Следы на траве (сборник) - Андрей Дмитрук

Тотчас Горпина Федоровна, сбросив оцепенение, вскочила, заметалась кошкой; стала приговаривать, что, мол, девчат она приткнет на кровати, кавалерам постелет на полу… Но здесь решительно поднялся Василий и заявил, что по причине на редкость теплой для сентября ночи он сам и его друзья будут спать на сеновале. «Я этим четыре года бредил!» — шумел лейтенант. Юра принялся пылко вторить и рассказал про случай, когда он выспался на стоге возле города Веймара. И сено-то было прошлогоднее, выдохшееся, и трава не наша — немецкая, но все равно красота!.. Зоя заикнулась было насчет пыли и колючих травинок; ее дуэтом пристыдили.

«Я вам все же тут постелю. Мало ли что — может, еще вернуться захотите!» — вздохнув, покорно сказала вдова. Она не перечила, не пыталась отговаривать, но Галя вдруг отчетливо поняла; хозяйка не хочет, чтобы они ночевали на чердаке. Холодок тронул плечи гостьи. Однако Василий уже взял ее за руку…

Светя фонариком, Юра первым взобрался по лестнице. Никто, кроме Гали, не заметил: луч скользнул по алюминиевой миске с остатками каши… А дальше громоздилась гигантская залежь сена. Василек помог девушке забраться поглубже в дурманный запах и шелест; шепнул ей «ложись здесь», поцеловал и отполз.

Спать на сеновале оказалось не таким уж простым делом. О да, было и душисто и мягко; но травинки действительно кололись, и оседала на потную кожу сенная труха, и будто бы даже насекомые пробегали по ногам, по шее «Горожанка я, горожанка!» — сокрушенно думала Галя, ворочась с боку на бок.

Наконец ей удалось забыться… Но вдруг всплыла тревога, неся ненужную, бессонную ясность. Кого же все-таки прикармливает тут вдова? Лису, зайца, барсука? Не дай бог, рысь? Ну нет, хозяйка просто не пустила бы их всех на сеновал. А так — обошлась вздохами и темным намеком… Почему? Им ли, гостям, кто-то может здесь помешать, или наоборот — они кому-то?..

…И настала минута, когда вконец измученная бессонницей девушка вообразила, что ей душно, и решила перебраться поближе к окну. Она поползла туда — и внезапно очутилась в хорошо утоптанном, продолговатом углублении. Словно кто-то, постоянно ночуя здесь, обмял сено, сделал себе уютную лежанку.

Голова уже не была чистой; Галя больше не вспоминала о загадочном питомце вдовы. Смутно порадовавшись находке, свернулась калачиком. Неизвестно почему дивный покой царил в этом любовно устроенном местечке… Являлись Гале лица знакомых; брови Василия, похожие на ласточку, нарисованную тушью; трагические глаза вдовы. И все это на радостном фоне желтых пляжей, синей воды. Она присела на корточки и стала играть с ласковым речным прибоем, но оступилась, и пальцы ушли в мокрый песок…

Галя проснулась толчком, мир сразу стал отчетлив… В квадратный колодец маленького окна уже набегала бледная вода рассвета. Девушка лежала ничком. Правая рука ее, выброшенная в сторону, действительно касалась чего-то влажного, похожего на слипшуюся шерсть. Галя невольно пощупала — то было нечто округлое, живое, дышащее… «Ой, что это, что?!» — в сонном испуге вскинулась от Галиного крика Зоя. И сразу же вспыхнул, точно осветительная ракета, слепящий круг Юриного фонарика. Мигом пробудившись, оба фронтовика уже стояли на ногах, готовые броситься на помощь.

И они увидели — всего на несколько секунд увидели, как застыл рядом с Галей маленький, ростом не более годовалого ребенка, подобный сгустку мрака, будто бы с рожками на круглой голове; сидел столбиком и в ужасе таращил зелено-красные глазища, поболее совиных, заменявшие ему лицо.

А потом с непостижимой ловкостью извернулся и бесшумно нырнул в сено, как рыба в омут.

II

Люди, впервые попавшие в кабинет Вадима Алексеевича Заборского, сразу же чувствовали, что в этой большой, обклеенной синтетической пленкой «под орех», освежаемой кондиционером комнате не хватает чего-то очень существенного. «Чего же, в самом деле?!» — думал посетитель, порою путаясь в первых фразах. Но рано или поздно соображая: стола! Того самого письменного стола, без которого до сих пор не обходились ни бюрократ, ни ярый борец с бюрократией. «А как же он работает? — мучился посетитель. — А папки, бумаги разные где хранит?..»

Если кто-нибудь решался задавать подобные вопросы вслух, главный архитектор города охотно отвечал. Он считал свое рабочее место образцом для подражания. Как он работает? Очень просто. Видите вон этот, дальний угол кабинета, осененный листьями громадной бегонии, увитый комнатными «лианами»? Там стоит тройка мохнатых кресел, а рядом на изящной подставке — блок аппаратуры. С краю находится диктофон. Вадим Алексеевич не пишет, а наговаривает кассету. Чтобы обрабатывать текст, у него есть секретарь-машинистка с дипломом филолога… Где он хранит бумаги? А их здесь вообще нет. Рядом с магнитофоном — аппарат, похожий на телевизор, стоящий на другом, плоском радиоприборе. Это микрокомпьютер «Роботрон». Записи, расчеты, чертежи сберегаются в его памяти. Ряд завершает телефон-селектор с разноцветными трубками. С его помощью (и только так!) главный архитектор проводит совещания… Так зачем же Заборскому стол — анекдотический предмет, неразлучный на карикатурах с тупой физиономией «столоначальника»?

Секретаршу свою, немолодую женщину с чудовищной работоспособностью, Вадим Алексеевич ценил и попусту не тревожил. Ей не вменялось в обязанности лично заходить в кабинет и докладывать, кто просит приема. Мелодичный сигнал; по динамику внутренней связи звучит низковатый голос Ксении Прокофьевны. Говорит она немного манерно, нараспев, как актриса, играющая светскую даму:

— Э-э… Вадим Алексеевич? К ва-ам, я бы сказа-ала, несколько необы-ычная посетительница. Я предлага-ала ей обратиться в один из отде-елов, но она такая насты-ырная… говорит, что ей подходите только вы-ы!

Заборский предельно вежлив, но столь же краток в речах.

— Пожалуйста, точнее, Ксения Прокофьевна. Откуда посетительница? В чем необычность?

— М-м… Я бы сказала, в ее крайней ю-уности. Это школьница, ученица седьмого… ах, простите, восьмого класса, и зовут ее И-ира, Ира Гребенникова. Так ей мо-ожно войти?

В идеально организованном уме Вадима Алексеевича складывается привычная схема. «Школьница — будет приглашать — какой-нибудь клуб интересных встреч — рассказать о будущем города, о генплане — то же, что в последний раз по телевидению — отказать, огорчатся — почему бы и не выступить — общение с молодыми помогает сохранять форму — возьму цветные слайды…»

— Пусть войдет.

Тонкая звуконепроницаемая дверь кабинета бесшумно отъехала вбок, послушная нажатию детской руки, и перед Вадимом Алексеевичем предстала посетительница.