Кумир - Стив Сомер

После курса боевой подготовки в Форте Брэгг его перевели в скофилдские казармы, неподалеку от Пирл-Харбора. Во время первой же увольнительной он отправился в гавань и записался на обзорную экскурсию.

Стоял один из тех ясных ветреных тропических дней, какие любят изображать на туристических плакатах. Ярко сияло солнце, по небу проносились облака. Их прогулочный баркас остановился возле старых доков на острове Форд: гид подвел всех к борту и предложил заглянуть в воду. Прямо под ними Манкузо различил контуры лежащего на боку линкора "Аризона". От затонувшего корабля поднимались кверху мелкие нефтяные пузырьки, голубоватые пятна туманили поверхность океана. В морской могиле, всего в нескольких саженях от поверхности, лежали тысяча сто моряков, оказавшихся в ловушке, когда японские торпеды поразили стоявший у причала линкор.

Из воды торчала антенна, на ее конце трепыхался звездно-полосатый флаг, подстегиваемый западным бризом. Туристы на баркасе ахали и охали, но Манкузо молчал. В горле у него застрял ком. Там, под водой пирл-харборской гавани, он увидел не только призрачные контуры "Аризоны", но и то, чем кончается желание служить своей стране. Разумеется, у армии на сей счет были несколько иные представления.

Между тем служба шла своим чередом. Сперва его назначили помощником садовника у одного "двухзвездного" генерала. Манкузо подстригал кустарник, поливал цветы и разбрасывал навоз. В конце концов он дослужился до сержанта и был переведен в военную полицию. Это тоже была довольно грязная работа: разнимать дерущихся, вытаскивать пьяных морских пехотинцев из публичных домов, совершать налеты на притоны. За два месяца до того, как кончался срок его службы, к ним заявился вербовщик из ФБР.

Он был весьма красноречив и так и сыпал волнующими историями об агентах-одиночках, выходивших победителями в стычках с матерыми бандитами — и все только за счет собственной твердости и смекалки. 50-е годы, вещал он, будут годами бурного расцвета Федерального бюро расследований. ФБР превращается в интеллектуальную полицейскую организацию нового типа, становясь передовой линией общенациональной борьбы с внутренней коммунистической угрозой. Маккартизм бушевал тогда вовсю. Комитет палаты представителей по расследованию антиамериканской деятельности находился в центре внимания средств массовой информации, а "черные списки" Голливуда все росли и росли. Так что служба в ФБР обещала завидную карьеру молодому юристу, который не только жаждал приключений, но и хотел служить своей стране.

Манкузо принял все это за чистую монету. Он дал свое согласие, уволился из армии и отправился в Сан-Франциско. Мэри Луиз Дюган ожидала его там в номере отеля на Эмбаркадеро[30]: на ней был только беленький халатик — и ничего больше. Через четыре дня они если на автобус до Рино[31] и там поженились, сфотографировавшись на фоне гигантского шестиярусного гипсового свадебного пирога. После чего сразу же полетели в Виргинию, где Манкузо предстояло пройти курс подготовки в училище ФБР в Квантико, рассчитанный на три месяца. Он записался в группу специального обучения электронике. После первого же практического занятия он понял, что речь на самом-то деле идет о подслушивании телефонных разговоров. Мэри тем временем подыскала им для жилья небольшую комнатенку. Несколько месяцев они спали там прямо на полу, постелив простой матрас, прежде чем смогли купить себе кровать. Впрочем, тогда она была им и не нужна.

В те дни микрофоны для подслушивания были еще размером с серебряный доллар, а мини-магнитофоны встречались разве что в произведениях научной фантастики. И вести электронную слежку можно было, лишь установив подслушивающие устройства на всех телефонных линиях, которыми пользовался подозреваемый. Манкузо послали в Лос-Анджелес, чтобы подслушивать телефоны актеров и актрис шоу-бизнеса, которыми интересовался Комитет палаты представителей по расследованию антиамериканской деятельности. Большую часть своего времени он проводил теперь в подвалах домов по Уилшир-бульвару и Кэнон-драйву. Особенно нравилось ему подслушивать телефоны агентов по рекламе Уильяма Морриса[32], которые знали самые смешные анекдоты — и самые свежие. Парни из ФБР буквально дрались между собой из-за того, кому достанется Моррис или Джек Уорнер[33]. То были единственные люди в городе, подслушивая которых всегда можно было развлечься.

Получив это первое свое задание, Манкузо попросил показать ему санкцию прокурора. Но старший агент, которому он подчинялся, только отмахнулся, ответив, что такая санкция имеется в "деле".

Вскоре Манкузо понял, что никаких ордеров попросту нет. Подслушивание было незаконным. Оно было просто средством для Гувера разделаться с этой голливудской швалью, раздобыв хоть какой-нибудь компромат для Маккарти. Подслушивания и должны были быть несанкционированными — на тот случай, если бы Маккарти провалился. Тогда Бюро вроде бы оказывалось ни при чем и могло выйти сухим из воды. В 1954 году Маккарти и на самом деле провалился, и Бюро перекинулось на дела, связанные с гражданскими правами[34].

Манкузо в принципе ничего не имел против черных. Но и особой любви к ним он тоже не испытывал. Так что, когда зимой 1955-го начались все эти волнения из-за "черной власти", Манкузо не мог взять в толк, с чего это вдруг разгорелся такой сыр-бор. В феврале 1956-го его перевели в зональное отделение ФБР в Монтгомери (штат Алабама). То было сердитое время. Черные объявили: если им не разрешат садиться на передние сиденья автобусов, они вообще перестанут на них ездить. В обычных условиях белым было плевать, будут ли черные ездить в автобусах, ходить пешком или сидеть дома. Но в Монтгомери черные составляли большинство автобусных пассажиров, а двадцать "черных" никелей[35] в сумме составляли такой же доллар, как и двадцать "белых". А без этих миллионов "черных" никелей, понятное дело, городская казна заметно бы опустела. Отцы города были в ярости, но ничего не могли поделать.

И все это заварилось из-за какого-то молодого священника по фамилии Кинг. С одной стороны, организуя бойкот автобусов, ничего противоправного он вроде бы не совершал. Но с другой — нельзя сказать, чтобы он особенно способствовал установлению в городе духа братства и взаимопонимания. И вот Гувер решил, что Бюро должно узнать д-ра Кинга немного получше. А самый быстрый путь для этого — прослушивать его телефонные разговоры. Этим Манкузо и занимался в течение семи недель, слушая, как Кинг и его жена занимаются организацией митингов, сплетничают насчет своих соседей, заказывают на дом пиццу и в общем и целом ведут довольно-таки скучную жизнь обычной счастливой семейной пары. Кинг не был коммунистом. Не был изменником. Не был наркоманом. Он просто был человеком со своим взглядом на то, как должен быть устроен мир. В конце концов Манкузо рекомендовал снять телефон с прослушивания. Вместо этого специальный агент, заведовавший отделением ФБР в Монтгомери, вызвал его для беседы.

— Джо, нам с тобой надо поговорить по душам,— начал этот человек по фамилии Гриффите, носивший подтяжки, желтые кожаные ботинки и галстук-бабочку.— Ты не из наших мест, но большинство ребят здесь тебя, можно сказать, полюбили. А это не совсем обычно, когда речь идет о парне из Нью-Йорка и к тому же айтальянце. (Именно так он и произнес это слово.)

Манкузо сидел за столом напротив него в двубортном костюме с накрахмаленным белым платком, три уголка которого торчали из нагрудного кармана. Ему внушили, что м-р Гувер любит опрятно одетых сотрудников, и он ни разу не позволил себе отправиться на работу без свежего платочка в нагрудном кармане.

— Эти ниггеры затевают тут бузу, а ты, похоже, не желаешь вывести их на чистую воду,— продолжал Гриффите.

— Кинг — не преступник,— ответил Манкузо.— Он проповедник.

— Такой же, как дядя моей обезьяны,— возразил Гриффите— И не тебе, а мистеру Гуверу решать, кто преступник, а кто нет. Да и вообще, чего это ты такой добрый к этим черномазым?

— Вовсе нет.

Гриффите пролистал стопку отпечатанных рапортов.

— Твои отчеты написаны так, как будто ты там с ними заодно.

— Ну что ж, если они вас не устраивают, почему бы вам не писать своих и не отсылать по начальству?…

В результате Манкузо перевели на Запад, в Неваду, где подслушивать нужно было не черных, а белых и где могло пригодиться его знание итальянского.

Так началась длинная вереница перемещений и перестановок, когда его бросали то туда, то сюда — а в общем, никуда. И вот сейчас он сидел и слушал, как Дэйв Росс задает свои нудные вопросы в кабинете начальника военного госпиталя "Уолтер Рид".

Генерал Грин вручил Россу пухлую папку.

— Здесь все данные касательно полковника Мартинеса.

— Включая и фамилии врачей, производивших обследование?

— Да, да,— ответил Грин.— Там есть все.