Их невинный подарок - Ая Кучер

прям сыпет негодованиями. Крепче обнимаю, а ладонь ползет к груди. К манящему вырезу, куда так легко может проскользнуть ладонь…

– Ник, отпусти!

– Не спорь, красивая. А то решу, что снова убежать пытаешься.

– Вы ведь обещали! – крутится в руках и отскакивает, как только отпускают. – Обещали! Я не пытаюсь сбежать, а вы не…

– Я просто пошутил, Кара.

– Карина. Кара я для близких.

– Куда уж ближе?

Подмигиваю, пока девчонка краснеет. Забавно и мило, хотя всё лицо покрывается красными пятнышками. Возвращаю всё внимание камину, словно ничего и не произошло.

Ветки загораются, подбрасываю дров. Жду, пока огонь перекинется и поглотит всё. Символично, на самом деле. В выжидании был хорош брат, я же предпочитал действовать напролом.

Но…

Сегодняшние события контролирует именно он. И Карина права, мы обещали её не трогать. Поэтому сдерживаю себя, чтобы не утащить девчонку на пол к себе.

Красивая же, зараза.

Слишком красивая.

Особенно в своем смущении, неловкости. Маленькая и невинная, даром, что давно совершеннолетняя.

– Сейчас нагреется и пойдем делать чай, - чеканю, заполняя тишину. – Договорились?

– Можно мне переодеться? В сумке мои вещи и…

– Сумка осталась в багажнике машины. Машина у Калуса. Клаус…

– Уехал за покупками, да. Просто в этом платье жутко неудобно.

– Можешь раздеться.

Подмигиваю, флегматично пожимаю плечами. Получаю в ответ злой взгляд и, слишком предсказуемый, отказ. Но это ведь не повод прекращать. Давно мне не было так забавно.

Карина без вопросов следует за мной на кухню. Облокачивается руками на барную стойку, внимательно следит. А шарю по полкам, надеюсь, что хоть что-то найду.

Заброшка, а не дом. Зачем только Давид покупал, если не проводит здесь время? Кажется, что его друзья здесь бывают чаще, чем сам дядя. Я бы отсюда вообще не уезжал. Тихо и хорошо.

Особенно зимой.

– А Клаус скоро вернется?

– Скучаешь за братом или за своими трусиками?

– Ник! Хватит говорить об этом, пожалуйста. Ты… Мы можем вернуться к разговору?

– К какому, красивая?

– О том, что отчим собирается выдать замуж. Он… Он действительно думает, что я просто соглашусь? Стану какой-то разменной монетой? Это ведь дикость и варварство.

– Это реалии семьи Устиновых. Честь прежде всего. Для твоего отчима – выдать дочь удачно дело чести.

– Падчерицу. Я ему не дочь. И я не рвалась в эту семью, меня никто не спросил. И уж точно не озвучивал, что от меня будет требоваться. Я бы никогда не согласилась!

– Видишь? Настоящая Устинова. Никто не выбирает, к какой семье принадлежать. Твоя мать знала, на что она идет. Не могла не знать. И выбрала мужа вместо дочери.

Карина вздрагивает так, словно я её ударил. Её ресницы трепещут, блестит капля влаги. Но девчонка тут же стирает слезу, не показывая слабости. Устинова, определенно.

Но лучше ей сразу понять всё. Её мама точно не поможет. Нашла себе нового мужа и забылась. Покорилась и прогнулась под чужие правила. И чем быстрее Карина осознает всю правду, тем лучше.

– Ну так что? Черный или зеленый? – поднимаю две коробочки вверх, пока девчонка прикусывает губу. Сосредоточенно думает. – Зеленый с мелиссой, черный без добавок.

– Зеленый тогда. А что будет, если я откажусь?

– Тебя отправили к братьям, чтобы этого не случилось. Но, знаешь, если семья не справляется с воспитанием…

– То что?

– То воспитанием занимается муж. Жестоко? Да. Есть ли у тебя выход? Нет. Хочешь совет?

– Нет. Да.

– Если выход появится – советую хвататься за него из всех сил. Но…

– Но он не появится?

– Нет. Вопрос в том, красивая, заметишь ли ты шанс или будешь слишком эмоционально реагировать на всё вокруг.

Глава 8. Карина

Шанс.

Конечно, ведь так много возможностей избежать этого. Не могу поверить, что отчим действительно пойдет на это. Выдаст меня замуж непонятно за кого!

А с дочерью он бы так же себя вел? Если бы я была родная? Или Ник прав? Что с дочерью было бы ещё хуже, потому что там бы с детства вкладывались «правильные» мысли.

Мотаю головой. Сегодняшний день получается слишком эмоциональным, давит на меня. Ещё даже не обед, а я полностью раздавлена. Хочется забраться под одеяло и никогда оттуда не выползать.

– Твой чай, - Ник двигает ко мне кружку, облокачивается на барную стойку. – Расстроилась?

– А ты бы не так реагировал? Я… Ну, да. Тебе бы проще было.

– Потому что я мужчина?

– Ну да. Вручили жену и живи, как хочешь. Скажешь, в вашем обществе не принято изменять? Ну конечно, - фыркаю, заражаюсь злостью. Потому что мужчина просто пожимает плечами. А меня тут рвет на части. – Мужчинам можно. А я, полагаю, должна преданно сидеть дома и ждать. Потому что «воспитали» правильно. И плевать, что мне муж не нравится. Никаких протестов, только радоваться и… ноги раздвигать.

На последней фразе меня прорывает. Не сдерживаясь, слезы жгут глаза. Щиплют кожу щек, медленно сползаю. Слишком сложно, я не выдерживаю. И не хочу такого.

Вообще не хочу быть связанной с Устиновыми. Хочу в город, к подругам. Избавиться от своей чокнутой семейки, забыть. Никогда не видеть своих сводных братьев и не знать, как они воспитывать собираются. Что вообще от меня хотят.

– Эй, ну ты чего, красивая.

Мотаю головой, но Ник не отстает. Обходит барную стоку, резко сдавливая меня в своих объятиях. Он ведь тоже в этом замешан. Они с Клаусом отвезут меня, куда нужно, а после бросят.

Им плевать, потому что отчим платит за доставку. Я их не знаю, Ник мне никто.