Люди и деньги - Анна Фенько

Для Сурендры западная культура ассоциируется с индивидуальностью, а национальная — с групповыми ценностями. К примеру, его родственники с насмешками воспринимают его занятия спортом и заботу о своей физической форме. Джинсы и кроссовки известных марок символизируют для Сурендры освобождение от сковывающих его национальных традиций. В молодости ему приходилось носить тюрбан, который ему не нравился, так как символизировал множество культурных ограничений. А для представителей старшего поколения национальная одежда, наоборот, была символом освобождения от британского владычества.

Тюрбан Сурендра, тем не менее, хранит дома — как напоминание о культурном опыте и семейных ценностях. Зато он носит на правом запястье кару — браслет, символизирующий приверженность сикхской вере. Таким образом, его стиль можно обозначить как комбинацию объектов, смыслов и дискурсов, выражающих сложные культурные оппозиции.

Другая респондентка, 56-летняя Долорес, консультант по ведению переговоров, много путешествовала по Соединенным Штатам, побывала в Индии и Непале. Долорес одета очень просто — в линялые джинсы и хлопчатобумажную футболку, ее длинные волосы не окрашены, и в них проблескивает седина. Ее стиль соединяет физический комфорт и гибкость Запада с духовностью и материальной простотой Востока. Долорес шутит, что ее любовь к простоте и стремление не загромождать свою жизнь лишними вещами может «разрушить американскую экономику», то есть она осознает идеологическое содержание своего жизненного стиля.

Этот стиль становится все более популярным в США после публикации книги Дуэйна Элгина «Добровольная простота» (Elgin, 1993). Его девиз — жить внешне простой, но внутренне богатой жизнью. Приверженцы этого стиля добровольно отказываются от общепринятого потребительского кода, символизирующего коллективную идентичность буржуазного общества. Сегодня добровольная простота стала массовым общественным движением со своими ассоциациями, семинарами и лекциями, обширной литературой и своими героями.

Долорес — типичный baby boomer — представитель послевоенного поколения, истощенного материализмом своих родителей и стремящегося к подлинности и духовности. Она романтизирует духовность и бедность Востока, однако исповедует западную трактовку восточных ценностей. Ее стремление к простоте стало возможным лишь благодаря богатству и демократии Запада и характеризует установки верхнего слоя среднего класса. Приведет ли этот стиль к подлинности, осмысленности и внутреннему удовлетворению, целиком зависит от способности Долорес самостоятельно контролировать смыслы, связанные с этим стилем.

Уоллес, 25-летний аспирант из ЮАР, живущий в США около года, одет в просторные брюки и рубашку, на руке у него традиционный африканский браслет, а за плечами — рюкзак с книгами. Уоллес вырос в большой семье, среди тесного круга близких родственников, принадлежащих к нескольким поколениям. В этом кругу было немыслимо появиться на людях неряшливо одетым, например, в рубашке или футболке навыпуск. Вместе с тем одежда была жестко связана с социально-экономическим статусом семьи: в частности, осуждалась дорогая одежда одного из членов семьи, если другие не могут себе этого позволить.

Уоллес характеризует свой стиль как «практичный», объясняя, что хотя его тоже соблазняют дорогие товары и известные марки, он вынужден сдерживать себя в расходах из солидарности со своими родственниками, которые не могут себе позволить подобных вещей. Он критикует экспансию западных товаров посредством рекламы, осуждая знаменитых спортсменов, рекламирующих Nike и Reebok. Его «практичный» стиль не только символизирует эмоциональную связь с соотечественниками, но и сознательно противостоит господству глобализации.

Во всех трех случаях участники опроса пытаются найти такой индивидуальный стиль в одежде, который примирил бы глобальные тенденции потребительского рынка с локальными культурными традициями. То, как они одеваются, помогает им переживать свою групповую идентичность и выражать свою идеологическую позицию.

Другая тема, повторяющаяся в разных интервью, — это конфликт между индивидуальной свободой и социальной зависимостью, возникающий в том случае, когда внешний вид сознательно используется для создания определенного впечатления у окружающих.

Один из примеров такого конфликта — случай Мигеля, 32-летнего инженера из Южного Техаса, выросшего в бедной мексиканской семье. Сейчас у Мигеля хорошая работа в успешной компании, он получил степень MBA, y него есть семья и ребенок. Мигель высоко ценит те преимущества, которые дает ему принадлежность к среднему классу. На интервью он появляется в синем деловом костюме, классической рубашке, галстуке и черных туфлях, он коротко подстрижен, а в руке у него черный кожаный портфель. Своим стилем он выражает стремление к успеху, социальную мобильность и конкуренцию: «Ты пытаешься остаться в этой социальной группе, делаешь то, что и они, просто чтобы быть на виду, чтобы тебя не забыли и ты не оказался бы через десять лет на той же самой должности в том же самом офисе».

Для Мигеля большое значение имеет его физическая форма. Именно успехи в спорте позволили ему получить высшее образование (он получил стипендию как футболист). Для него дисциплина тела стала «пропуском» в высшие слои общества. И в корпоративной среде Мигель воспринимает занятия спортом как способ сообщить коллегам о своей мобильности, командном духе и лояльности. Теперь он занимается бодибилдингом в спортивном зале, где люди смотрят друг на друга и на себя в зеркало, демонстрируя свои бицепсы и принимая скульптурные позы.

Мигель руководит группой инженеров, так что для работы ему физическая сила не нужна. Однако он ценит ее как символ авторитета, молчаливо признаваемый в кругу его коллег. Кроме того, Мигель начал играть в гольф, поскольку это тоже часть корпоративной культуры.

С той же целью — быть замеченным и засвидетельствовать, что он командный игрок, — Мигель посещает корпоративные вечеринки и выпивает с начальством в командировках, даже когда ему этого не хочется: «Ты пьешь, потому что важный человек в компании предложил тебе выпить, и ты просто не можешь отказаться».

Определенная модель потребления — в данном случае борьба с лишним весом, игра в гольф и корпоративные вечеринки — помогают Мигелю выработать стиль, объединяющий его собственные интересы и цели с ценностями организации. По словам Мигеля, «ты выставляешь себя на продажу, удачно себя продаешь и в результате — зарабатываешь больше денег».

Другая участница интервью — Сара, 49-летняя разведенная мать двоих детей из Калифорнии. Это стройная, миниатюрная и привлекательная женщина с аккуратно зачесанными назад волосами. В день интервью на ней узкие трикотажные брюки, широкий свитер с высоким воротником и скромные ювелирные украшения.

Свой стиль Сара обозначает метафорой «чистой эстетики». Этот стиль она соблюдает не только в одежде, но и в ландшафтной архитектуре, и в дизайне интерьера. Ее понимание чистоты не имеет ничего общего с гигиеной; это эстетическая категория. Она осознает, что такой стиль она выработала в противовес стилю своих родителей, которые были прекрасными и добрыми людьми, но никогда не удовлетворяли ее эстетическому вкусу — им нравились яркие цвета и экстравагантные украшения на грани кича. Этот стиль распространяется и на то, что Сара называет «правилом тела»: она много занимается спортом, поддерживает себя в форме и не допускает ни грамма лишнего веса.

Ребекка пришла на интервью в длинном платье из льна и простых туфлях из коричневой кожи. На шее у нее поблескивает маленький золотой крестик. Она описывает свой стиль как «комфортный»: «Я хочу, чтобы мне было комфортно в том, что я ношу, хочу просто быть самой собой». Этот стиль отражает стремление Ребекки к «норме» и ее дискомфорт при столкновении с любыми проявлениями либерализма и плюрализма.

Для Ребекки плюрализм и открытость переменам представляются опасными и «дискомфортными». Она уволилась с работы, потому что ее начальник был геем: «Дело не в том, что я не могу этого принять. Но от меня требовалось, чтобы я этому радовалась — радовалась всему, что отличает одного человека от другого, даже если это противоречит моим убеждениям. Это для меня стало последней каплей!»

Ребекка выросла в консервативной религиозной семье на Среднем Западе, которая дала ей твердые представления о том, что такое хорошо и что такое плохо. «Комфортный» стиль для нее означает поиск центра, противостоящего этническому и культурному плюрализму университетского городка, где она живет сейчас: «Все эти люди выглядят так, будто они получили одежду у Армии Спасения. И у них по всему телу пирсинг. По-моему, это отвратительно».

Стиль Ребекки подвергается постоянным атакам со стороны новых социальных движений. С другой стороны, он противостоит новой потребительской модели, которая поощряет гибкую, подвижную идентичность, вечно меняющуюся с изменением моды. Ребекка и Сара придерживаются консервативного стиля, который помогает им сформулировать свое отношение к социальной организации общества, выразить свою идеологическую позицию и найти свое место в социальной иерархии.