Зона Посещения. Избиение младенцев - Александр Щёголев

– Зачем?

– Тьфу! «Инфразвуковики» хотели проучить мисс Уоррен, а в палату за ними пришла Каролин, ее случайно и облили водой. Перед самой игрой. Какая разница, Питер? Марина жива!

– А шарф?

– Ну, значит, шарф тоже ей отдала! Ты подумал над решением задачи?

Пытаюсь подняться, и вдруг оказывается, что я стою на ногах. Никуда я не проваливался и не взлетал. С момента проникновения тахорга на «игровую площадку» прошли секунды, но там уже развернулось настоящее сражение.

Дракула умудрился откусить чудищу когти на одной из рук. Отличный парень Дракула, девять лет, а настоящий боец, привыкший побеждать. Сохранил человеческий рассудок, умеет и любит разговаривать. Гибкий, подвижный, местами покрытый скользкой чешуей. С зубами акулы, с многоуровневой, многозубой челюстью. Пока не улыбнется – хоть как-то сойдет за мальчика. Если улыбнулся – напугал акульей пастью до поноса. Вот почему он никогда не улыбается…

Шерхан рассек тахоргу шкуру на холке. Не до крови, конечно, для этого и кинжала не хватит, но лоскут болтался. Шкет не столько прыгал, сколько летал вокруг монстра, двигаясь настолько быстро, что глазом не уследишь. Тоже правильный пацан, хоть и порос оранжево-черной шерстью от задних конечностей до передних.

На стыки, что характерно, оба они не наступали, ни Шерхан, ни Дракула. В результате у них на пару очень хорошо получилось отвлечь тварь. Тут и охранник наконец попал из своей пукалки, как надо, засадив два раза по три в шею (вернее, в кожные складки на месте шеи). Тахорга опрокинуло, он заверещал. Для него это было как булавочный укол, ну пусть как шесть булавочных уколов за раз, однако он все-таки потерял ориентировку.

Бабочке этого хватило.

Девочка подбежала и выдула мыльный пузырь. Или это было что-то иное? Огромный, дышащий на ветру шар целиком поглотил тахорга; тот закрутился внутри пленившей его радужной пленки, как в прозрачном мешке, не в силах выбраться. Зверь катался по площадке, разевая пасть и исторгая неслышный рев. Он рвал, рвал, рвал преграду когтями… Тщетно.

– У нее получилось! – воскликнул Эйнштейн в полном восторге. – Пенка – блеск! Жаль, стабильность под вопросом…

– Вам подменили контроллер, – сказал ему я.

– Что?

– Подменили контроллер замка. Кто-то вынул штатный и поставил свой. Думаю, это сделали вчера, когда накрылась подстанция.

– Так чего ж ты стоишь? – рявкнул он, схватив суть с полуслова. И в коммуникатор: – Морис, где у нас ЗИПы по сторожевой системе Периметра?

А я уже топал прочь.

– Я знаю где, – обернулся на ходу. – Исправлю. Только его возьму, хорошо? – потянул я за собой инженера из «тренажерной», который до сих пор пребывал в остолбенении рядом с нами. – Пошли, поможешь!

– Позволь, Питер… – промямлил инженер, упираясь.

– Подчиняешься Панову, – распорядился Эйнштейн. – Бегом, мальчики, бегом!

И мы побежали.

Зипы лежали в тренажерной, я сам видел, там есть ход в кладовку. Бежать было недалеко.

Как же я сразу не допер? Ведь такая заноза со вчерашнего осталась!

Контроллер – это простое устройство, дающее сигнал на открывание. По принципу триггера: если сигнал есть – дверь отрыта. Если сигнала нет – закрыта. Всего одно действие. Диверсанты поменяли действие: теперь все наоборот, если есть сигнал – дверь закрыта. Вот почему у техников на пульте высвечивается полный порядок. Неисправность совершенно не очевидная, найти быстро – невозможно.

Как это сделали практически? Заменили контроллер, ясен день. Работает не настоящий, а специально кем-то изготовленный. Вторая схема внутри того устройства, что сейчас управляет воротами, – никакая не дублирующая, как я ошибочно подумал, ее вообще не должно быть. Это параллельная схема с сигналом наоборот. Плюс, очевидно, переключатель, управляемый по радио. Ровно в тот момент, когда группа детей зашла на «игровую площадку», по внешнему сигналу одна схема отключилась и включилась вторая. Поменялись вход и выход.

Пазл сложился.

Работа была простая: взять новый контроллер, выдрать плитку из подвесного потолка, изъять чужеродную коробочку и вставить на место штатное устройство. Мы все сделали максимально быстро.

Тут же услышали радостные вопли: «Ворота открываются!!!» Буквально весь корпус, а то и весь Институт содрогнулся от ликования. Было похоже на маленькое землетрясение.

– Ты гений, Пэн, – сказал мне инженер.

Я только рукой махнул.

Опять бежать – во двор, к воротам. «Дети сталкеров», не дожидаясь, пока створки раздвинутся окончательно, возвращались в наш мир, показывая Зоне пятки. Спасатели, наоборот, медленно и осторожно входили в Зону. Я промчался мимо них всех – на «игровую площадку», не глядя под ноги.

Думал, полетят искры из-под кроссовок, приготовился к болезненным ощущениям. Нет, ноль эффекта. Не знаю, наступал ли я на стыки, не до того мне было, не следил. Вообще-то из меня плохой игрок в хот-степ (проверял не раз на хармонтском асфальте): это развлечение придумано явно не для моих рефлексов. Наверное, взбесившийся тахорг каким-то образом разрядил аномалию, надеюсь, временно.

Мама…

Ей помогали подняться. Она кричала от боли: что-то в ней было явно повреждено. На изуродованный труп Каролин я старался не смотреть, но он почему-то все время попадался на глаза. Оторванную голову положили в пластиковый мешок… Я был во всем виноват. Мог не допустить беду и допустил. Что теперь сказать Крюку? Какими словами объяснить, насколько мне стыдно?

Тахорг по-прежнему бился, пытаясь выбраться из ловушки, ярость его ни на гран не уменьшилась, скорее – возросла. Его окружили солдаты с ранцевыми огнеметами наготове. Пленка, сдерживающая тварь, потускнела и помутнела, потеряла праздничный вид. «Пенка» по выражению Эйнштейна. Недолго осталось ждать, когда преграда, созданная Бабочкой, лопнет и растворится в воздухе. Другие солдаты спешно тащили клетку с впечатляюще толстыми прутьями; похоже, тахорга хотели сохранить живым. По возможности, конечно.

– Как ты? – спросила меня мама, кривясь от боли.

Как я? Ну и вопрос! Я захохотал.

– Не плачь, – сказала мама, – мы всё пережили и это переживем.

Я разве плачу?

– Каролин… – прошептала мама.

И сама заплакала.

– С чего эта дрянь к нам прискакала? – произнес кто-то за моей спиной. – Расскажу – не поверят.

Меня словно подбросило.

А и правда! Все присутствующие как будто забыли о главном, да и сам я чуть не забыл!

– Куда ты, Петушок? – отчаянно вскрикнула мама.

Я несся к краю площадки, к лазу, пробитому тахоргом. И опять никаких искр из-под ног. Что-то было с аномалией не так, неужели и впрямь подпортилась? Я сунулся под выдранную сетку, дотянулся рукой до валявшегося контейнера с ароматами тахорговой подружки и схватил трофей.

– Колпачок тоже захвати, – дернул меня кто-то за ногу.

Опять Эйнштейн. Вот человек! Вездесущий, как таракан.

– Захватил.

Он втянул меня обратно.

– Берегись «жгучего пуха», это дерьмо почему-то летает за тахоргами, как намагниченное.

– Напугали хорька цыпленком.

Цилиндр высотой в три дюйма был чем-то похож на большую винтажную зажигалку. Теплый, сволочь. Головка в верхней части курилась, оттуда шел вялый дымок.

– Чувствуешь зов? – спросил Эйнштейн. – Не тянет вскочить на ближайшую леди?

Пошутил главный. Нашел время. Я так взглянул на него, что он лицом вытянулся и сказал поспешно:

– Извини, брат… Я хотел, чтоб ты понял: контейнер активировали дистанционно. Момент, когда в воздух была выброшена ударная порция субстрата, выбрали очень точно.

– А чего тут не понять? Все то же самое, что и с подмененным контроллером.

Эйнштейн вынул вещицу у меня из руки, взял колпачок и закрыл им «зажигалку». Громко щелкнуло.

– Больше не пахнет. – Он протянул мне контейнер обратно. – Бери, пользуйся.

– В каком смысле?

– Твой хабар, имеешь право, – объявил он на полном серьезе. – Первый твой хабар… Кстати, Питер, если не ошибаюсь, ты и в Зоне впервые? Как, чувствуешь что-нибудь?

Глава 5

Из «Детского сада» выгнали всех посторонних, и я, какой сюрприз, попал в их число.

Вышел наружу. Стою на ступеньках, сопли жую. Достаю сигариллу…

Перед Институтом – площадка с парой сомнительных скамеек по краям и с квадратным газоном в центре. По периметру газона когда-то были высажены кусты жимолости, а траву иногда постригают, чтоб совсем уж не позориться. Бордюр весь в выбоинах, крошится помаленьку, никто его не поправляет. Весь этот зеленый квадрат усыпан скомканными сигаретными пачками, смятыми банками, бутылками, фантиками и прочим мусором. Ученые тоже люди, и простое человеческое свинство им не чуждо.

Электровэны «Скорой помощи» толпятся по бокам от входа. Армейский джип, перевалив через бордюр, заехал прямо на газон. За площадкой видна улица, уходит влево и вправо, – там, возле автобусной остановки, громоздится военный фургон, в котором скучают бойцы национальной гвардии. На автостоянке скопилось необычно много машин со всевозможными эмблемами. И нигде никакой суеты, никакой беготни: спокойно вокруг Института, скучно. Людей мало. Не подумаешь, что произошло ЧП с несколькими смертями.