Меч без ножен. «Помирать, так с музыкой!» - Герман Романов

Для Грумужа и Велемира походы тоже окончились, до весны в лучшем случае, и наступила унылая гарнизонная служба в качестве сигнальщиков — до тех пор, пока не срастутся в лубках переломанные конечности.

Зато фон Нотбеку крупно не повезло — свернул себе шею при падении. Так что не рой яму другому. Вернее, не спихивай со скал, а то тебя самого могут сбросить. Названому сыну служба в замке только на благо пойдет — пан Тадеуш опытный рыцарь, не только хорошо обучит юношу, но и роздыху не даст, три шкуры спустит.

Замена поредевшей личной охране нашлась достойная — брат Ульрих настоял, чтобы кроме той троицы, что выволокла Андрея из опасной трясины, в отряд был включен Зволин, один из тех, кто познал горечь и счастье долгих лет службы и в чьей верности не сомневались.

И пусть у него сейчас в отряде было всего семь спутников, даже полного рыцарского «копья» не наберется, но зато люди были умелые, знали, с какой стороны меч брать.

Они, а Андрей в этом был уверен, не оставят своего командора одного ни перед дюжиной вампиров, ни перед сотней магнатских воинов Сартского — на их преданность можно было спокойно положиться.

Словаков отправлять с командором брат Ульрих отказался категорически, хотя пан Лукаш предложил взять полдюжины опытных воинов — лучших среди тех, кто с ним пришел.

Старый рыцарь только вскользь бросил, что если они все эти годы боялись лорийской нечисти, то вряд ли изживут такой страх, а потому брать их опасно, в нужный момент могут сдать нервы.

Однако Андрею показалось, что не только эта причина являлась основной — возможно, рыцарь опасался предательства или свою роль сыграл какой-то другой мотив, уж больно странно он смотрел на крестоносцев, когда те садились на коней, и настоятельно просил, даже требовал, чтобы они ехали туда только ввосьмером — ни одним воином больше или меньше.

Весьма странная просьба, на которую Никитин не мог не обратить внимания. Вот только от честного ответа брат Ульрих ловко уклонился, выскользнул как мокрый обмылок в горячей парной.

Зато отец Павел провожал их словно на смертный бой, путешествие с билетом в один конец. Нет, старик ни на что не намекал, но исповедал и благословил всех, в том числе и Андрея, будто знал что-то нехорошее, но промолчал в тряпочку, дабы их не испугать…

Крестоносцы ехали шагом, никуда не торопясь, своих лошадей не понукали — нужно было выбирать место для ночлега, не переться же в темноте по незнакомой и страшной местности.

Вот завтра придется идти во всю конскую прыть: до Притулы от зловещего лорийского леса всего сорок верст, на шесть часов езды, где шагом, а где и рысью послать коней можно. А то и в галоп перейти, если сильно прижмет.

Сейчас некуда спешить, твари их и так караулят, только ночи ждут. По пути отряд крестоносцев уже проехал мимо двух селений, сейчас миновали третье, самое большое, но за ним, по уверению Прокопа, стоял хутор на одно хозяйство, крепкий, с частоколом — там словаки из обоза, где он ехал, и отбились от нежити, что в селе всех беженцев сожрала подчистую.

— Тихо-то как здесь… — негромко произнес Прокоп и тут же прикрыл ладонью рот, испугавшись, что накличет беду. И словно напророчил — над лесом взмыл десяток ворон, огласив окрестности громким карканьем.

— Поживу чуют!

— Не к добру…

— Цыц! Разговорчики в строю! — Андрей рявкнул командирским басом, и крестоносцы замолчали.

Такие разговоры нужно пресекать на корню, дабы воинский дух, пусть и высокий, не стал разлагаться, ибо неизвестная опасность всегда страшит более явной. А тут и местечко не совсем уютное, и воронье раскаркалось, что совсем худо, ибо птица эта хитрая и подлая, недаром песен много сложено про то, как она очи павших бойцов выклевать особенно любит.

— Вон Проклятые горы высятся, брат-командор, — негромко произнес Зволин. — Оттуда волки стаями приходят.

Андрей посмотрел на отходящий в сторону невысокий хребет из пяти сопок, поросших густым сосновым лесом — вещь удивительная, ибо хвойные деревья в таком количестве встречались ему в здешних краях редко. До горушек было не менее десятка верст — в самое пекло залезли!

— Они наших в Лори и растерзали, волки эти проклятые, всех подчистую сожрали, твари! — Прокоп поежился. — Ничто на них не действовало, ни сталь, ни серебро…

— Я такую тварь, что пропастиной воняет, верст сорок к востоку отсюда повстречал, через костер на меня прыгнула! — Андрей усмехнулся. — Выходит, и огня они не боятся?!

— Ага! — чересчур безмятежно отозвался Прокоп. — Наши пытались головни кидать — бесполезно. Не страшатся пламени!

— Брат-командор! Волк один был?

— Какой волк? Тот, что на меня в Запретных землях напал? Один, мать его, но я с ним справился.

— И каким ты оружием его одолел, брат-командор?

— Камень вместо гирьки на кистень приспособил, а как в башку ему попал, то дубину с расщепом из булыжника в ход пустил. — Андрей с трудом подавил в себе желание поцветистее приврать, что твой рыбак, рассказывающий о пойманной некогда рыбе, понимая серьезность положения. — Он у меня только раз рыкнул да лапами задергал!

— Поодиночке они слабые, значит! — с нескрываемым удовлетворением произнес Зволин и, лихо нагнувшись, словно заправский казак в седле, поднял с земли плоский камень с острыми краями, посмотрел на него со всех сторон и довольно хмыкнул: — До заката еще часа три, братья, я думаю, нам всем следует незамедлительно перенять опыт его светлости!

Крестоносцы оживились и энергично принялись за сбор нужных камней, кому что понравилось и под руку пришлось. Андрей лишь щурился, глядя на их действия — пусть хоть немного отвлекутся — ожидание выматывает больше самого боя.

Требуемое оружие он уже давно имел — золотой пояс волкодлака был надет еще при выходе и согревал надежду на победу, да и не верил Андрей в железом не берущиеся шкуры — у страха глаза велики, вот и ходят ужастики про разных монстров. Бояться меньше нужно да слухам разным верить, тогда бы давно от нечисти горной и лесной избавились…

— А вот и усадьба, где мы прошлый раз беду пересидели! — с тщательно скрываемыми нотками радости произнес Прокоп, и Андрей увидел, как оживились все орденцы.

И было отчего…

Одиноко стоявший двор, явно обеспеченного и зажиточного в прошлом крестьянина, больше всего напоминал Андрею из прочитанных им когда-то ранее книг усадьбу русского боярина, приготовившегося к отражению набега крымских татар.

Именно с таким добротным сооружением встретился сам Андрей в тот первый раз, в Запретных землях еще. Только на этот раз дом был побольше размером да вместо окон имел узкие бойницы, на половине из которых еще уцелели ставни. Частокол был поставлен из заостренных толстых бревен, которые без видимого ущерба простояли все эти годы.

— Здесь можно отбиться! — после недолгого созерцания вынес свой вердикт Андрей и принялся живо распоряжаться, понимая, что времени остается позарез, а нужно не только укрепиться, но и сварить ужин. Иначе ночью придется плохо…

— Зволин, проверь частокол и ворота, где надо будет, укрепи. Да хорошо! Возьмешь Ингвара в помощь. Арни, на тебе лошади — помести их в самую крепкую конюшню, и чтоб окон в ней не было да потолок надежный. А ворота снаружи телегами привалим, не то что волки — люди замучаются оттаскивать. Бери Прокопа в подручные!

Андрей осмотрел усадьбу еще раз, скрипя зубами от бессильной ярости: все это добро брошено из-за каких-то мерзких тварей — целых три селения и два хутора, где раньше чуть ли не полтысячи живых душ проживало, с земли кормилось да еще подати немалые платило.

И где они теперь?!

В чужих краях горе мыкают, хорошо еще тем, кто в кабальные холопы попал, там хоть кусок хлеба перепадает, а остальные ведь с голода мрут! И что интересно, вот на этот тракт решение о Запретных землях не вводили, мора тут не случилось. Но они таковыми стали — люди сами отсюда сбежали, те, кто успел это сделать, конечно.

Ведь как ни крути, даже сейчас можно спокойно три сотни смердов здесь поселить — дома и строения подновят, леса кругом много, а местные мужики с топором в руках рождены. И заросшие пашни подымут за год, и тракт снова заживет. А выпасы для скота просто отличные — трава густая, даже первый снежок не в состоянии ее скрыть.

— Чеслав, на тебе ужин! Дитрих и Фридрих! Приготовить дом к обороне — лишние бойницы закрыть, оставить четыре, по одной на сторону света. Заготовьте больше факелов, думаю, они нам ночью пригодятся, если луна не выползет из-за туч. Да костры сложите полукругом перед домом — нужно будет, зажжем!

Андрей уверенно распоряжался, а мысли в голове текли насквозь житейские — каждый день в Белогорье да Притулу то беглый холоп являлся, пожелавший вступить под знамена ордена, то бобыль, желающий на своем клочке земли трудиться.