Внимание, мины! - Иван Величко

— Терпимо, — ответил он.

— Это тебе не «Коминтерн». Здесь нужны настоящие мореходы.

— Мореходы нужны везде, — отозвался Димченко. — Но таких трепок, как сегодня, я еще не получал.

— Но такое у нас случается часто. Привыкай.

На следующий день тральщики пришли в Керчь.

Приближалась зима. Работа по боевому тралению в Азовском море прекращалась до весны.

Навсегда запомнился морякам этот город. Он был сильно разрушен. Да и не удивительно. Важное место занимал он в транспортных связях Крыма и Таманского полуострова. Здесь когда-то шли упорные бои. Но город возрождался. Он был многолюдным, по-южному шумным и жизнерадостным, как и подобает столице рыбаков.

Здесь тральщики простояли несколько месяцев. Занимались пока теорией и немного отдохнули.

Но как сошел лед, траление в Азовском море было продолжено.

Летом тральщики начали работу в районе Арабатской стрелки.

Солнце. Вдали видны Крымские горы. Жара. Погода тихая, спокойная. Ничто не шелохнется, только небольшие белые буруны за кормой тральщиков напоминали, что они не стоят, а идут, выполняя боевую задачу.

Настроение личного состава приподнятое. Было сообщено, что завтра объявлен день отдыха. Всем хотелось побыстрее закончить траление и вернуться в базу.

Игнатьев распорядился передать семафором всем парторгам и комсоргам, чтобы они подготовили заметки для стенгазеты, которую в дивизионе обычно выпускали во время стоянки в базе.

Весть о том, что тральщики делают последний галс, облетела все корабли. Матросы обрадовались.

Но вот на катере, идущем в третьей паре, подняли сигнал, означающий, что затралена мина.

— Товарищ командир, на тральщике поднят сигнал: «Прошу выйти из строя для очистки трала», — доложил сигнальщик старшина 2 статьи Коляда.

Командир направил бинокль в сторону третьей пары и увидел, что трал изменил форму, а буй был притоплен.

И тут же подняли сигнал на четвертой паре катеров. В их трале тоже оказалась мина.

«Вот тебе и последний галс», — подумал Новик. Он приказал сигнальщику передать командирам всех тральщиков, чтобы они повысили бдительность, так как катера находятся на минном поле.

— Будем тралить до последнего чистого галса.

Выходной был отменен. Катера ходили в этом районе еще три дня и вытралили шесть мин.

Только после этого дивизион встал на планово-предупредительный ремонт.

Инструкция — закон

Спустя три года после окончания войны траление в Черном и Азовском морях в основном было закончено. Но оставались не очищенными от мин прибрежные воды Румынии и Болгарии. В это время меня перевели на берег начальником минного кабинета.

Служба на берегу значительно отличалась от службы на кораблях. Точно выдержанный распорядок дня — приходил к 8.00, а к 18.00 был свободен; строгое соблюдение уставных требований, никаких тебе авралов. В своем подчинении имел трех старшин. Вместе с ними организовывали занятия в кабинете, обучали минеров практическому приготовлению контактных и неконтактных мин к постановке.

Немало было и свободного времени. Поэтому чаще всего находился в распоряжении офицера штаба капитана 2 ранга Муравьева.

Муравьева постоянно беспокоили вопросы повышения воинского мастерства личного состава боевых частей, имеющих в своем распоряжении минное оружие. Между кораблями было организовано соревнование. Каждый боролся за первое место на флоте, особенно в период проведения состязательных минных постановок. Все, конечно, мечтали стать победителями.

Несколько лет подряд первенство завоевывал минный заградитель «Дон». И это вполне естественно. «Дон» — корабль специального назначения. Личный состав постоянно тренировался в отработке основных задач — минных постановок.

На этот раз результаты минной постановки «Доном» поручили определить мне.

«Дон» стоял на якоре. К причалу подойти ему не разрешалось, так как верхняя палуба и трюмы корабля были забиты минами. Их и предстояло выставить ночью в море.

Когда я катером прибыл на корабль, запальные команды трудились возле мин. Специалисты тщательно проверяли каждую гайку, каждый винтик, особое внимание уделяли горловинам, смотрели, чтобы они были хорошо зажаты.

Офицер-специалист лично контролировал работу минеров. Он подходил то к одной, то к другой запальной команде и проверял правильность подготовки мин к постановке. Старшины тоже не отставали от своего начальника, они очень придирчиво следили за действиями подчиненных.

Да иначе и быть не могло. Через несколько часов корабль должен выйти в море и произвести постановку учебного минного заграждения, состоящего из мин различных типов. И эта постановка не простая, а состязательная — на первенство флота. Поэтому все трудились с полным напряжением сил, с чувством высокой ответственности.

Понаблюдав за работой специалистов, я зашел в каюту командира корабля. Командир вызвал минера и спросил, что уже сделано.

— Все в порядке, товарищ капитан второго ранга, — быстро ответил офицер. — К назначенному времени все мины предварительно будут приготовлены.

В восемь часов вечера приготовление мин было закончено. Командир разрешил всем свободным от вахты отдыхать.

Через час минзаг снялся с якоря и вышел в море. Когда капитан 2 ранга Муравьев посылал меня на «Дон», коротко проинструктировал, как и что надо проверять. Он еще напомнил, что при постановке якорных мин буйков должно быть вдвое больше, чем самих мин. Такую нехитрую «арифметику» трудно забыть, и я знал о ней.

После маневрирования в море «Дон» к двум часам ночи пришел в заданный район и произвел постановку мин. Я отметил про себя, что операция произведена образцово, никаких отклонений от наставлений не наблюдалось. Хотел пересчитать буйки, но в темноте их не было видно. Решил отложить до утра.

Как только забрезжил рассвет, минер поднялся на мостик и, глядя в бинокль, пересчитал буйки. Их было больше, чем мин, но не в два раза, однако это его не смутило.

После чая на мостик пригласили меня. Командир корабля подал мне сильный бинокль и попросил оценить работу минеров. Он надеялся, что проверяющий, увидев четкую линию контрольных буйков, этим и ограничится. Но я заметил, что нескольких буйков не хватает.

— Прошу спустить катер, — обратился я к командиру. — Надо проверить каждую мину на месте.

Улыбки исчезли с лиц командира и минера. Они стали доказывать, что в этом нет необходимости, «никогда так не делалось», ведь хорошо видно: мины встали нормально.

Но я настаивал на своем.

— Ну что ж, — сказал командир, — раз вам так хочется, то, пожалуйста, проверяйте.

Катер пошел вдоль линии выставленных мин, которые обозначались контрольными и подъемными буйками. Я недосчитал пяти буйков.

Когда же проверил точность постановки каждой мины, то оказалось, что половина из них не встала на заданное углубление...

Начали искать причину неудачи. А она была простая. Мины эти — учебные. Если каждую из них хорошо приготовить, они действуют безупречно. Но когда их используют многократно, то на минрепах и штертах грузов образуются колышки, которые очень влияют на точность постановки. А запальные команды «Дона» увлеклись внешней стороной дела и не обращали внимания на эти, как им казалось, мелочи.

Внешне постановка мин «Доном» выглядела эффектно. Все действовали четко, быстро. Но мало кого интересовало — а как встанут эти мины.

И результат оказался печальным. Минзаг «Дон» был снят с состязатальной постановки мин. Командующий флотом приказал его экипажу заново отрабатывать эту задачу.

Совершил я поездку и в Одессу. Мне было поручено проверить организацию учебы на тральщиках.

В то время некоторые районы близ Одессы еще не были окончательно очищены от мин, и траление здесь продолжалось.

Ознакомившись с состоянием дел, я зашел к капитан-лейтенанту Тимченко, чтобы доложить свои замечания. Только начали беседу, раздался телефонный звонок.

— Говорит дежурный, — прикрыв трубку рукой, отозвался Тимченко. По тому, как изменилось лицо Алексея Яковлевича, я понял: произошло непредвиденное.

Закончив разговор, Тимченко сказал:

— Обнаружена плавающая мина — в трех милях от порта. Надо срочно выезжать. А то занесет куда-нибудь и потом не найдешь ее.

Тимченко быстро распорядился по телефону, чтобы приготовили катер и шлюпку-двойку. По инструкции положена шестерка, но ее не оказалось на месте, терять же время было нельзя. Взяв с собой минера и двух гребцов, Тимченко вышел в море.

Как Тимченко не спешил, а с момента обнаружения мины прошло часа два, и ее успело далеко отнести. Осмотрели водную поверхность в бинокль — ничего не увидели. Катер сделал два круга, и только после этого сигнальщик доложил: