Крест в законе - Б. Седов

Таганка равнодушно скользнул взглядом по кумачу и ровно, без эмоций, изрек:

- Нормально.

- Что значит «нормально»?! - искренне возмутился замполит. - Ты мне брось эти оппортунистические безразличия!

- А чего я сказал-то? - удивился Андрей. - Революция - она же баба, так?

- Какая баба?! - заорал замполит.

- Ну, женского пола… то есть рода. Верно?

- И что с того?! - Замполит подозрительно прищурился. Но опровергать тот факт, что слово «революция» женского рода, не стал.

- А на плакате что написано? - Таганка ткнул грязным указательным пальцем в сторону кумачового холста.

- Есть у революции начало! Нет у революции конца! - торжественно, с выражением продекламировал капитан Закиваев.

- Ну вот! - обрадовался Таганка. - Если женского рода, то нормально! Нет конца - и быть не может!

- Па-а-ашео-о-ол во-о-он!!! - взревел замполит, налетая на осужденного Таганцева чуть ли не с кулаками.

Само собой, тому пришлось спешно ретироваться. Нахлобучив на бритую голову куцую зэковскую шапчонку и схватив под мышку потертый стеганый ватник, он шустро затопал кирзовыми сапогами с болтающимися широкими голенищами к выходу из клубного барака.

- Сучонок! - крикнул ему вслед замполит и швырнул вдогонку первой попавшейся под руку книжкой.

Книжка оказалась довольно увесистой и, шарахнув Таганку в спину, придала ему ускорение. Он пулей вылетел на улицу, буквально сбив с ног библиотекаря, прапорщика внутренней службы Семенову.

У той из рук от неожиданности полетели во все стороны газеты и журналы.

А замполит вдруг явственно осознал, что сделал, швырнув в зэка книгой.

- Владимир Ильич! - воскликнул он с дрожью в голосе, кинувшись за книгой. Причем, кажется, еще быстрее, чем она только что летела, запущенная его рукой. - Простите, Владимир Ильич! Извините, Владимир Ильич!

Подняв с полу третий том полного собрания сочинений бессмертного вождя мирового пролетариата, он бережно отер с обложки пыль и, прижав книгу к широкой своей груди, посмотрел на Таганцева с нескрываемой ненавистью.

- Из-за таких, как ты, до сих пор коммунизм не построили!

Никак не реагируя на его слова, Андрей помогал прапорщику Семеновой собирать журналы и газеты.

Замполит удалился в свой кабинет. Наверное, грехи перед Лениным замаливать.

- Вы поможете мне отнести все это в библиотеку? - с улыбкой спросила Семенова, глядя на Андрея из-под старомодных очков в круглой роговой оправе.

Непонятно только, она случайно расстегнула три верхние пуговки на форменной рубашке под кителем - или так было задумано?

Впрочем, Таганка не обременял себя лишними вопросами.

- Конечно, помогу!

Сказано - сделано.

Уже через минуту Лидочка, а именно так звали прапорщика внутренней службы Семенову, без долгих колебаний любезно согласилась отдаться Таганке, хотя он ее об этом даже не просил.

Бывает так, что два человека вообще ничего друг другу не говорят. Один начинает, как заговоренный, тянуться жадными губами и хвататься бесстыжими руками за что ни попадя. Другой в это время довольно грубо сдирает с первого всю возможную одежду, совершенно не думая об отодранных пуговицах и оборванных по швам рукавах.

При этом оба почему-то часто дышат, потеют и излишне много суетятся.

- Ах! - кричала Лидочка Таганке в самое ухо, щекоча это самое ухо мягкими, крупными и бархатистыми, как у коровы, губами, - что вы делаете такое?!

А что он делал?! Сорвал с нее к чертовой матери форменный китель с погонами прапорщика, сдернул юбку цвета хаки…

Елки- палки! Журнал Playboy отдыхает!

- Это безобразие! - с придыханием возмутилась Лидочка наглости оборзевшего «зэка», покусившегося на ее девичью честь. И страстно прижала его к себе. И швырнула, не глядя, в стену надоевшие очки, которые тут же и разбились. И выдернула из зализанной прически проволочные шпильки, отчего каштановые ее волосы тяжелыми волнистыми прядями обрушились на хрупкие плечи. - Ты негодяй! - воскликнула она и, вместо того чтобы оттолкнуть от себя осужденного, сноровисто полезла к нему в ширинку.

Библиотека, доложу я вам, уникальное место для проведения сексуальных оргий. Во-первых, тут, как правило, в несколько рядов стоят высоченные стеллажи с книгами, и можно забраться в самый дальний угол, чтобы никто из посторонних не отыскал спрятавшихся.

Во- вторых, -великое множество томов, окружающее со всех сторон, служит прекрасной звукоизоляцией. Кричи - хоть глотку разорви! - никто тебя на входе почти не услышит.

В- третьих, -полумрак, создающий особую, интимную обстановку.

А в- четвертых, -с прапорщиком Лидочкой Семеновой все-таки лучше, чем с собственным мозолистым кулаком - днем в сортире или ночью под одеялом. Есть еще на зоне «петухи». Но этот контингент, как говорится, на любителя.

Потому и страдал болезнью, известной в народе под простым и незатейливым названием «спермотоксикоз».

Так что, как ни крути, а Лидочка в клубе ему подвернулась очень даже кстати.

А в ширинку, дура, полезла не вовремя. Там и без ее мягкой и нежной ладошки все уже было на пределе. Шутка ли сказать! Таганка за колючей проволокой к тому времени уже год как торчал без бабы. А тут - на тебе! - явилась не запылилась. Нежданно-негаданно, как снег на голову. Да еще день какой выбрала! Годовщину Октябрьской революции весь советский народ празднует, а она тут с глупостями пристала!

Впрочем, о революции Таганка сейчас не думал. Он вообще не был способен шевелить мозгами. В штанах бурно расшевелилось и… расплевалось. Вот зараза!

Андрюха густо покраснел.

- Ну что ты, глупенький… - зашептала Лидочка и принялась снимать с него брюки. - Не переживай. Всегда так бывает после долгого воздержания. Мы сейчас все поправим…

Как она собирается все поправлять, Таганка не знал. Но Лидочка, похоже, была профессионалкой. Опустившись на колени, она обняла Андрюха снизу и присосалась так, как будто хотела все на свете ему оторвать с корнем.

И гладила его нежно. И облизывала. И причмокивала даже.

Таганка терпеть уже не мог. Во второй раз он бы себе позора не простил.

Схватив Лидочку за плечи, он потянул ее вверх. Она оказалась податлива. И тут же была завалена лицом вниз на широкий стол, предназначенный для оформления газетных подшивок. Ничего местечко. Широкое, невысокое и, значит, вполне удобное.

Лидочка широко раскрытым ртом жадно хватала воздух, не в силах больше проронить ни звука, а пальцы ее впивались в разложенные на столе газетные страницы, безжалостно комкая их и разрывая в клочья. Заголовки праздничных газет ни Таганка, ни Лидочка в это время, понятное дело, не читали. Но они оказались как нельзя в тему. «Стань полноправным членом…» (аббревиатуру «…КПСС» Лидочка как раз оборвала и скомкала). «С чувством глубокого удовлетворения». Что касается напечатанных фраз «в поте лица» и «отдай до последней капли», то здесь Таганка абсолютно соответствовал требованиям советской партийной печати.

Он входил в Лидочку, как танк, как, наверное, отбойный молоток самого лютого стахановца входил в горную породу. А Лидочка, расположившись к нему спиной, от страсти начала уже вгрызаться в деревянную столешницу. Спина ее извивалась, матовая кожа покрылась крохотными, едва заметными капельками пота. Плотные ягодицы неустанно двигались навстречу Таганке, возбуждая в нем новое и новое желание.

Оторвавшись от женщины на миг, он рывком развернул ее к себе и… вновь с силой протаранил, придерживая обеими руками за талию. Ноги Лидочки лежали теперь у него на плечах, а кисти рук крепко обвивали шею.

- А-а-а!!! - громко закричала она, с головой утопая в оргазме.

А из горла Таганки невольно вырвался звериный рев. Он буквально истекал соком, кончая, как ему казалось, целую вечность. Взрываясь сладкими судорогами, он терзал тело Лидочки сильными пальцами, впивался в нее изголодавшимися губами, оставляя на ее нежной коже красные следы засосов.

В конце концов крики и судороги стихли.

Истерзанная Лидочка Семенова и вконец опустошенный Андрюха Таганцев повалились на широкий газетный стол.

Синие сатиновые трусы Андрея прикрывали газету «Правда» с передовой статьей о том, что социализм в нашей стране победил окончательно и бесповоротно.

А дефицитные чулки Лидочки аккуратно прикрывали лысую голову вождя - гипсовый бюст Владимира Ильича Ленина, который сами же зэки и слепили накануне великого праздника победившей революции.

- У-у-у! - завыл от удовольствия Таганка. Странно устроен человек. От удовольствия воет, от неудовольствия - тоже воет! Не угодишь.

И, словно откликаясь, взвыла сирена. Пронзительно, частыми короткими взвизгами. В зоне поднялся переполох. По этому сигналу осужденным предписывалось сломя голову бежать к отрядному бараку, строиться в колонну по три и бодро шагать на центральный плац.