Москва-Лондон - Ефим Лехерзак

Незнакомцы тяжело хрипели, явно придушенные ремнями.

— Отпусти немного, — сказал Чанслер. — Если начнут кричать, дави

со всей силы и отрывай напрочь их дурацкие головы!

Чарли неторопливо выполнил приказ.

Пленники жадно вдыхали в себя сырой холодный воздух. Один из них, Пит, был худощав и довольно высок, густая шапка его волос была перехвачена кожаным ремешком, лицо покрыто длинной жесткой щетиной,

на месте нескольких верхних зубов — черный провал. Другой, Дик, оказался на голову ниже приятеля, но зато шире в груди и плечах, с безусым

и круглым, как колесо, лицом.

— Кто такие? — резко повторил свой вопрос Чанслер.

— Рыбаки, — прохрипел Дик.

— Гальку и камни при тумане ловите? Души их, Чарли, а головы забрось в море!

— Не губите, мистер… милорд… — взмолился Пит. — Мы… я… я все расскажу, сэр!..

— Слушаю. Только не тяни кота за вымя!

— Нас послал Крошка Боб, как только узнал, что в нашу гавань загнало чей-то корабль.

— Зачем?

— Перехватить тех, что могут с него… сбежать… как вы, сэр… простите… убей меня бог…

— Сколько вас?

— Здесь мы с Диком вдвоем, но вообще-то по всему берегу человек двадцать, на дороге еще с полдюжины, да у харчевни на дороге засели в засаде не менее того…

— Кто такой этот ваш Крошка Боб?

— Шкипер самого лорда адмирала Килигрю и его дочери, леди капитана Вирджинии!

— Так адмирал королевского флота пиратствует вместе со своей милой доченькой?

— Ого, сэр, да она-то и есть главный пират в здешних краях! Убей меня бог, сэр, она настоящий парень! К тому же красива, как Царица Небесная!.. Ночью вы могли бы увидеть ее…

— Где?

— На вашем корабле, не дай вы оттуда деру… Простите, сэр… убей меня бог…

— Ну, вот что, — Чанслер согнал улыбку с тонких губ, — я вижу, своим хозяевам вы служите верой и правдой, с вами они не пропадут… Лошади

у вас есть? Ну, говори ты, Дик.

— У него… у него, сэр, горло болит, — снова заговорил Пит, молитвенно глядя на Чанслера.

— Угу… — прохрипел Дик.

— Ладно. Где ваши лошади?

— В лесу, у самой дороги…

— Ведите! Только без всяких дурацких шуток! Чарли, души их при первом же звуке!

Чанслер взвалил ящик на плечо, и они тронулись в путь. Вскоре тропинка, которая была еле различима в темноте, заметно поползла вверх. С каждым шагом туман становился все реже и реже, а когда они подошли к лесу, он вовсе растаял.

Пит и Дик дышали как загнанные лошади, но и Чанслер со Смитом также порядком притомились.

— Привал, — объявил Чанслер. — Далеко еще до дороги?

Пленники в изнеможении рухнули на мокрый слизистый мох, не в силах вымолвить ни слова.

— Дайте им отдышаться, капитан. Я думаю, нам это тоже не повредит…

Чанслер внимательно осмотрелся по сторонам. Прямо перед ним клубился туман, слышно было, как в его чреве бурлило море. «Словно творец, хожу по облакам», — промелькнула в голове Чанслера дерзкая мысль, за-

ставившая его невольно вздрогнуть…

За спиной, в быстро сгущающихся сумерках, чернел лес. Холодный и порывистый февральский ветер пронизывал до костей. Небо беспрестанно сыпало мелкую снежную крупу, таявшую при первом прикосновении к земле…

— Далеко до дороги? — повторил свой вопрос Чанслер.

— Две мили, — прохрипел Дик.

— Через лес?

— Да.

— По дороге?

— Вроде того.

— Ваши здесь есть?

— Могут быть, лопни мои глаза… А могут и не быть… знают, что мы тут с Диком.

Чанслер невольно задумался. Вздохнув, спросил:

— Что будет с нашим кораблем?

— Ночью леди капитан выпотрошит его до последней нитки! — решительно заявил Пит.

— А что будет с командой?

— Кому нужны лишние языки? — ухмыльнулся Пит. — Все полетят

за борт, убей меня бог… Это вам повезло, сэр, что встретили меня с Диком…

— Пит верно говорит, сэр… — захрипел Дик, — мы все рассказали вам

по совести. И лошадей дадим… И дорогу укажем… и все такое… прочее… лопни мои глаза, сэр…

— Пощадите нас, сэр… — заскулил Пит, — ведь мы… вот… с Диком… ничего дурного вам не сделали. Даже наоборот: не окажись мы сейчас на берегу, что бы с вами было?

— Ах вы благодетели наши! Да будь вы поумней да порасторопней, наши кишки давно уже полоскались бы в море. Чарли, бери их за ошейники

и пошли дальше. Приведете без глупостей к лошадям — будете жить, затащите в вашу шайку — смерть мгновенная. Ну так как?

— Все в порядке, сэр! У нас еще есть кое-какие делишки на этом славном свете, убей меня бог…

— Он верно говорит, сэр… — вмешался Дик. — Можете на нас положиться. Только…

— Что еще за условия?

— Не могли бы вы приказать вашему… вашему слуге, сэр, не слишком уж туго затягивать ремни на наших шеях? Ведь когда нечем дышать, ноги

не могут идти. Понимаете, сэр, — заискивающе ухмыльнулся Пит, — такая уж у нас с Диком привычка — дышать при ходьбе…

— В вашем возрасте и при вашем благородном занятии пора бы уже бросить дурные привычки… Чарли, вперед! И чтобы ни единого звука больше!

Глухой темный лес они пересекли с тремя небольшими привалами.

— Мне начинает казаться, что эти ребята решили подшутить над нами, как ты думаешь, Чарли? — спросил, тяжело дыша, Чанслер во время по-

следнего привала.

— Дайте-ка я с ними потолкую, капитан, — проговорил Чарли.

— Ну-ну… Пора, пожалуй…

Чанслер привалился к мокрому стволу дуба и закрыл глаза. От усталости и напряжения свистело в ушах и гудело в голове, ныл каждый мускул и сустав. Теплый суконный плащ промок до нитки, в высоких сапогах хлюпала вода, а подбитая мягким войлоком кожаная шляпа набухла и казалась камнем, придавившим голову… У него не было сейчас ни единой мысли… Одна тяжелая, непреодолимая усталость…

Чарли «толковал» с пленниками до тех пор, пока по их телам не пробежали первые предсмертные судороги. Потом он дал им возможность слегка отдышаться и спросил сквозь зубы:

— Где лошади, покойники?

— Сов… совсем… совсем… рядом… — глухо прохрипел Дик. — Не души… ради бога… Ведь хозяин обещал нам жизнь…

— Сколько еще осталось до ваших проклятых кляч?

— Не больше полумили, убей меня бог…

— Пошли, капитан, — сказал Чарли, — если через полмили мы не увидим их лошадей, я за себя не ручаюсь…

Но вскоре они действительно вышли на небольшую лесную поляну,

на которой стояли две рослые оседланные лошади, привязанные к дереву.

Чанслер не мог скрыть своей радости.

— Ну что ж, ребята, живите, раз уж мы с вами так договорились, — сказал он. — Где дорога?