Кровь и слёзы Звёздного города (СИ) - Дало Лайа

- Йелли Тамиэль Кайзен, Дуновение Вечности, маг, Источник – Воздух. Смерть наступила в результате остановки сердца от болевого шока. На теле многочисленные ножевые ранения, преимущественно колотые раны, но есть и поверхностные порезы, а также частичное удаление кожных покровов – веки, лоб, грудь, живот, ступни. Все повреждения нанесены с целью доставить как можно больше боли и страданий, что наталкивает на мысль, что преступник либо садист, либо мы имеем дело с некромантским ритуалом. Последняя версия подтверждается наличием остаточных эманаций Смерти, Тьмы и Крови – классический ритуальный след. Уровень воздействия, предположительно, не ниже Мастера. Вероятней Архимаг. Использованные формулы, скорее всего, относятся к запрещённым – отнятие и передача магической силы. Данную версию подтверждает и тот факт, что родовые чары, наложенные на эту комнату, были полностью разрушены – самый распространённый побочный эффект. Если мы перевернём жертву, то на затылочной части наверняка увидим Печать Тишины…

- Откуда такая уверенность?

- На одной из обнаруженных ранее жертв найдена Печать. Ещё под одну заложили отсроченную формулу Тлена, завязанную на колебания нитей.

- Ещё жертвы?

Антас обернулся к Галиду:

- То самое дело?

Лар-тар утвердительно кивнул:

- Да.

- Понятно. Дальше.

- В связи с этим применение ритуалов Поднятия или Воззвания крайне не рекомендуется – возможны разрушительные последствия как для мага, так и для окружающих.

- Согласен. Да и состояние тела отвратное, шансы получить нормальный результат мизерные и даже толком не понять – было или нет изна…

Первый удар в челюсть дроу пропустил из-за увлечённости задачей, от второго отклонился и в ответном броске так сильно задел Закриэля, что тот отлетел в сторону тела дочери, да так и остался лежать на некогда белом ковре – в сознании, но с кровоточащим носом.

- И что это было?

Мара прикрыла глаза, дабы никто не смог разгадать их выражение. Она восхищалась своим Наставником, его полной и абсолютной свободой. Но она понимала и отца, возмущённого деловитой холодностью, с которой обсуждали жуткую смерть его дочери. При её матери. Крэшшш, Мастер всё прекрасно осознавала, но теперь это её работа, и тут не до реверансов. Или всё же следовало найти другие слова? Эльфийка, которая до этого слушала Мару с безумными глазами, вдруг спросила:

- Она очень страдала?

Наверное, стоило соврать, сказать что-то утешительное, но йелли Эшаэль покачнулась, затряслась, а потом совсем другим голосом произнесла:

- Очень… Ей было очень больно, и страшно, и одиноко… От бессилия, от невозможности что-то изменить… А ему всё это нравилось… Как вы сказали? Или садист или Некромант? И то и другое – садист-Некромант…

- Йелли…

- Я родом из Йод. Великого Дома Йод. Иногда я могу заглянуть в будущее, иногда вижу прошлое. А иногда я проклинаю свой дар…

- Мне очень жаль, йелли…

Эшаэль посмотрела на Мару долгим, пронизывающим насквозь взглядом:

- Не надо жалости. Найдите его.

- Да, йелли, мы сделаем всё возможное…

- И невозможное…

По спине Мары прошлись нехорошие мурашки – глаза эльфийки заблестели совсем дико:

- …Или я вам обещаю, что пережитый Тами кошмар вам покажется сказкой, по сравнению с тем, что станет с вами.

- Йелли Эшаэль, при всём уважении, хочу вам напомнить, что угрожать Стражам, а также разумным, работающим на них не следует. Это является нарушением Имперского закона.

Но предупреждение Лар-тара не возымело никакого эффекта, так как эльфийка всё тем же пустым и мёртвым голосом продолжила:

- Я не угрожаю, лишь говорю, что будет.

- Эшаэль! Хватит!

Архимаг Закриэль уже успел оклематься и даже подняться на ноги, оставив на ковре ещё несколько багровых разводов, но уже своей крови. Совершенно не задумываясь, Некромантка перешла на второе зрение и тут же нахмурилась - что-то явно не сходилось. Ещё и ещё раз рассматривая два образца крови, оказавшихся на ковре, Мара всё больше убеждалась, что у них проблема. Большая такая и очень деликатная. Но стоило перепроверить себя. Отрезав маленький кусочек ковра, испачканного уже засохшей кровью, Некромантка обернулась к супружеской чете.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Не обращая внимания на эльфа, пытающегося вывести жену из нового витка истерики, на этот раз сопровождаемого не слезами, а угрозами, лёгким бредом и вялостью, Мара подошла к высокородной:

- Йелли Эшаэль, можно взять несколько капель вашей крови?

- Что вы себе…

- Да.

Оба ответа прозвучали одновременно, но Мару больше интересовал второй. Быстрый укол кинжалом и на кончике засверкала рубиновая капля. Несколько пассов свободной ладонью и вязь формул Крови повисла в воздухе, а после того, как с ножа сорвалась капля, взятая у эльфийки, и попала точно в центр некогда белоснежного лоскутка, формулы вздрогнули и расцвели новыми символами, однозначно подтверждающими близкое родство двух доноров. Да, тут всё верно.

Проделав те же манипуляции с ещё одним кусочком ковра, но на этот раз, смешав кровь девушки с частичкой крови отца, что осталась рядом, Мара получила совсем другой результат. Когда она обернулась к Наставнику с безмолвной просьбой посоветовать, что ей делать с этим новым знанием, то поняла, что вновь не учла особенности дроу.

Архимаг Антас смотрел не на неё, а на Закриэля с язвительной насмешкой и злорадством:

- Как мило. Нас ожидает скандал в благородном семействе?

Но эльф промолчал. Он не выглядел удивлённым, скорее раздосадованным.

- Не дождёшься. Я знал.

Эльфийка как-то очень вовремя вышла из своего полу транса и вскинула ошарашенный взор на мужа:

- Знал?

- Дорогая, я хоть и не маг Крови, но и не дурак. Мне не нужны формулы, чтобы видеть родство. Тами не моя дочь по крови, но и наш брак не по любви. Когда Дом Йод предложил мне союз, я сразу понял, что есть цена, которую мне придётся за него заплатить. Тами стала сюрпризом, но далеко не самим плохим из того, что можно было ожидать.

Маре показалось, что она нащупала что-то:

- Йелли Эшаэль, кто отец…

- Нет. Достаточно. На сегодня хватит вопросов. Я позволю вам забрать тело дочери, если вы немедленно покинете нас.

Предложение было из разряда тех, от которых не отказываются. Уже через несколько минут в Алой гостиной остались только два эльфа. Эшаэль вновь пробормотала:

- Ты знал…

В ответ Закриэль обнял её покрепче:

- Скорее догадывался. Она была так похожа на тебя, и в ней не было совершенно ничего моего.

- Я…

- Не надо. Я действительно знал, на что шёл. Но всё это не должно всплыть наружу. С Антасом я договорюсь, хоть это будет стоить мне многого. А вот Стражи… Дорогая, я оставлю тебя на несколько часов? Мне нужно нанести один визит…

ГЛАВА 5. Карминовый бархат

С дроу они расстались прямо на пороге усадьбы Кайзенов – Архимаг поспешил вернуться в Академию, к одному из своих экспериментов, правда, успел бросить Маре приказное «заедешь ко мне на следующей неделе, посмотрим, что там с тем ритуалом». Кивнула Некромантка уже в спину Наставнику.

Вместо того чтобы вернуться в Отделение, Лар-тар предложил Маре выпить по чашке кофе в одном из кафе в Торговом городе. Мастер прекрасно поняла подоплёку приглашения, как не удивилась и присоединившимся к ним эльфу и «почти Пресветлому». Сегодня йелла Тариэль выглядел намного лучше: было очевидно, что он и выспался, и привёл себя в порядок – мундир был отутюжен до совершенства, ворот рубашки сверкал белизной, а в аккуратной, пусть и простой косе виднелась лента в тон. Мара поймала себя на мысли, что форма необычайно идёт Тариэлю, хоть и делает его более недосягаемым – теперь он в намного большей степени походил на высокородного: привлекательный, представительный... Нет, не так. Сильный, интригующий, манящий… Крэшшш!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Булочки с корицей и медовой глазурью так вкусно пахли, что Мара, не удержавшись, заказала себе сразу две – одной восстановить пошатнувшееся душевное равновесие, а вторую щипать во время предстоящего непростого разговора. А в том, что он будет непростой, девушка не сомневалась. Хотя бы по той причине, что эльф проигнорировал стоящий напротив неё стул и предпочёл сесть рядом, так близко, что даже сквозь корицу и кофе Мара почувствовала его запах – свежесть мяты и горьковатую кислинку лайма.