представить страшно.
Мантия мешала ползти, и Янкель скинул её. Дорогу это найти не помогло, но ползти было легче. Чутье постепенно оправлялось от страха и начинало помогать. Ряд. Ещё один правее. На два вперед и левее. Янкель едва не вскрикнул от радости — на пыльном полу он обнаружил собственноручно начерченный им знак. До выхода оставалось немного. Под рукой что-то зашуршало — страница. Вся исчёрканная, залитая чернилами. Янкель хотел её оставить, но в этот самый момент оказалось, что смотритель и не думал прекращать свои поиски. Сразу три полупрозрачных щупальца метнулись к Янкелю, он стукнулся головой о полку, выкатился из-под стеллажа и рванул к дверям. Ему снова повезло: на пути не попалось ни одного ученика, а сам смотритель был ещё где-то за стеллажами…
Янкель едва успел почиститься от пыли, умыться и одеться в свою одежду, как дверь распахнулась, и на пороге возникла Сольге.
— Всё, Янкель, хватит здесь сидеть! Мы сейчас же уезжаем.
Он схватил свою сумку, сунул в неё непонятно как оставшуюся в руках страницу из библиотеки и через секунду стоял у дверей:
— Я готов, архивариус Сольге!
***
Левая створка ворот Чьифа со скрипом распахнулась, и на дорогу, похожую на вытоптанную среди огромного пустыря тропу, выехали два всадника. Их никто не провожал. Младший на мгновение задержался у стены, кажется, поправлял стремя, догнал старшего, и вскоре оба они превратились в две маленькие точки на горизонте.
Снова скрипнули ворота…
Глава 5
Синий и красный свет Сестёр переплетался, перемешивался, окрашивая мир во все оттенки лилового. Если Дневной глаз Рийин ещё не давал затмить себя полностью, то Ночной уже почти не справлялся. Ночи стали светлее и ярче, цвета и тени — обманчивее и коварнее. Кому придёт в голову путешествовать в такую ночь? Однако ж нашлись и такие. Чьифские маги то ли из вредности, то ли от страха, похоже, таки, приложили остаток сил, чтобы восстановить ловушки, обманки и прочие охранные заклятья, коими славилась дорога в Чьиф. Надолго их не хватило, да и путники, жизнь которым предстояло усложнить, знали цену всем этим страшилкам. Но кое-чего маги все же добились: времени на дорогу ушло куда больше, и когда до Виникриса осталось несколько часов пути, на мир опустилась ночь.
Сольге была готова путешествовать и ночью: посланник Морсен должен вот-вот отбыть домой. Однако у лошадей на этот счёт было собственное мнение. Натерпевшись страху и жажды по дороге из Чьифа, несчастные животные собирались либо отдыхать этой ночью, либо пасть. Янкель был на стороне лошадей, и Сольге смирилась.
Не изменившее в ночном лиловом свете цвет пламя костра было единственным, что напоминало о мире до прихода Сестёр. Оно было таким же рыжим и весёлым, и все, что попадало в круг света, было привычным и понятным, даже лес за его пределами после мороков Чьифа казался почти домом.
Ужин из остатков того, чем поделился Чьиф. Скудненький. Завтра в Виникрисе нужно будет пополнить припасы — и можно снова отправляться в путь. Ещё немного и здравствуй, Октльхейн. А уж в компании Морсена и его людей будет не только веселее, но и безопаснее.
Усталость, наконец, догнала и Сольге: хотелось чего-нибудь горячего и спать. Закутаться в плащ с головой, так, чтобы спрятаться от Сестёр и их всепроникающего света, и забыться до утра. Но тут заволновались, зафыркали лошади — кто-то пробирался прямиком через кусты.
— Ух-ты! А это кто тут у нас? Путнички! Доброго вам вечерочка!
Те, кто напугал лошадей, подошли к костру. Их было двое. На первый взгляд они были похожи как близнецы, на второй — казались абсолютно разными, а потом становилось понятно, что общего между пришедшими было куда больше, чем различного. И это общее было пугающим и опасным.
— Ужинаете, да? Это хорошо, это славненько. У вас мясцо и хлебушек, у нас винцо — есть, чем поделиться. Ну так мы присядем к костерочку-то? — спросил тот, что был пониже, лысый, длинноносый, рябой, с неприятно рыскающими глазами.
Сольге уже было открыла рот, чтобы согласиться, но Янкель оказался быстрее. Он вскочил на ноги, загородив собой Сольге, выхватил из костра полено покрепче — плевать, что обжёгся — и хмуро предложил гостям:
— Шли б вы подобру-поздорову. Нечем нам с вами делиться.
Второй, огромный, как бочка, в надвинутой на глаза шляпе, то ли заухал, то ли захохотал, громко и гулко, как в ту самую бочку. Первый вторил ему хехеканьем, похожим на кашель.
— Ты, паренёк, тут, стало быть, за главного. И девка твоя, и лошадки, и ужин. А говоришь, делиться нечем. Так мы с товарищем моим, Мелким Дугом, не привередливые, нам малости хватит. Давай-ка так: нам девку и ужин, а лошадок, так и быть, забирай. Видишь, тебе большая часть даже остаётся. И, это, ты б не кобенился, а то ещё и лошадок заберём, и тебе достанется. Бросай, полешко, бросай.
Очень некстати Сольге вспомнилось предупреждение Толфреда, что он сделает, если она сунется в Чьиф. Угрозы короля казались куда заманчивее и приятнее нынешних перспектив. Даже работа на посылках у Байвин.
Из оружия у Сольге был только нож для бумаг, подарок короля, красивый, но сейчас бесполезный. Хватать по примеру Янкеля из костра полено она не решилась. Больше ничего под рукой не было, кроме сухой земли и сумки с книгами. Тяжёлыми книгами. И каким бы трепетным ни было отношение к ним Сольге — сейчас это представлялось не таким уж важным. Итак, в одной руке сумка, в другой — горсть земли вперемешку с золой, прошлогодней хвоей и полусгнившими листьями.
Тем временем, пока его рябой друг отвлекал разговорами Янкеля, Мелкий Дуг бочком, бочком, потихоньку приближался к Сольге. В этот момент она подумала, что стоило бы, наверное, достать нож для бумаг — убить не убила бы, но хотя бы поранила. Впрочем, земля
