Назад в СССР: 1985. Книга 3 - Максим Гаусс

магазины. Честно говоря, никогда не обращал на это внимание.

— Точно не знаю, но посмотрю, — отозвался я.

Ничего удивительного, обычная просьба. Редко кто из числа демобилизующихся из армии, уходит домой не превратив повседневную полевую форму, в парадную. Своими силами, разумеется. Хотя опять же, везде по-разному и кто-то вообще подобным не заморачивается.

— Вот спасибо, Леха! Как на дембель уходить будем, с наших причитается.

— Да не вопрос, — я наконец-то взял ложку и принялся за еду.

В помещении заводской столовой играла ненавязчивая музыка. Прислушавшись, я сразу понял, что это был Юрий Антонов.

Вмиг огорчения любые

Исчезнут все до одного,

Лишь вспомнишь звезды голубые

Над крышей дома своего,

Над крышей дома своего.

Мир полон радости и счастья,

Но край родной милей всего.

И так прекрасно возвращаться

Под крышу дома своего,

Под крышу дома своего.

Уж не знаю почему, но именно с этим композитором у меня ассоциировались те годы. Даже на душе как-то теплее становилось от его песен.

Помню, увидел его уже в середине двухтысячных годов на концерте в Москве, так такая ностальгия накатила… А сам Антонов даже прослезился, когда весь зал поднялся, подпевая ему в унисон. Только песня другая была — «Поверь в мечту».

Пообедав, я вышел на улицу.

Погода была хорошая, температура плюсовая. Светило солнце, я даже чуть пригрелся на солнце. Набрал полные легкие воздуха, медленно выдохнул. Откинул негативные мысли. Как говорится, очистил разум.

Впереди, метрах в двадцати весело щебетали воробьи, растаскивая высыпанные кем-то хлебные крошки. Рядом голубь чапал розовыми лапами по грязной, только недавно оттаянной луже, что-то увлеченно гугукая.

Справа послышались шаги, подошел прапорщик Кулагин.

— Здравия, товарищ прапорщик! — поприветствовал я.

— Привет, Савельев, — сегодня он выглядел потрепанным. И чего его вдруг вчера на алкоголь потянуло?! — Уже пообедал?

— Так точно.

— Что там сегодня в столовой? — он покосился на входную дверь.

— Суп, макароны и курица. Салат из квашеной капусты. Ну и компот.

— Сойдет, — он что-то задумчиво искал в карманах.

Я решил воспользоваться моментом и проверить достоверность информации, которую услышал вчера от дембелей.

— Товарищ прапорщик… Что там насчет баньки? Все в силе?

— Какой еще баньки? — Кулагин даже растерялся, осмотрелся по сторонам. Очевидно, что такого вопроса он совершенно не ожидал. У меня даже закралось подозрение, что он не помнит о нашем вчерашнем разговоре, хотя пьяным я бы его тогда не назвал.

— Ну как же? — удивился я. — Ту, которую вы строить собрались!

Тот убедился, что поблизости никого нет и вздохнул.

— А, ну да… Совсем забыл. Ну это, все в силе, в начале апреля и начнем, — прапорщик периодически еще поглядывал по сторонам. Видимо дембеля были правы, материал он таскал именно отсюда, а потому опасался, что лавочка прикроется. Интересно, и как у него это получилось? Не через забор же?

Впрочем, не важно. Прапорщики, это люди у которых врожденный талант незаметно брать то, что другие не умеют.

— Это хорошо. Ну, если что, можете на меня рассчитывать, — улыбнулся я, чем окончательно ввел Кулагина в заблуждение. Тот даже не нашелся что ответить.

Вздохнул. Прекратил рыться в карманах и вошел в холл здания заводской столовой.

Оставшийся рабочий день прошел без каких-либо значимых событий. В шесть вечера, строго по регламенту, прибыл наш автобус, на котором мы отправились обратно на Янов.

Теперь я уже не смотрел по сторонам с таким восторгом как раньше. Улицы, как улицы. Приелось немного, да и две увольнительные подряд сделали свое дело. А о том, что всего через год с небольшим эти улицы могут навсегда стать пустыми, я старался не думать. Чего зря расстраиваться?!

Вообще, за проведенное мной время в прошлом, я давно уже полностью адаптировался. Иногда случались казусы, связанные с ностальгией, но случалось это все реже и реже.

По пути водитель нашего «ПАЗа» как-то умудрился пробить переднее колесо, пришлось делать остановку и ставить запаску. Пока наши парни, с опытом автомехаников возились с проблемой, я незаметно отошел в сторону на обочину. Так уж вышло, что встали мы на въезде на мост.

Да, это был тот самый мост, который позже нарекут «мостом Смерти». В это время суток уже практически стемнело и отсюда открывался замечательный вид на атомную станцию. Благодаря хорошо освещенной территории предприятия, с того места где я стоял, можно было подробно рассмотреть машинный зал, где размещались турбины и непосредственно сам четвертый энергоблок.

Сейчас он выглядел грациозно, благородно. Никакой угрозы он не представлял, «мирный атом» полностью был под контролем. Это через пару лет развороченное здание накроет мрачный саркофаг из железобетона, а затем, в две тысяча семнадцатом, на него надвинут новую «Арку».

Примечательно, что в истории сохранилось очень мало фотографических снимков, где аварийный блок еще цел. Их по пальцам можно пересчитать, а ведь там было на что посмотреть. Даже не знаю, почему так сложилось.

Я как-то бывал на Курской АЭС, которую иногда называли двойником Чернобыльской, в особенности потому, что там стояла точно такая же узнаваемая на весь мир вентиляционная труба «ВТ-2». И хотя станции сделаны по одному и тому же проекту, они все равно разные и атмосфера на Курской электростанции совсем другая. Даже не знаю, в чем тут дело?! Может, если бы я не знал о судьбе Чернобыля, то и атмосферу выделять бы не стал?!

— Эй, Леха! — со спины подошел старший сержант Ракицкий. — Ты чего там увидел?

— На станцию смотрю. Красиво, — медленно произнес я.

— Да? Чего тут красивого? — удивился тот. — Здания, трубы и заборы. Не видно ни черта.

Хотел ему ответить, что не туда он смотрит, да передумал. Все равно не поймет. Это я понимаю, потому что знаю будущее АЭС, а для других — все в порядке вещей.

— Нет, ну размеры-то у электростанции огромные, особенно там, где труба стоит, — вдруг произнес Ракицкий, видимо проникшись моими словами. — И народу там много работает, тысячи четыре, наверное. Кстати, ты слышал, что вторую роту, что на радиолокационной станции работала, перекидывают на новый объект?

— Это на какой же? — без особого интереса поинтересовался я.

— Как раз на электростанцию, — усмехнулся тот.

— Чего? — я посмотрел на него с подозрением. — Серьезно, что ли? Наших на атомную электростанцию? И что они там будут делать?

— Да я откуда знаю? — отмахнулся старший сержант. — Это лейтенант Зубов сегодня с утра рассказывал. Мне не интересно, мое дело баранку крутить, если комбат прикажет. Я сегодня вообще просто так поехал, от «УАЗа» отдохнуть.