Чрезвычайный и полномочный - Артем Тихомиров

И все-таки без Черныша под боком Талиесин чувствовал некую пустоту. Наверное, даже уязвимость. Много лет они провели в компании друг друга, поэтому такая растерянность была для него простительна.

В общем, он крепился, храня на физиономии благородное спокойствие.

Прохожие, разумеется, на девяносто процентов варвары, останавливались поглазеть на процессию. Зеваки пихались локтями, что-то спрашивая друг у друга, и показывали зубы. Наверное, улыбались.

Проезжая через Старый Город, тиндарийцы повстречали брехливую псину неизвестной породы, которая облаяла их безо всякого уважения.

Крутясь под ногами у лошадей, она пыталась ухватить их за бабки, пока один из варваров, по виду недоросль, не угостил ее камнем. Пронзительным лаем пообещав отомстить, псина убежала в неизвестном направлении. Дальнейший путь прошел без эксцессов, а вскоре тиндарийскую делегацию начал нагонять гномий караван.

Подгорники из Эйвыроя ехали на трех повозках, груженных чем-то, что было укрыто холстиной, и пели песни. Всего Талиесин насчитал тринадцать гномов во главе с послом, Шонвайном Утрехтом.

– Приветствую благородных людей из Тиндарии! – закричал гном, размахивая колпаком, стянутым с плешивой макушки. Похоже, чрезвычайный и полномочный успел порядком нализаться. – Вы тоже на пирушку?

Коротышки загоготали, загомонили, засвистели, как банда разбойников.

Виконт поморщился. Гномы, считал он, существа малоцивилизованные, хотя и многого добившиеся на мировой арене. По сути же своей они остались дикарями, что и демонстрировали всем и каждому. Здесь, в Рыгус-Кроке, эйвыройские ребята не считали нужным выпендриваться и строить из себя принцев крови. Подобно варварам, бородачи орали, плевались и сморкались где ни попадя.

«С волками жить», – подумал посол, холодно улыбаясь и с неприязнью разглядывая гномью одежду.

В отличие от людей, те не стали наряжаться, вероятно, им и в голову такое не пришло. В целом компания весьма напоминала шайку головорезов с большой дороги, которая только что захватила обоз с добром.

Приличия требовали познакомиться. Талиесин следовал ритуалу, призывая на помощь все свое самообладание.

Тяжела все-таки посольская жизнь. Так и требует цацкаться со всяким отребьем…

– А видел Пниллову невесту? – проорал Шонвайн, обращаясь к виконту на «ты». Гном стоял на козлах рядом с возницей и удивительно ловко балансировал, учитывая, что колымага так и подпрыгивала на замаскированных грязью колдобинах.

– Нет, – вежливо ответил Талиесин.

– Офигильда – красавица! Бока – во бока! Глаза – во глаза! – Гном жестикулировал, изображая нечто, похожее на громадную глазастую тыкву.

– Я очень рад, – сквозь зубы выдавил Талиесин. Ему не было никакого дела до женских прелестей в варварском исполнении.

Посол Эйвыроя расхохотался и вместе с подчиненными затянул песню на родном языке.

Так вот весело они и ехали, привлекая всеобщее внимание и собирая толпы разномастного народа. Встречались в толпе и ландскнехты – расфуфыренные в пух и прах наемники, продающие свой меч за пределами Диккарии всякому, кто предложит побольше монет. Яркость и вычурность их одеяний просто резала глаза, особенно на фоне местного убожества и бедной в цветовом отношении гаммы окружающей обстановки. И этим ландскнехты гордились и ходили петухами, демонстрируя соплеменникам свое благополучие. Смотрели на них с завистью, что им даже нравилось.

Когда гномо-людская процессия выехала на то, что называлось Центральной Площадью, к ней присоединились кобольды. Сидели они верхом на пони в длинных попонах. Пони были злые и все фыркали на своих эволюционных родственников, вдобавок все время старались укусить ближайшего соседа. Лошади взирали на малявок с терпеливым снисхождением.

Кобольдов Талиесин тоже видел впервые. Походили они на гномов, только выше и шире их, косматые. Широкие спесивые физиономии, сизые носы, выдающие пристрастие к горячительному, мощные руки – таковы были их основные черты. И, в отличие от гномов, кобольды не были весельчаками. Из семерых представителей Патангирри лишь один попытался улыбнуться на очередную шутку Шонвайна, но его живенько поставили на место суровым предводительским взглядом.

А предводителем был богато одетый посол в расшитом зо́лотом сюртуке и бархатном берете с пером. Своих он держал в железных рукавицах, считая, видимо, что главное – это дисциплина. С пони и их прирожденной вредностью он совладать не мог, но удивительным образом сумел построить их в подобие колонны. В ней лошадки шли словно на параде.

Звали посла-кобольда Рээш Кальмар, хотя вряд ли, на взгляд виконта, он имел отношение к обитателям морского дна.

Шума от гномов было много, но по мере приближения к дворцу короля Пнилла, общий звуковой фон праздника начал серьезно теснить голоса эйвыройских сорвиголов.

Свадьба короля – явление всегда и везде значительное. От нее подданные ждут чего-то необычного, в чем бы оно ни выражалось – будь то бесплатная раздача хлеба, швыряние монет в толпу или же послабление жесткого законодательства. Во всяком разе, так точно было в цивилизованных королевствах, и об этом Талиесин мог судить авторитетно.

Но что такое женитьба короля варваров в приближении (когда ты участник ее) – виконт и в кошмаре не мог себе вообразить. Подъезжая к могучим дубовым воротам дворца, виконт испытывал все те же чувства, что и раньше. Его интуиция ничем не помогла ему ощутить опасность, в противном случае Талиесин сбежал бы из Рыгус-Крока задолго до того, как ему вообще объявили о королевском приглашении.

С умеренно кислой и официальной физиономией подъезжал он к воротам дворца. Площадь перед ним была завалена народом. То есть, в буквальном смысле. Желающих поглазеть на короля и его избранницу – вдруг да почтут простой люд своим присутствием! – оказалось больше, чем площадь была способна вместить. Учитывать нужно было и то, что, как минимум, гостям требовался беспрепятственный проезд в сам дворец. Здесь дружинникам нужно было напрячься – и они напряглись. Дюжие амбалы, особо отобранные для выполнения таких задач, оттесняли толпу к краям площади. А народ продолжал прибывать и напирать. Возникла свалка. Варвары валились в грязь, вопя во все горло, и гора из тел росла с каждым мгновением.

В любом другом уголке мира население отнеслось бы к такой наглости со стороны военных с пониманием и дало бы растоптать себя в лепешку, но варвары жили в месте, где обычные правила не действуют.

Напор дружинников они расценили по-своему. Воинственность и извечное желание хорошей драки просто не могли оставаться в стороне.