За пеленой лжи - Евгения Горская

за руку.

– Я же сказал, что нормально, – Гена недовольно выдернул руку.

– Хочешь, сходим погулять? – спросила Нина. – Врач говорил, тебе надо двигаться, даже если тяжело.

– Я ходил с Юлей.

И еще одна страшная и жестокая мысль пришла тогда Нине в голову. В тот вечер ей приходили в голову только честные мысли.

Это был не тот человек, за которого она выходила замуж. Это был совсем другой человек, и его она не любила.

– Гена, я тебя раздражаю? – спросила Нина.

Этого не надо было спрашивать. С больными надо разговаривать терпеливо и ласково и не задавать провокационных вопросов.

– Это я тебя раздражаю, – усмехнулся он.

– Как ты можешь? – опешила Нина. – Гена, как ты можешь!.. Я… Ты же видишь, я все делаю!..

– Ты ушла в работу, чтобы поменьше быть со мной.

– Я ушла в работу, чтобы у нас были деньги!

Он дернулся и на секунду прикрыл глаза.

Зря она это сказала.

– Геночка, не надо ссориться, – попросила Нина. – Я знаю, как тебе тяжело. Но ты хоть иногда будь со мной поласковее. Мне это очень нужно.

Он молчал, и тогда она спросила:

– Гена, я вообще-то тебе нужна?

Он опять промолчал, и это было ответом.

Я накликала беду, с тоской поняла Нина. Она накликала беду, когда помечтала, чтобы все скорее закончилось.

– Я тебе нужна? Гена!

– Мы оба друг от друга немного устали.

– Гена, не уходи от ответа! Тебе нужна Юля? Я слышала, как вы с ней смеялись!

Он промолчал. Это был ответ.

Нина молча вышла в прихожую и начала одеваться. Она одевалась медленно, надеялась, что муж ее позовет.

Но он не позвал.

На улице с ней началось что-то похожее на истерику. Подбородок дрожал, а губы дергались. И она не понимала, плакать ей хочется или смеяться.

А потом позвонил Виктор.

Нина отъехала от компьютера, достала телефон и набрала маму.

– Мам, ты на работе? – спросила Нина.

– На работе, но разговаривать могу. Как дела?

– Дела удивительные, – усмехнулась Нина. – Убили Юлю.

* * *

Когда всех детей разобрали, уже совсем стемнело. В свете фонарей асфальт казался мокрым, хотя дождя не было. Ветра тоже, вечер выдался тихим и теплым, но Маша зябко кутала пальцы в рукава куртки.

Человека за воротами сада она заметила, только когда он к ней шагнул.

– Добрый вечер, – вежливо и весело сказал участковый Анатолий.

– Добрый вечер, – буркнула Маша.

– Ты торопишься? – спросил он.

– Тороплюсь, – кивнула она и быстро пошла к дому. – Мама целый день одна.

Она злилась, потому что ей нравилось идти с ним по вечерней улице. Нравилось, когда он весело на нее косился.

Она для него только потерпевшая, а ей хотелось… Черт знает, чего ей хотелось.

– Мы выяснили, завещание было, – вздохнул Анатолий.

– Кто это «мы»? – уточнила Маша.

– Я же тебе говорил, – удивился он. – Люди работают по этому делу.

Впереди светофор мигал зеленым. Маша пошла медленней – перейти улицу они уже не успевали, а в следующий раз светофор зажжется не скоро. Сестра называла этот светофор долгоиграющим.

– Завещание подписал главврач больницы, в которой лежал твой зять. Такое практикуется. Если человек не может вызвать нотариуса, главврач имеет право заверить завещание. Я сам с врачом разговаривал. Хороший дядька, и память у него крепкая. Геннадий ваш ему объяснял, что хочет завещать гражданской жене деньги на вкладах, а сам даже в названии банка сомневался. Врач ему и посоветовал написать про все свое имущество, раз, кроме вкладов, имущества никакого нет. Так что не врала Нина.

– Такие, как она, не врут, – пожала Маша плечами.

Такие, как Нина, не врут, они кичатся своей честностью.

– Какие такие?

Удивлялся Анатолий забавно, широко открывая глаза. Как ребенок.

– Такие… – буркнула Маша и отчего-то засмеялась. – Такие, у которых все есть.

– Не понял.

Светофор зажегся зеленым, Анатолий тронул Машу за руку – пойдем.

– Все ты понял, – вздохнула Маша.

У таких, как красивая Нина, все есть. Есть деньги, пусть не миллионы, но и не такие копейки, как у Маши. Есть хорошее образование, есть умение себя держать. А главное, есть уверенность, что новый день никогда не принесет им нищеты или чего-то такого, с чем они не смогут справиться.

Юля когда-то призналась, что она завидует таким, у которых все есть. Маша догадывалась, что сестра им не только завидует, она их ненавидит.

Маша не испытывала ни ненависти, ни зависти, только безнадежную грусть оттого, что жизнь устроена так несправедливо.

– Пока, – перейдя улицу, попрощалась Маша.

К отделению полиции надо было идти в другую сторону, не туда, где ее дом.

– Я тебя провожу.

– Зачем? – Маша не тронулась с места.

– Поздно уже, темно, – объяснил он.

– Я каждый день здесь хожу!

– Маш… Ты чего злишься-то?

Она злилась, потому что он ей нравился.

Он был высоченный, ему приходилось наклоняться, чтобы заглянуть ей в лицо.

По росту он куда больше подходил красавице Нине.

– Я не злюсь.

– Ну и не злись. – Он потянул ее в сторону дома. – Когда похороны?

– В субботу. Только хоронить некому. Мы с мамой да соседи.

Анатолий вздохнул, посочувствовал.

– Я сегодня одну Юлину подругу разыскала. Может, она еще кого-нибудь приведет.

– Близкая подруга? – мгновенно заинтересовался Анатолий.

Он ее провожает только потому, что она потерпевшая, а ему хочется раскрыть убийство. Наверное, если раскроет, получит повышение.

– Когда-то была близкая, – вздохнула Маша. – Говорит, что давно Юлю не видела.

Он проводил ее до калитки, подождал, пока она вой-дет на участок.

Над крыльцом горел фонарь, но до кустов у калитки свет не доходил. Кусты казались черными, и, поднявшись на крыльцо, Маша не видела, стоит там Анатолий или уже ушел.

* * *

Люба дремала перед работающим телевизором. Илью подмывало выключить телевизор, льющаяся оттуда музыка особого раздражения не вызывала, но ему хотелось тишины. Выключить телевизор он не рискнул, жена в таких случаях обижалась и сердито начинала уверять, что не спала ни одной секундочки. Он не исключал, что она искренне в это верила.

Звонок он расслышал не сразу. Выйдя в прихожую, достал телефон из кармана куртки, ответил незнакомому абоненту.

Звонили из полиции.

– Я ждал вашего звонка, – признался Илья, когда мужчина представился. – Если хотите побеседовать, я готов в любое время, хоть сейчас. Приезжайте.

Илья продиктовал адрес.

Люба дернулась, открыла глаза.

– Из полиции, – объяснил он. – Сейчас приедет.

Жена молча и равнодушно снова уставилась в телевизор.

Звонок в дверь раздался минут через сорок. Илья отпер дверь.

Молодой человек в штатском протянул ему раскрытое удостоверение.

– Проходите, – Илья посторонился, не посмотрев в документ.

Парень тщательно вытер ноги, Илья провел его в комнату, где сидела