Москвест - Андрей Жвалевский

— Вот и поедим, — обрадовалась Маша.

— Ты что? — возмутился Мишка. — Ты представляешь, сколько она стоит дома? Да это дурные деньги, мы озолотимся! А ты хочешь это сокровище за еду отдать?

— Ты же сам все время ноешь, что есть хочешь!

— Еще не хватало за эти отбросы еще и платить!

— За все в жизни приходится платить! — взвилась Маша.

— Я тебя умоляю, ты эти свои мудрые мысли оставь для нищих! У тебя их тоже полная калита!

— Калита? — переспросила Машка, нахмурясь.

— Был же такой князь, да? — уточнил Мишка.

— Иван Калита! — воскликнули ребята почти одновременно и замерли.

— Ну и? — спросил Мишка через пару секунд. — Почему нас никуда не переносит?

— Может, мы неправильно угадали? Или нужно угадать что-то не то? — задумалась Маша.

— То… Не то… Что они там, с ума посходили? — возмутился Мишка. — Мы угадали, что еще надо?

— Цыц! — шикнула Маша. — Еще не хватало обратно унестись!

На улице стало стремительно темнеть.

— Надо искать место для ночлега, — сказала Маша.

— Я не собираюсь спать голодным, — забубнил Мишка.

— Флаг тебе в руки, — огрызнулась Маша и осмотрелась. — Лично я пойду в ближайший сарай и буду ждать утра.

Миша несколько минут попереминался с ноги на ногу, поругался в темноту, а потом быстренько шмыгнул за Машей.

Маша проснулась первая. Вставать очень не хотелось, она тихо лежала и смотрела на то, как первый луч солнца бесшумно двигается по стене.

Этот самый луч был сигналом к подъему. По двору уже бегали девки с ведрами, где-то голосили петухи, мычали коровы. Мишка спал, развалившись на куче сена, даже во сне не переставая раздраженно чмокать губами.

— Миш, вставай! Миш! Миша-а-а!

— Аааа… Что?

— Миш, пойдем, нужно попытаться попасть к князю.

— Ну так иди и попадай, отстань, дай поспать…

Маша еще потеребила его, а потом вздохнула и выбралась из сарая.

В рассветном солнце княжий терем выглядел так красиво, что Маша стала как вкопанная, открыв рот. Его деревянные некрашеные стены светились как будто изнутри, а всякие деревянные финтифлюшки, незаметные вечером, сейчас казались нарисованными прямо в воздухе.

— Что стоим? — раздалось над ухом. — Поприходят из глуши и пялятся! Ты из Кречетников или из Хамовников?

— Из Кречетников, — ответила Маша, уже поняв, что отвечать нужно быстро и уверенно.

— Еще два десятка перепелов, — сообщила строгая пожилая женщина в платке и сарафане.

— Зачем? — не удержалась от вопроса Маша.

— Будет пир княжий, — гордо ответила женщина, но тут же спохватилась. — А вообще, не вашего ума дело, ваше дело мои слова куда надо передать.

Маша кивнула.

— Ну что стоишь! — прикрикнула женщина. — Беги давай скорее!

Маша попыталась сделать жалобное лицо.

— Мне б хлебушка хоть кусочек, кушать хочется.

— Поразводили попрошаек, — забурчала женщина, но смилостивилась. — Ладно, сейчас вынесу…

Заскочила в терем, швырнула Маше в руки кусок лепешки, подтолкнула ее к воротам и ушла.

Маше пришлось втихаря пробираться обратно, к Мишке в сарай.

— Миша, я… — начала девочка и осеклась.

Рядом с Мишкой, просто неприлично рядом, сидела девка и, глупо хихикая, скармливала ему что-то вкусное. Мишка радостно засовывал в рот еду, одобрительно смотря, как девка наваливается на него сочной грудью.

— А кто это? — беззлобно спросила она, заметив Машу.

— Где? — Мишка крутанул головой. — Это сестра! — тут же, не моргнув глазом, соврал он.

Маша тупо смотрела на происходящее.

— А! — обрадовалась девка. — А такой брат у тебя пригожий! А я захожу, а он тут один лежит. Не дело такому красавцу одному лежать.

Девка захихикала и прижалась к Мишке еще сильнее.

— Я за едой ходила, — сказала Маша.

— Да не надо уже! — сказал Мишка. — Меня покормила… Кстати, тебя как звать?

— Агаша.

— Во! Меня Агаша покормила.

И Мишка по-хозяйски обнял Агашу. Та так радостно к нему прижалась, что Мишка немедленно покраснел и убрал руку.

— Агафья! — раздалось с порога. — И где тебя носит, тварь поганая? Сколько можно ждать!

Девка подскочила как ужаленная, кинула через плечо:

— Я к тебе ночью приду!

И унеслась на бешеной скорости, сверкая грязными пятками.

— Ну что ты так смотришь? — спросил Миша, глядя на окаменевшую Машу. — Ну пришла, ну покормила. А что я, по-твоему, отказываться должен?

Маша вышла из ступора через пару минут.

«Собственно, а что нового, — подумала она. — Что все мужики — козлы, я и так знала, спасибо маме, предупреждала много раз. А Мишка мне никто… Тот, который „типа папа“, так он маме мужем был. И то слинял, как только привалилась такая вот… Агаша. А Миша мне ничего не должен. Ну, в очередной раз про меня не подумал, ну и что?»

— Ты б мне хоть еды оставил, — тихо сказала Маша.

— Ой! — искренне огорчился Миша. — А тебя разве не покормили?

Маша с остервенением вгрызлась в сухую лепешку.

— Нам нужно пойти куда-то в Кречетники и передать заказ на перепелов, — со вздохом сказала Маша.

— Да ну, — отмахнулся Миша, — делать больше нечего. Что нам там делать в этих Кречетниках? Тут нужно тусить, вокруг княжеского двора. Тут хоть какая-то жизнь, может, что и выясним.

— Ну да, — вздохнула Маша, — если про князя мы еще что-нибудь можем вспомнить, то про все остальное — шансов почти нет.

— Вот и подумай, — предложил Миша. — Что ты помнишь про этого Калиту?

— Да почти ничего, — вздохнула Маша. — Знаю, что он жил в одно время со святым Петром.

— Кто это? — изумился Мишка.

— Святой. Покровитель Москвы, чудотворец. Его на иконах часто изображали. У бабушки висела.

Маша осеклась, не желая вдаваться в личные подробности. Уж больно трепетно относилась ее бабушка к этой иконе.

— В то время он был митрополитом, — сухо продолжила она.

— Ну и нормально, — сказал Мишка, — классный повод. Пошли, скажем, что мы пришли к святому Петру. Божьи люди, тыры-пыры…

— Ты хоть креститься умеешь, божий человек? — фыркнула Маша.

— Вот он меня и научит, — отмахнулся Мишка.

Сказать легко, сделать оказалось гораздо сложнее. Пробиться к князю почти невозможно, его не поймать. Дважды удалось увидеть его мельком, оба раза их теснили в сторону.

— Нужно проникнуть в терем, — сказал Мишка, с трудом увернувшись от конного отряда, следовавшего за князем. — Так мы до него не докричимся.

Маша никак не прокомментировала эту гениальную идею.

— Значит так, — продолжил он, оглядевшись, — сейчас ты пойдешь к терему, прикинешься дурочкой и будешь проситься на работу.