Злая корча. Книга 1. Невидимый огонь смерти - Денис Абсентис

Задачей себе врачи поставили изучение медицинской и хирургической практики лечения эрготизма в средневековые времена. Их интересовало использование лекарственных трав, ампутация пораженных гангреной конечностей странствующими хирургами по контракту с больницами на Пути Иакова и отображение таких событий в изобразительном искусстве. Также врачи намеревались выяснить, какие типы болеутоляющих и обезболивающих методов обычно применялись в этих больницах.

Выявленная картина кратко выглядит так: до 1089 года эпидемии были ограничены, затем «большое опустошение из-за эрготизма начало изводить Западную Европу». Как следствие огромного, хотя и неизвестного точно, числа паломников, вероятно, многих сотен тысяч, в XI–XII столетиях на Пути было основано множество xenodochium (больниц). «Эрготизм постепенно становился жестокой судьбой для всех европейских стран». Орден Антония оказался одним из самых успешных орденов в мире, распространившись по многим странам. Паломничество в Сантьяго обычно занимало два с половиной года. Но расстояния между больницами ордена св. Антония были так коротки, что каждый паломник мог добраться до следующего убежища до наступления темноты. Паломникам с проказой отказывалось в приеме. «Эти высокоспециализированные больницы занимались исключительно эрготизмом». Больницы антонитов были частью самой большой медицинской системы с сетью монастырей, гостиниц, церквей и больниц (domus infirmariae), которая когда-либо существовала в Европе. Учитывая огромную популярность ордена, предполагается, что лекарства и мази могли обладать некоторым положительным эффектом при эрготизме. Но эти «травы и секретные рецепты ордена св. Антония были, к сожалению, утеряны в начале XVI столетия»[102].

А теперь представим — у антонитов в XV веке 396 поселений с 372 больницами, в которых монахи лечат больных вином св. Антония и бальзамом св. Антония. И вдруг в XVI веке внезапно более 10000 монахов синхронно рецепт забывают, а все записи пропадают? Нет, так не бывает. Здесь какая-то загадка.

При этом прообраз вина св. Антония был известен еще до образования самого ордена св. Антония. Верденская хроника под 1041 годом, когда разразилась эпидемия конвульсивно-гангренозного эрготизма, отмечает замечательное средство лечения от «огня, который скручивал людей»: мощи святых опрыскивались святой водой, затем омывались вином с порошком, счищенным с камней священной гробницы, и средство давалось больному. Причем столь большим было число таких страдальцев, что решено было иметь бочку этой микстуры в постоянной готовности для тех, кто приезжал не в обычное время для очищения костей[103].

Антониты также настаивали вино на мощах св. Антония, только добавляли туда корень мандрагоры, сильный галлюциноген (подробнее рассмотрено в соответствующей главе). Зато другой классический способ лечения остается без изменений на протяжении веков. «Эта болезнь может быть излечена только отсечением членов» — запишут в 1717 году монахи-бенедиктинцы историки Юрсен Дюран и Эдмон Мартен после исследовательской поездки по монастырям Франции, упомянув, что эти отсеченные руки и ноги хранились в монастырях антонитов. Первые иллюстрации, показывающие такое лечение появились в начале XVI века.

Также стоит отметить гравюру на дереве из руководства для военных хирургов (Feldtbuch der Wundtartzney) Ганса фон Герсдорффа (Страсбург, 1517). Эта картина иллюстрирует ампутацию ноги, пораженной эрготизмом. Пациент сидит в кресле, в бессознательном состоянии скорее от боли, чем от анестезии, которая не применялась регулярно при «serratura» (отпиливании) конечностей. Однако, очевидная глубокая сонливость женщины, кажется, указывает, что ей, возможно, все же дали некоторую анестезиологию перед усеченьем. У человека, стоящего справа, T-образный крест паломника на шее. Он уже потерял свою левую руку из-за огня св. Антония. Эта пугающая демонстрация кровавой профессии хирурга-цирюльника предстанет более аутентичной, если мы узнаем, что Герсдорфф лично выполнил более 200 ампутаций в больницах антонитов в Страсбурге[104].

Стоит здесь все же заметить, что «Косой Ганс», или «Ганс-глаза-в-кучу», как нарекли хирурга из-за физического уродства, анестезией не пользовался. Герсдорфф упоминает некий снотворный напиток, но заявляет: «Я никогда не использовал и даже не видел его, хотя уже отрезал сотню-другую конечностей в домах св. Антония в Страсбурге и в других местах». В первых изданиях книги иллюстрации сопровождались небольшими рекламными стишками, расхваливающими навыки самого Герсдорффа. Про ампутацию конечностей при огне св. Антония Косой Ганс замечает что-то вроде: «Не всем по силам, я скажу. Меня зовите — покажу». Более поздние издания опускают эти хвалебные стихи.

Большей частью больницы антонитов, примерно 200 из известных 372, были сосредоточены на дороге св. Иакова. В них стекались калеки (и будущие калеки) со всей Европы. Несмотря на большое по средневековым меркам количество больниц на дороге, в них все равно едва хватало мест, чтобы разместить всех страждущих, очень часто больных размещали по трое-четверо на одной кровати[105]. Пациенты без ног доживали свой — скорее всего, недолгий — век в монастыре, так как многие дальше идти не могли, а часть больных, надо полагать, умирала прямо во время операции от травматического шока (но далеко не все — от эрготизма конечности теряли чувствительность). Ампутированные руки и ноги антониты вывешивали перед больницей на высушку, а затем из части этих мощей готовился лечебный бальзам — средневековая гомеопатия, она же симпатическая магия: подобное лечилось подобным. Развешанные по стенам монастырей антонитов отвалившиеся или отрезанные руки и ноги изображались на средневековых гравюрах вместе с выкидышами, причиной большого числа которых являлось абортивное действие той же спорыньи. Так получил свое дальнейшее развитие культ исцеляющих мощей, существующий и поныне в некоторых христианских конфессиях. Отпавшие члены многочисленных жертв «священного огня» становились следующими целебными мощами. Во времена Босха калеки их будут носить с собой, а не оставлять в монастырях.

Покровителемъ этихъ больныхъ считался по преимуществу св. Антоній, отчего и болѣзнь получила названіе «ignis st. Аntоnii» — антонова огня. Отпавшiе и высохшiе члены даже сберегались какъ святыни (Haeser. Bd. III)[106].

Со временем таких отпавших членов в больницах антонитов скопилось много, еще больше ушло на свободный рынок, и только при жизни Босха были выпущены три папских буллы по регулированию вопроса сомнительных мощей.

Но Путь св. Иакова неспроста считался священным — некоторые пилигримы все же излечивались от эрготизма, поскольку антониты кормили путников хлебом из пшеницы, которую сами и выращивали при монастырях. В течение месяцев паломничества можно было немного поправить здоровье, если эрготик не был при смерти в самом начале путешествия. Для запоздавших путников монахи оставляли вино и пшеничный хлеб за воротами монастыря — так делали, например, в монастыре Кастрохерис (исп. Castrojeriz), Бургос.

Считается, что вино приготовлялось раз в год во время праздника Вознесения. В этот день оно настаивалось на мощах св. Антония, хранившихся в больницах в качестве реликвий. Согласно другому мнению, священное вино настаивалось в винных погребах больниц на ранах и язвах больных. Есть предположение о том, что положительный эффект вина был обусловлен сильной концентрацией алкоголя, который мог расширять сосуды жертв гангренозного эрготизма[107].

Более вероятно, что сосуды жертв расширялись с помощью добавляемой в вино галлюциногенной мандрагоры, а не из-за алкоголя как такового.

Белый хлеб, которым кормили паломников антониты, называли хлебом святого Антония[108], и он был отмечен тау-крестом. По одной из версий сам этот крест в виде греческой буквы тау являлся отображением костыля — привычного спутника тех паломников, которым повезло потерять лишь одну ногу. Вероятно, это версия недалека от правды, поскольку на некоторых гравюрах святой Антоний как раз и изображался с таким тау-посохом.

Но на постое в Сантьяго-де-Компостеле пилигримы вновь ели хлеб ржаной и на обратном пути начинали чувствовать себя хуже. Это их не удивляло — ведь они удалялись от святых мест. И сегодня Галисия осталась единственным местом в Испании, где традиционно пекут ржаной хлеб. Некоторые паломники сворачивали на юг и старались остаться в более сытной Испании. У тех же, кто возвращался домой и продолжал там питаться черным хлебом, спустя несколько лет болезнь снова проявлялась (вне сомнения, в качестве наказания за вновь совершенные грехи). И несчастные вынуждены были, если у них еще оставались деньги, опять пускаться в путешествие по святому Пути, чтобы снова излечиться или сгинуть по дороге. Конвейер смерти по поставке новых паломников работал бесперебойно, обогащая орден антонитов и пополняя казну папства.