Их невинный подарок - Ая Кучер

Ни одного хорошего слова. Нет, конечно, мужчины их валили, но за «крепкий удар и жесткость». Не те качества, которые я могла бы назвать достойными.

Вряд ли меня буду бить. Не настолько же монстры? Отчим с мамы пылинки сдувает, хотя бывает резок. Провел разграничение между женскими и мужскими делами, но всегда с мамой милый.

А со мной…

Может, я сама всё надумала? Просто будут беседы, как нужно вести себя в семье? Мол, муж главный, его нужно слушаться. С мужчинами наедине оставаться нельзя, нужно проявлять уважение к старшим. В таком ключе.

Но всё равно, пусть. Лучше уж выиграть себе время и обдумать всё хорошо. А потом что-то решать и делать.

– Приехали, красивая, - Ник первым выбирается из машины, открывает мне дверцу. Хватаюсь за его протянутую ладонь, не хочу злить. – Пошли, дом ещё прогревать нужно.

– Не дашь мне пальто?

– Здесь два шага, Карина. Не успеешь замерзнуть. Зато точно не сбежишь.

– Я не буду больше.

Обещаю, пока он сжимает мои пальцы. Тянет к себе, впечатываюсь в его грудь. Внутри всё замирает, ждет нападения. Ник кажется более безопасным, чем Клаус. Наверное, потому что именно Клаус напал на меня в спальне.

И всё равно – Ник не простой мужчина. Это чувствуется в его взгляде, касаниях. Он не сжимает сильно мою руку, но этого и не нужно. И так чувствую всю силу, спрятанную там.

Теряюсь, спешу за мужчиной. Он всё-таки накидывает мне на плечи пальто, его. И притягивает ближе, ведет к большом двухэтажному дому, который словно спрятан в лесу.

Мне отчаянно хочется заполнить тишину, спросить хоть что-то. Но не могу, страшно нарушить равновесие. Смотрю себе под ноги, как ботинки утопают в снежных сугробах.

– Секунду, красивая, - Ник подмигивает, стараясь разобраться с замком. – Немного промерз.

– А Клаус куда? – оборачиваюсь на звук мотора, ничего не понимаю. – Он уезжает? Он поехал за братьями?

– Мы ведь обещали. А свое слово всегда держим. Мы не планировали оставаться здесь, а Давид тут почти не бывает. Далеко от города, чаще всего пускает сюда друзей.

– И? Какое отношение это имеет к Клаусу? То есть…

– Он поехал искать работающий магазин. Нужно купить продуктов, хоть чем-то запастись. Если метель будет только сильнее, то мы здесь застрянем на несколько дней. Не хотелось бы умереть от голода.

– За пару дней ничего не случится.

– Значит, я напишу брату, чтобы не искал для тебя соленую карамель?

Вопрос риторический. Ник тут же смеётся, как только я морщусь. А после пытаюсь проанализировать короткую фразу. Как за пару слов можно полностью выбить из колеи?

Первое, что я понимаю – они братья.

Второе – они знают, что я люблю.

Это настолько шокирует, что реагирую не сразу. Ник тянет ладонь к моим волосам, стряхивает тающие снежинки. Проводит медленно, задевает лицо и шею, вызывает мурашки по коже.

– Откуда ты знаешь, про соленую карамель? – выдыхаю, хочу сказать хоть что-то. Даже пальцы дрожат от чужих касаний. – Ник?

– Все знают, красивая. Соленая карамель и пломбир, тут шпионом быть не нужно. Не так важно.

– А что важно?

– Что сейчас мы с тобой остались вдвоем.

– И… И что тогда будем делать?

Краснею от того, насколько двусмысленным кажется вопрос. Жду пошлости от Ника, но тот лишь пожимает плечами. Медленно стягивает с меня пальто, отряхивает от снега.

– Нужно растопить камин, запустить отопление. Побудешь рядом со мной это время.

– Ну я же ничего не понимаю в этом.

– Зато в побегах хороша.

– Ник!

Возмущаюсь, хотя он прав. Но вся равно странные ощущения. Меня похитили, непонятно, что вообще произошло. А Ник потешается над этим и над моими попытками сбежать.

Медленно следую за ним, мужчина крепко держит мою ладонь. Не отпускает даже на шаг. С удивлением рассматриваю дом, а после замираю. Насколько же странная лестница…

– Чего застыла? А, - мужчина усмехается, покачивая головой. – Нравится?

– Странная…

Ступеньки словно прибиты к стене. Лестница полукругом ведет на второй этаж, а я даже заглядываю под неё. Никакого металлического каркаса снизу, для поддержки.

Это…

Смущаюсь, волнение охватывает тело. Понимаю, что веду себя глупо. Но никогда такого не видела. Даже дом отчима, выполненный в довольно консервативном стиле, казался чудом.

Мне стыдно за свою реакцию, как-то глупо и мелочно… Но мне нравится архитектура, интересные решения. А дом светлый, много окон во всю стену. И я просто наслаждаюсь им.

– Давид, кажется, выкупил у кого-то этот дом. Уже с такими причудами. Нравится? – Ник спрашивает без насмешки, и я киваю. – Мне тоже. Хотя с отоплением тут беда.

– Так… А кто он такой? Давид.

– Дальний родственник. Ну и выручает время от времени. Пошли, красивая, будем разбираться. Чтобы ты не превратилась в ледышку.

– Я не буду сбегать, сейчас же метель. А я не дура, - киваю на наши сплетенные ладони. Низ живота подрагивает, когда Ник медленно проводит пальцами по костяшкам, вызывая щекотку где-то под ребрами. – Отпустишь? Раз не сбегу…

– Я знаю, что не сбежишь.

– Вот и отлично.

– Мне просто нравится, когда ты не отходишь далеко.

Припечатывает своим признанием, выворачивает что-то. Словно искусный музыкант дергает струны души, которые теперь вибрируют. Иду за ним, не находя слов.

Медленно спускаюсь по лестнице, в подвале полутемно. Фантазия рисует жуткие картинки. Что меня сейчас запрут здесь, бросят. Или скажут, что буду сидеть здесь, пока не приедут мои братья.

Вздрагиваю из-за скрипа – Ник задевает какие-то инструменты. Но выпускает мою ладонь, стараясь удержать стремянку возле стены. Обхватываю себя руками, ежусь из-за холода.

– Боишься темноты? – мужчина едва усмехается, его