Адвокат олигарха - Ева Львова

– Ты хочешь, чтобы я заехала на дачу? – вопросом на вопрос ответила я, хотя знала, что дед этого не выносит.

– А ты, как я понимаю, этого не хочешь, – в голосе деда прозвучал упрек. И чуть мягче Владлен Генрихович добавил: – Ида очень просила, чтобы ты к нам заглянула. Ты уж найди для меня полчаса, она завтра спросит, была ли ты у нас, и я не смогу ей соврать.

Мой любимый дед, который вырастил меня с годовалого возраста, вложил в меня душу, просит о такой малости, как просто заехать и навестить его на даче, а я строю из себя незнамо кого! Подумаешь, ящик для сигар! Тут и говорить не о чем! Выберем его в другой раз.

– Да, конечно, дед, к ужину буду.

– Вот и отлично. Только имей в виду, на ужин у меня пельмени.

– Здорово! Пельмени – моя обычная еда, – бодро откликнулась я, перед тем как попрощаться.

После разговора с дедом я набрала номер Олега и обрисовала ситуацию. Мой новый друг проявил понимание и полным заботы голосом сказал, что хьюмидор никуда не денется и чтобы я непременно навестила родственника. Исполненная благодарности к возлюбленному, я двинулась в офис.

* * *

Несмотря на разгар рабочего дня, в конторе в Кривоколенном переулке находились лишь Кира Ивановна и Борис. Остальные сотрудники «Устиновича и сыновей» разбрелись кто куда. Маша Ветрова, насколько я знала, в это время посещала тренажерный зал по соседству с конторой, а ее благоверный, скорее всего, бегал по Москве в поисках клиентов, чтобы эти занятия оплатить. Глава адвокатского бюро в такое время обычно в офисе не появлялся, предоставляя сотрудникам полную свободу. Секретарша по привычке тут же отправилась в кухню ставить чайник, а Борька продолжал дуться, уткнувшись в компьютер. Большая спина его ссутулилась, две пятерни он запустил в кудри и сидел так, поддерживая тяжелую умную голову и устремив глаза в монитор, на котором маячило унылое мужское лицо.

– Борис, не сутулься, сколиоз заработаешь, – попыталась помириться я.

– Умерь пыл, женщина, ты не модератор, чтобы указывать мне, – надменно обронил приятель, в корне пресекая мой искренний порыв.

– Кто это у тебя? – проглотив обиду, заглянула я к нему через плечо.

– Сферический конь в вакууме, – отрезал Джуниор, и у меня пропала всякая охота лезть к нему с вопросами.

Не хочет мириться – и не надо. Конечно, у Борьки теперь новая любовь – эта противная толстая Кэт, так похожая на перезрелую клубничку. Черт меня дернул отвезти кудрявого друга к анонимным обжорам! Раньше Джуниор сносил все мои капризы и выполнял любые прихоти, я же своими руками толкнула приятеля в объятия вероломной кураторши! Ну и ладно, справлюсь как-нибудь и без Устиновича-младшего! Усевшись за рабочий стол, я быстренько нашла электронный адрес российского консульства в Китае и отправила запрос по поводу сидельцев-соотечественников, отбывавших наказание в тамошнем допре в две тысячи десятом году. Пока я возилась с запросом, вернулась Кира Ивановна, неся в руках поднос с чайником со свежезаваренным чаем и тремя чашками. Три румяных круассана призывно лежали на блюдцах, разжигая аппетит.

– А вот и чай, – радостно сообщила секретарша, но, взглянув на Устиновича-младшего, тут же умолкла.

Под глазами Бориса залегли темные круги, осунувшееся лицо было бледно и сурово.

– Круассаны, значит, трескаете? – мрачно осведомился он. – А вы знаете, сколько химии в этом негодном лакомстве? Что вы переглядываетесь, как курицы, вы забейте в поисковик в Интернете состав этой гадости, почитайте, осведомитесь, наведите справочки, а уж потом кладите в рот всякую гадость!

Пока Кира Ивановна потрясенно рассматривала облюбованный круассан, который, оказывается, всерьез угрожал ее жизни, Борис позвонил какому-то Подольскому из технического отдела, договорился с ним о встрече и засобирался на улицу. Как только он накинул пальто, я сразу же отметила, что приятель хоть и спал с лица, но не сбросил ни килограмма. Я сочувственно проводила глазами его драповую спину, которая мелькнула в дверях офиса, и обернулась к Кире Ивановне.

– Спасибо, очень вкусно, – прочавкала я, доедая второй круассан, предназначавшийся Борису.

– Ну, как там у вас с Оболенским? – уютно устраиваясь на стуле, осведомилась секретарша. Свой круассан она брезгливо отставила в сторону, проникнувшись к нему отвращением Устиновича-младшего.

– Нормально, – буркнула я, протягивая руку к отвергнутому лакомству. – Вы не возражаете, если я съем и вашу долю? – уточнила я.

Кира Ивановна одобрительно закивала, не сводя с меня выжидательного взгляда. Обсуждать свои личные дела я не собиралась и, чтобы перевести разговор на другие рельсы, спросила:

– Кира Ивановна, а у вас нет, случайно, кого-нибудь в российском консульстве в Китае? А то я отправила адвокатский запрос, и неизвестно, когда получу ответ. Хотелось бы ускорить.

Секретарша встрепенулась и кинула на меня удивленный взгляд.

– Вы что, сговорились? – вскинула она брови. – Борис вчера меня об этом же спрашивал.

– Над чем он сейчас работает? – насторожилась я, почуяв неладное и доставая коммуникатор, чтобы спросить у Борьки, какого черта ему понадобилось в российском консульстве в Китае.

– У Бори такое обычное дело, что-то связанное с правами потребителей, – припомнила Кира Ивановна.

– И вас не удивило, что Джуниору понадобилось что-то от китайского консульства?

– Знаешь, Агата, – скептически откликнулась секретарша, – я столько лет работаю в адвокатской конторе «Устинович и сыновья», что давно уже ничему не удивляюсь. Когда Эд Георгиевич стал владельцем нашего бюро, до этого бывшего обычной районной адвокатской которой, он сразу же распорядился уничтожить весь архив, копившийся не одно десятилетие, – я и то не удивилась, а сделала, как было велено.

– Господину Устиновичу помешал архив? – не поверила я, продолжая попытки дозвониться до Бориса.

– Он сказал, что старые папки слишком облезлые, в интерьер офиса не вписываются, – печально вздохнула секретарша. – Тут архив спалили, а ты хочешь, чтобы я из-за китайского консульства начала беспокоиться!

– Что ж вы ответили Борису? – сердито буркнула я, слушая в трубке длинные гудки.

Терпеть не могу, когда посторонние суют нос в мои дела, а потом делают вид, что это не они лезли, куда не нужно, и демонстративно не подходят к телефону.

– Дала номер Николая Лебедева, – призналась Кира Ивановна. – Он – старинный приятель Павла Арсеньевича, очень обаятельный мужчина и всегда готов помочь хорошим людям.

– Сделайте одолжение, дайте и мне его телефон, – раздувая от негодования ноздри, выпалила я, срываясь на ни в чем не повинную женщину.

Кира Ивановна обиженно поджала губы и, отодвинув чашку с недопитым чаем, отправилась к стойке ресепшен. Пока она возилась с записной книжкой, колокольчик над входной дверью звякнул, и в контору вошел высокий и очень худой мужчина, унылое лицо которого показалось мне странно знакомым. Присмотревшись, я узнала в нем смурного типа с монитора, на которого любовался Джуниор перед тем, как покинуть офис. Это был тот самый «сферический конь в вакууме», как отрекомендовал его кудрявый друг.

– Добрый день, мне звонил Борис Устинович, – безрадостно сообщил посетитель.

– Его нет, – злорадно ответила я. – Борис Эдуардович отбыл в неизвестном направлении и на связь не выходит.

Я потрясла смартфоном и добавила:

– Битый час не могу до него дозвониться.

– Очень жаль, я приехал из Подольска, – еще больше приуныл печальный тип.

– Хотите чаю? – оживилась Кира Ивановна.

Наблюдая за Кирой Ивановной, я пришла к выводу, что хорошей считается такая секретарша, которая любое недоразумение может решить с помощью чашечки этого волшебного напитка.

– Прямо даже не знаю, – засомневался визитер. – Пожалуй, можно и чаю. Да я, собственно, не к Устиновичу. Могу я видеть адвоката Агату Рудь?

– Я вас внимательно слушаю, – откликнулась я, не зная, что и подумать.

С чего это вдруг знакомый Устиновича-младшего едет ко мне из Подольска?

– Очень приятно, меня зовут Игорь Сомов, – представился странный посетитель. – Дело в том, что Борис Устинович позвонил мне сегодня утром и назначил с вами встречу. Борис Эдуардович сказал, что к трем часам вы обязательно появитесь в офисе, и просил меня подъехать к этому времени.

– А что вам еще сказал Борис Эдуардович? – чуя какой-то подвох, насторожилась я.

– Борис Эдуардович сказал, что вам любопытно будет узнать о китайской тюрьме и моем компаньоне Феликсе Беляковиче, с которым мы вместе мотали срок.

Я присвистнула и медленно опустилась на стул. Кудрявый друг не перестает меня удивлять. Остается загадкой, как он вышел на китайскую тюрьму, если я для этого обежала всю Москву и только вчера случайно увидела фотографию татуированного бицепса Беляковича на столе у беременной Лили, а Борька нигде не бегает, а целыми днями торчит в Интернете? Хотя, может, именно через Интернет Джуниор и получил нужную мне информацию? В любом случае Устинович-младший пытается мне помочь, за что ему, конечно, отдельное спасибо, но при случае я непременно ему скажу, что в посторонней помощи я не нуждаюсь.