Перстень альвов. Книга 1: Кубок в источнике - Елизавета Дворецкая

– Все ярлы моего отца прославились на Квиттинге, – снова заговорил Торвард чуть погодя. – И он сам, и Эрнольв Одноглазый, и Хродмар Удачливый, и Асвальд Сутулый, и Сёльви и Слагви, и Арне Стрела, и Арнвид Сосновая Игла, и Хьёрлейв Изморозь, и Агильбьярт Молчун, и Фардиульв Уздечка, и Хрейдар Гордый, и Кольбейн Косматый, и… – Он махнул рукой. – До утра можно перечислять. Все они что-то делали здесь: бились, собирали дань, опять бились. У нас в каждом доме показывают что-то из здешней добычи, по всему Фьялленланду, понимаешь? Правда, теперь все меньше. Рабы состарились и поумирали, серебро проели, ткани истаскали… Железо истерлось. У нас ведь свое железо плохое, а земля – одни камни. Что ни год, каждому бонду надо новый лемех. А все железо – здесь! – Он широким взмахом обвел далекие горы, окончательно пропавшие во тьме.

Ночь закрыла ворота, не позволяя двум пришельцам даже бросить взгляд на Медный лес.

– Так тебе нужно железо? – помолчав, спросил Хельги. Торвард удивил его: в этих рассуждениях не было ничего особенного, но он не предполагал, что мысли веселого Торварда простираются на такую ширину.

– А тебе нет? – Торвард насмешливо покосился на него. – Оно нам всем нужно. А есть оно только здесь. И мы взяли что могли, и вы взяли что могли.

Хельги промолчал. Да, им нет смысла лукавить друг с другом. Не ради серых глаз хёвдинговой дочери, о которой он тогда и понятия не имел, Хеймир конунг, тогда еще Хеймир ярл, двадцать семь лет назад собрал войско, привел его сюда и сказал в лицо Торбранду конунгу: «Дальше ты не пойдешь». Он сделал это ради железа, которого так много на Квиттинге и так мало в других землях. А поскольку его не прибавилось за прошедшие годы, то причина войны не умерла. А значит, и война не умерла, а только затаилась до поры. Стало тревожно: как бы они с Торвардом ярлом ни нравились друг другу сейчас, каждый из них со временем обязан будет позаботиться о благополучии своего племени. А значит, они, плечом к плечу сидящие у этого костра, окажутся врагами. Их нынешняя, едва зародившаяся дружба – как этот костер, крошечный лепесток тепла и света в глубине огромной ночи. И даже то, за чем они идут в Медный лес, – булатная сталь – может сначала сдружить их посредством общей цели, а потом стать причиной жестокого раздора…

– Тебе легче: у тебя тут теперь родня, – продолжал Торвард ярл. – А мою мать, и род и племя прокляли. Мне родня не поможет. Я если что-то и раздобуду, то сам. Правда, у нас уже лет десять поговаривают, что здесь нечего взять. Уже десять лет, как перестали дань собирать, потому что все, что соберут, сами за время похода и съедают. А тут заговорили про эти мечи… Как все-таки по-твоему, – Торвард подался ближе к Хельги, – могут здесь быть булатные мечи?

Хельги пожал плечами, потом неохотно ответил:

– В Медном лесу может быть все, что угодно. Вигмар Лисица знается со всякой нечистью. Не тролли, так темные альвы могли ему рассказать, как ковать булатную сталь. Это может быть.

«А еще он может знать, где искать Альвкару», – подумалось Хельги при этом. Вигмар был последним из людей, кто видел ее.

– И уж это я выясню! – с мрачноватой решимостью пообещал Торвард ярл. – И я буду знать, можно на Квиттинге еще что-то взять или нельзя! Есть у Вигмара Лисицы что-то стоящее или нет – в этом я должен убедиться своими глазами!

– Знатные ярлы ищут дорогу к Вигмару Лисице? – спросил вдруг рядом совершенно незнакомый голос.

Торвард, Хельги и десяток сидящих у этого же костра хирдманов дружно вздрогнули и разом обернулись. В первый миг всем показалось, что этот голос лишь померещился – он был глуховатым, довольно невнятным, как будто шел прямо из-под земли или из ствола дерева.

Между двумя бурыми валунами на краю площадки что-то зашевелилось. Хельги, сидевший к ним лицом, во время беседы не раз смотрел в ту сторону и ясно видел пустое пространство между двумя камнями. Но сейчас между ними поднималась с земли фигурка сидевшего человека.

– Ты кто такой? – одновременно воскликнуло несколько голосов.

Несколько хирдманов вскочили на ноги и шагнули вперед, подхватив с земли близко положенные копья и секиры и обратив их против ночного гостя. Тот застыл на месте, приподняв обе руки ладонями вперед, показывая, что у него нет ни оружия, ни враждебных намерений. Да и, правду сказать, стыдно бояться такого заморыша: ростом ночной гость был не больше подростка, а голова его казалась слишком большой для узких плеч и длинных худых рук.

– Ты откуда взялся? – воскликнул Торвард ярл.

– Я живу здесь неподалеку, – ответил человечек, кивая куда-то в темноту.

– Чего тебе надо?

– Огонь ночью далеко видно. Так знатные ярлы ищут дорогу к Вигмару Лисице?

– Поди сюда, – недоуменно хмурясь, велел Торвард ярл. – Ты кто такой?

Человек медленно приблизился и остановился в трех шагах от сидевших ярлов, там, где пламя костра хорошо его освещало. Он оказался уже стариком: лицо у него было огрубелое, морщинистое, коричневое, как кремень; голова почти облысела, и только по бокам осталось несколько прядей темных волос. Крупный нос выступал вперед, длинная черная борода прикрывала грудь, большие темные глаза ярко блестели, ловя отблески пламени.

– Как тебя зовут, добрый человек? – осведомился Хельги, вежливо намекая, что для начала надо бы представиться.

– Я – Скаллир сын Кнара, – ответил гость, гордо подняв свою огромную голову.

Хирдманы засмеялись: имена отца и сына оказались как на подбор.[7]

– Должно быть, это очень знатный род!

– И древний!

– И богатый!

– А главное, очень отважный и учтивый!

– Подревнее вашего будет! – с неожиданно злобной надменностью ответил Скаллир, искоса сверкнув на них глазами, и снова выпрямился, задирая бороду. – Прикажи твоим людям уважать меня, Торвард ярл, или у нас не выйдет хорошей беседы.

– Помолчите! – сам смеясь, крикнул Торвард. – По-моему, мы тут услышим много любопытного!

– Так что ты говорил о Вигмаре Лисице? – спросил Хельги.

– Нет, это ты, Хельги ярл, говорил о Вигмаре Лисице! – поправил его Скаллир. – Вы собираетесь к нему?

– Была такая мысль, – Хельги кивнул. – Правда, говорят, что к нему нелегко добраться.

– Это правда! – подтвердил Скаллир. – А скажи-ка мне, Хельги ярл, если вы доберетесь до дома Вигмара Лисицы, что вы будете делать?

– Мы собираемся отнять все его сокровища! – с насмешливой надменностью ответил Торвард ярл. Этот бродяга, смеющий допрашивать сыновей конунгов, казался ему очень забавным. – И похитить его дочь.

– Это правильно! – Скаллир вдруг захихикал, и все морщины его смуглого лица заходили ходуном, как рябь на воде. – У него много сокровищ! Очень много!

– Больше, чем у Фафнира! – смеясь, подхватил Халльмунд.

– Меньше, чем у Фафнира, но не меньше, чем у иного конунга! Верьте мне, я знаю! У него есть и золотые кубки, и серебряные блюда, и бронзовые светильники, и драгоценные самоцветные камни! А про меха, ткани и прочую дребедень я молчу!

– А булатная сталь?

– Конечно! И булатная сталь! Все это у него есть! И все это будет вашим, если, конечно, у вас хватит смелости с ним сразиться!

– Потише! – возмутился Торвард ярл. – Уж не сомневаешься ли ты в моей смелости?!

– Нет, нет! – Скаллир замотал головой. – Я не сомневаюсь. Я предлагаю свою помощь. Я могу отвести вас туда.

– В самом деле? – спросил Хельги. – А ведь говорят, что дороги туда закляты?

– Это верно. Но если чары были кем-то наложены, то ведь кто-то может их и снять. Доверьтесь мне, и я отведу вас прямо к воротам Вигмаровой усадьбы.

– Да ну? – недоверчиво отозвался Торвард.

Хельги молча рассматривал странного собеседника.

На этом морщинистом лице, в этой тщедушной, но гибкой и по-своему сильной фигуре лежал какой-то странный отпечаток. Трудно было сказать, в чем тут дело, что отличало Скаллира от прочих людей. Не верилось, что когда-то он был молодым, не имел этой лысины и бороды; весь он как будто застыл со своими морщинами, где навеки въелась копоть, горячими темными глазами, темной бородой, сгорбленной спиной, загрубелыми корявыми ладонями. Он казался существом какойто особой породы, как будто его вырезали из древесного корня, раскрасили углем и глиной и оживили.

– Ты квитт? – спросил Хельги.

– Что? – Скаллир глянул на него, как будто не понял вопроса.

– Ты родился на Квиттинге?

– Да. Моя родина – Медный лес, – ответил Скаллир, самодовольно поглаживая бороду, как будто это было невесть какое отличие.

– Да, ничего себе знатность, – пробормотал Торвард ярл.

– А почему же тогда ты хочешь навести нас на Вигмара? Ведь его зовут хёвдингом Медного леса.

– Пусть бы подавился тот, кто его так зовет! – с досадой ответил Скаллир.

Лицо его вдруг ожесточилось и стало отталкивающе неприятным. Длинные поперечные морщины на лбу задрожали, во всем лице появилось какое-то нездоровое, лихорадочное оживление: застарелая ненависть била ключом в этой странной душе и требовала выхода.