Кровь и слёзы Звёздного города (СИ) - Дало Лайа

Дворецкий был сдержан, вежлив и скуп на эмоции, точно, как предписывает их негласный «кодекс», и всё же Лар-тар Галид почувствовал некоторую странность в его поведении и внешности: лёгкая дрожь в руках и глубоко запрятанный страх в голубых глазах.

Лар-тар представился, показал своё удостоверение, и их тут же провели вглубь дома. С первым же шагом в прохладную сумрачность холла Мара ощутила ледяное дуновение некромантской силы. Крэшшш, как получилось, что ритуал провели в доме? Где были все его обитатели и прислуга?

Им пришлось подняться по широкой парадной лестнице два пролета, прежде чем дворецкий остановился у белых дверей, покрытых позолоченной резьбой.

- Это комнаты молодой госпожи… она там. Они все там.

Сперва, Мара не поняла, о чём он – неужели жертв больше одной? Но как только двери открылись, до неё донеслись звуки рыданий и тихий, успокаивающий шёпот.

Тело лежало точно посреди личной гостиной, что очевидно являлась частью покоев высокородной йелли. Вот только выбор цвета показался Маре необычным – бархат глубокого, алого цвета был повсюду: гобелены на окнах, обивка стен, кресел и диванчика, на котором и расположились горюющие родители. А вот ковёр был белым, с золотистым рисунком. Когда-то. Теперь он был безнадёжно испорчен кровавым пятном, что уже успело частично подсохнуть, а частично всё ещё поблёскивало мрачными всполохами. И больше ничего. Никаких рисунков, схем, пентаграмм, рун на стенах, ничего. Но у Мары не было сомнений, что здесь был проведён тот же ритуал – тело молодой эльфийки было сплошь покрыто всё теми же непонятными знаками, да и эманации, что она уловила ещё в холле, в комнате стали намного более явными, густыми что ли? От изучения её отвлек голос Главы:

- Кто вы? Что вы здесь делаете?

- Прошу прощения, Архимаг Закриэль. Меня зовут Лар-тар Галид Мафр, я глава Отдела Особых Преступлений при Центральном отделении Стражи. А это Мастер Мара Кемейн, Некромант на службе Отдела. Нас пригласили для осмотра места преступления.

Эльф нахмурился, но всё же кивнул, а потом вновь обнял супругу, закрывая ей обзор, не давая вновь и вновь возвращаться взглядом к кровавому месиву, в которое превратили тело дочери.

На этот раз субъект сильно разошёлся – на жертве не было ни единого участка без повреждений. Многочисленные порезы уже не сочились кровью, но более крупные раны всё ещё влажно поблёскивали. Чтобы убедиться в своём выводе, Мара склонилась над трупом, не забыв предварительно надеть перчатки. Прикосновение к изуродованному лицу далось ей легко – уже очень давно, где-то после пятого или шестого покойника она начала относиться к ним просто как к предмету изучения, а не как к некогда живому существу. Такое восприятие реальности помогло и сейчас – Некромантка старательно отсекла от себя лишние звуки, эмоции и мысли, сосредоточившись на деле. Так и есть – трупное окоченение едва успело захватить мышцы затылка и шеи, конечности всё ещё легко поддавались перемещению. Значит, умерла девушка совсем недавно.

- Лар-тар, смерть наступила не более пяти часов назад и однозначно, что всё было проделано именно в этой комнате.

Галид понял намёк Мары и тут же обратился к Архимагу:

- Пресветлый, я прошу прощения, но могу я задать вам несколько вопросов?

- Спрашивайте.

- Кто обнаружил… вашу дочь?

Лар-тар хотел по привычке сказать «тело», но счёл за лучшее изменить формулировку, мать явно была в истерике, и не стоило её усугублять неосторожными словами.

- Моя жена и я. Эшаэль пришла по обыкновению разбудить Тами и выпить с ней по чашечке кофе. Это их утренний обычай. Был их обычаем.

Последние слова эльфа вызвали новую волну рыданий, а Галид покачал головой – лучше было бы увести отсюда благородную йелли, но кто он такой, чтобы указывать высоким? Так что он задал следующий вопрос:

- Кто был в доме этой ночью?

- Все. Мы вместе с Тами вернулись с позднего ужина у друзей, разошлись по своим комнатам, готовиться ко сну. А утром…

Мастер задумчиво осмотрела комнату – раз все были дома, но никто ничего не слышал, значит, убийца поставил Полог. Но сейчас она не видела его следов. Хотя, та буря в нитях, которую поднял явно мощный ритуал, могла здорово подпортить ясность ситуации. Кстати об этом.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

- Пресветлый, а волна силы, её тоже никто не ощутил?

Архимаг поджал губы, недовольный то ли вопросом, то ли тем, что какая-то выскочка посмела заговорить с ним без разрешения. Если от Лар-тара он ещё мог их стерпеть, то от простолюдинки, хоть и носящий титул «Мастера» никогда. Если бы не произошедшее. Оно заставляло смирить гордость и ответить на вопрос:

- Нет. Никакого возмущения в нитях. Но это и неудивительно, на личных покоях детей стоит родовая защита – она призвана блокировать все неконтролируемые всплески энергии.

- Вот как?

Мара ещё раз осмотрела стены, но так и не увидела никаких признаков волшбы.

- Но сейчас защита снята?

- Разрушена. Когда мы вошли в комнату, то воронка силы как раз её «доедала».

А вот теперь всё сходилось. И опять обстоятельства указывали на тот самый ритуал, как раз он мог сотворить такое на откате. Вчера Мара так и не доехала до Библиотеки и Наставника, занятая повторным осмотром тел и отчётами, но сегодня, сегодня она пообещала себе обязательно заглянуть в Академию. Её догадка обретала всё больше оснований, и пора было её подтвердить.

Мара вернулась к изучению тела, вновь перешла на второе зрение и принялась детально рассматривать нанесённые неизвестным раны. Всё тот же почерк, точно такие повреждения, но Мастеру показалось, что они чем-то неуловимо отличаются. Большей глубиной? Субъект был в ярости? Может быть, он знал жертву и это личное?

Мара едва успела закончить осмотр, как дворецкий объявил о прибытии представителя Коллегии. Мастер совсем не удивилась, когда в дверях возник Наставник. Вид его высокой, мускулистой фигуры, вернул девушку мысленно на несколько лет назад – когда Архимаг Антас вдруг предложил ей ученичество. Если бы не история с Акирэлем, наверное, она бы влюбилась в своего учителя: его тёмная, угрожающая красота притягивала как та Бездна, а уж совершенно нехарактерные, чёрные с красными вкраплениями глаза и вовсе могли лишить покоя даже самое стойкое сердце. Но Антас, со свойственной дроу прямотой и бесцеремонностью очень быстро и чётко обозначил границы – никаких романтических поползновений или она вылетит не только с ученичества, но и из Академии. Мара прониклась тут же и сразу перевела дроу в категорию «бесполый». Да, дружбы у них не сложилось, казалось, Ученик Смерти её едва переваривает, что вполне могло быть правдой, но это совершенно не мешало восхищаться его знаниями, умом и умением всё это передать. Вот уж где сочеталось несочетаемое – асоциальность и способность наладить идеальный контакт с учениками. Впрочем, гений, что ещё от него ожидать?

А ещё у Наставника была любимая забава – доводить до точки кипения всех встречных эльфов. Вот и сейчас, совершенно игнорируя все нормы приличия, он прямо с порога заявил:

- Ну и зачем ты меня вызвал? Тем более что тут уже есть толковый Некромант.

Закриэль даже немного опешил – он хоть и привык к хамству и грубой прямолинейности своего коллеги, но всё же ожидал от него иного поведения в подобных обстоятельствах.

- Или опять тешишь свой гонор? Тебя непременно должны обслуживать лучшие из лучших и желательно с соответствующей подобострастной рожей?

Да, в этом весь Наставник – полное наплевательское отношение к окружающим, вечная ирония, сарказм и злобные подначки. Некромант же, не дав никому собраться с мыслями и достойно ответить, обратился к ней:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

- Ну, что нашла?

Мастер, может быть, и стушевалась бы под тяжёлым, немного презрительным взглядом Бездновых глаз, если бы не годы ученичества, за которые она успела выработать почти полный иммунитет и выучить единственно верную реакцию – спокойствие, спокойствие и ещё раз спокойствие. На подобные вопросы ей приходилось отвечать множество раз, и она точно знала, что и в какой последовательности стоит докладывать: