Чрезвычайный и полномочный - Артем Тихомиров

Напор дружинников они расценили по-своему. Воинственность и извечное желание хорошей драки просто не могли оставаться в стороне.

В общем, варвары ответили страже хорошими тумаками. Потасовка, в которой участвовало несколько сотен громил, вспыхнула жарко и стремительно переросла в драку, охватившую всю площадь. Загремели черепа, по которым прогуливались кулаки и дубинки, захрустели кости, зарычали бешеные глотки. То и дело над массой дерущихся взлетал кто-то подброшенный и, весело болтая конечностями, орал нечто воинственное.

Когда вот такое существо, щелкающее зубами, как пиранья, пролетело над головой Талиесина, виконт понял, что дело труба.

Лошади испуганно заржали, дергаясь. Хотели убежать, но было некуда.

– Нас сомнут! – взвизгнул посол.

Куда ни посмотри – всюду побоище, грохот и треск костей.

Настоящая битва.

Волосы Талиесина поднялись дыбом. Дружинники не в силах были сдерживать разъяренных соотечественников. Пространство, оставленное для проезда послов, грозило сомкнуться в любой момент.

Мало кто хорошо соображал в тот момент. Только Шонвайн Утрехт, видно, малый опытный в ратном деле, а потому не потерявший головы, оказался на высоте.

Отпихнув возницу, посол засвистел, как ведьма, вылетающая из трубы, схватил вожжи головной повозки и заорал:

– Ну, залетные! Вперед! Давай, парни! За мной!

Лошади захрапели, чувствуя запах крови, и рванули вперед. Все, кто оказывался у них на пути, чувствовали потом себя не очень хорошо. Их либо отшвыривало в сторону, либо закатывало под колеса.

– Держись! – блажил гном, крутя кнутом над головой. – А-ха! Как в старые добрые! Мне бы секиру! За мной!

– Господин, едемте! – Один из слуг протянул руку и схватил виконта за локоть.

Ужас спал с Талиесина, как простынка, сдутая ветром.

– Пока мы можем прорваться!

Кобольды, пользуясь заминкой тиндарийцев, дали по газам и уже вовсю шпарили вслед за гномами. Кавалькада прокладывала себе путь в толпе, подминая под себя и дружинников, и дерущихся.

Люди оказались в самом конце. Талиесин правил лошадью из последних сил. Животина просто взбесилась, особенно после того, как ее обрызгали кровью и поцарапали чем-то заднюю часть крупа. Посол больше всего боялся, что вылетит из седла. Упади он, от него не останется даже мокрого места, так, всего лишь пятнышко на сапоге какого-нибудь верзилы.

Предположение было не так уж далеко от истины.

– Быстрее! – У самых ворот стоял, вероятно, командир дружины и махал лапищей. Несколько варваров со щитами обороняли въезд, не давая толпе прорваться во внутренний двор, и это, надо заметить, было нелегко.

Талиесин зажмурился.

Он уже ничего не хотел видеть после того, как мимо него пролетела чья-то оторванная голова. Ладно, пусть его порвут на части. Видно, судьбина такая…

– Господин! – услышал виконт голос того же слуги. – Торопитесь!

В общем, успели еле-еле, последними. Дружинники отступили с площади и сумели закрыть ворота, – но только после жаркой схватки на самом пороге.

Талиесин думал, что оглохнет. Удары о щиты и шлемы были, по его мнению, ужаснее некуда.

Он не верил, что избежал страшной смерти, до тех пор, пока не подъехал Фиенс.

– Дышите глубже, посол, – сказал помощник, – на вас лица нет.

– А?

Дворец (а на его взгляд просто громадная куча бревен) покачивался, как маятник. Посол сжал голову ладонями, пытаясь заставить здание остановиться.

– Мы уже… то есть мы того…

– Приехали, – подсказал Фиенс.

– Это всегда так бывает?

– Пнилл женится в первый раз. Но, учитывая, что короли меняются часто, можно сказать, и всегда…

– С ума сойти! – Талиесин вцепился в луку седла.

– Успокойтесь. Народ пошумит и перестанет.

Виконт не поверил ему на слово.

Из дворца вышла группа варваров – все по виду воины в клановой расцветке, в штанах. Стало быть, бульклинги.

– Клан Раздеруев, – пояснил Фиенс. – Приближенные Пнилла, его дружинники из руководящей прослойки.

Талиесин прислушался – не идут ли разъяренные толпы на штурм стены.

В ворота некоторое время колотили, проклятия сотрясали небеса, так что пыль сыпалась с дворцовой крыши, но вал народного возмущения уже спадал.

Теперь было понятно, зачем дворцу столь мощные укрепления. Отнюдь не только для отражения атак извне. Более всего королю, видимо, стоило опасаться собственных подданных.

Во дворе царил порядочный шурум-бурум. Гномы горланили, словно в кабаке, заранее поздравляя Пнилла и его избранницу, и варвары лыбились в ответ – им было приятно. Будь они стеснительными девушками, то заалели бы как маки.

Вместе с приближенными короля к гостям вышел громадный дикарь в длинной хламиде, сшитой из разных кусков. Шкуры, кожа, ткань – не было ничего, что бы нельзя было к ней присобачить, и потому он выглядел весьма экстравагантно.

На его лысой головенке сидело нечто вроде тиары, украшенной перьями орла. С шеи свисали целые гирлянды амулетов, бус и прочего. Талиесин заметил, что помимо фигурок из кости, сушеных лягушек, тритонов и голов нетопырей, на веревке болтались предметы, подозрительно напоминающие чьи-то уши и отрезанные пальцы.

Виконт подавил рвотный рефлекс.

– Кто это? – спросил он у Фиенса, подозревая, что, покончив здороваться с подгорниками, верзила подойдет к нему.

– Шаман. Жрец. Распорядитель церемоний. Чтец рун. Провидец, – ответил помощник, спешиваясь и отдавая слуге коня. – Говорун Кровожадный Чтец. Влиятельная личность…

– Это я уже понял, – пробормотал Талиесин, видя, как влиятельная личность, покончив с гномами, топает в его сторону.

Топает и заслоняет солнце.

Тиндарийская делегация, сбившись в кучку, стояла посреди двора под перекрестным огнем десятков взглядов. Варварам, конечно, было интересно, кто такой новый посол и на кого похож. От второго обстоятельства напрямую зависела продолжительность его жизни. Задохлики, как показывал опыт, долго в Диккарии не жили.

Первый осмотр убедил варваров, что Талиесин ничем не отличается от предыдущих, а потому не особенно интересен. Вот если бы Тиндария прислала сюда шкафа, гиганта, амбала, великана…

– Приветствую!

С головы посла чуть не сдуло треуголку, отороченную золоченой каймой. Волосы тиндарийцев заколыхались, а носы сморщились, протестуя против такого наглого вторжения. Запах от Кровожадного Чтеца шел просто убойный. Словно когда-то жрец искупался в драконьей крови, приправленной свиным жиром, и с тех пор не мылся ни разу.

Свита жужжащих мух сопровождала Говоруна повсюду. На нем они чувствовали себя как в мушином Элизиуме.