Элси выходит замуж - Марта Финли

— Но я люблю тебя как сестра! Разве тебе мало?

— Как сестра! — Гарольд горько усмехнулся. — Предложи человеку, умирающему от жажды, картинку, где нарисована вода. Довольно, Элси! Не удерживай меня, я уезжаю.

Гарольд отпустил руки Элси и повернулся, чтобы уйти, но вдруг рванулся к ней, обнял и покрыл ее лицо страстными, неистовыми поцелуями.

— Ах Элси, Элси, свет мой, жизнь моя, зачем мы встретились? И почему все так вышло? Но ты не виновата! Это я, я глупец! Прощай, дорогая, и прости меня! — и, отпустив девушку, Гарольд схватил чемодан и вылетел из дома так стремительно, что Элси не успела ничего сказать.

Как неожиданно все произошло! Любящее сердце Элси переполняла такая печаль, такое сочувствие Гарольду, что она не нашла в себе ни сил, ни желания воспротивиться его страстному порыву.

Гарольд успел на причал как раз вовремя. Когда он уже ступил на трап, появился мистер Динсмор. Он удивленно воскликнул, спрыгивая с коня:

— Гарольд! Ты покидаешь нас? Постой! Что случилось? Куда ты спешишь? Тебе непременно надо уехать?

— Да, непременно, — ответил Гарольд, глядя в сторону. — Не считайте меня неблагодарным негодяем, сэр. Я очень признателен вам за гостеприимство. Мне было очень хорошо, но я должен уехать. Прощайте. Постарайтесь забыть, что я здесь был. Прошу вас — ради Розы.

Он быстро поднялся на борт, и корабль сразу же отчалил. Вскоре он скрылся за деревьями, свисающими над водой, а мистер Динсмор все стоял, как завороженный, глядя ему вслед. Потом очнулся и, веда за собой коня, в глубокой задумчивости пошел к дому. «Как понимать внезапный отъезд Гарольда? Почему он назвал себя неблагодарным негодяем? И что значит — забыть, что он здесь был? Забыть ради Розы? О! Неужели Элси? Элси! Значит, и Гарольд тоже?..» — и, ускорив шаг, мистер Динсмор стал озираться в поисках дочери.

На улице Элси не оказалось. Тогда Мистер Динсмор вошел в дом и сразу услышал сдавленные рыдания. Звуки доносились из маленькой гостиной, которая изредка служила приемной. Тихо открыв дверь, он увидел свою любимую дочь, которая лежала на диване, зарывшись лицом в подушки. Через мгновение она уже была в объятиях отца и рыдала у него на плече. Мистер Динсмор бережно вытирал слезы, ручьями бегущие по ее щекам.

— Что случилось, девочка моя? Гарольд объяснился тебе в любви? Ну и что? Не надо так убиваться. Не принимай близко к сердцу. Ничего страшно не произошло. Вот увидишь, не пройдет и месяца, как он уже придет в себя.

— Папа, в чем я виновата? Я ведь не давала ему ни малейшего повода. Может, я кокетка? — всхлипывала Элси.

— Вовсе нет! Он что, посмел назвать тебя кокеткой?

— Нет, нет! Гарольд сказал, что я ни в чем не виновата, а всему виной — его собственная глупость.

— Молодец! Я всегда был о нем хорошего мнения.

— Я думала, что он знает о моей помолвке.

— Я тоже. Но мне никогда и в голову не приходило, что тебя полюбит родственник. Жаль, что у него не хватило ума прежде поговорить со мной. Успокойся, Элси. Гарольд справится — сильной душе страдания только на пользу. Но я сердит на него за то, что он так огорчил тебя, мое сокровище.

— Прости его, папа. Гарольд поступил великодушно, взяв на себя всю ответственность. Но ты снял тяжесть с моего сердца. Что бы я делала без моего дорогого папочки!

Эти драматические события слегка омрачили пребывание Динсморов в Вайемиде, хотя ради отца Элси старалась как можно скорее оправиться от потрясения.

Большую помощь в исцелении оказали ей длинные, дышащие любовью письма от мистера Травиллы. А жизнь шла своим чередом: прибыл священник, который очень понравился Элси, и она перестала беспокоиться за духовную жизнь и благополучие своих невольников. Священник досконально вник в ее планы, запомнил все пожелания и пообещал сделать все, что от него зависит.

Печалясь из-за расставания с полюбившимся им прекрасным Вайемидом и с верными слугами, но с сознанием выполненного долга и потому — с легким сердцем, Элси с отцом отправились в обратный путь.

Вместе с ними ехали слуга мистера Динсмора Джон, тетушка Хлоя и, конечно, дядюшка Джо. Элси и мистер Динсмор радовались счастью пожилой четы. А в Новом Орлеане Элси, как и обещала, купила их внучку Дину. После этого приобретения каждый день пути стал для стариков праздником, в котором участвовали все.

Дина радовалась, что ей поручили помогать бабушке, которой, по словам Элси, из-за преклонного возраста надо было меньше работать. Но тетушка Хлоя обиделась. Она не могла вынести, что об ее обожаемой молодой госпоже заботится кто-то другой.

Путешественники вернулись домой как раз к свадьбе Аделаиды. Прибыл жених — Эдвард Аллизон с братьями Фредом и Ричардом и сестрой Мэй. Приехали Софи и Гарри Каррингтон, недавно возвратившиеся из свадебного путешествия (они поселились у родителей Гарри в Ашлэнде). Никто не мог понять, почему не приехал Гарольд Аллизон — он был вторым шафером (первым был Ричард), и потому его отсутствие вызвало всеобщее удивление и беспокойство.

Элси и мистер Динсмор о событиях в Вайемиде не проронили ни слова, и все ждали Гарольда до последней минуты. Но он так и не появился, и роль второго шафера досталась Фреду. Свадьба была великолепной. В Розлэнд съехалось множество гостей. Торжества продолжались две недели. Наконец счастливые молодожены отбыли в Европу, а их свадьбу еще долго вспоминали и обсуждали. В итоге местное общество признало ее самым пышным событием последних лет.

Глава 9

— Я так рада, что торжества наконец-то прошли!

— Почему, моя красавица? — спросил мистер Травилла, с любовью глядя на милое лицо невесты. Он мог любоваться им бесконечно: тонкие черты, безупречная кожа, огромные карие глаза... Но главный секрет притягательности Элси заключался в одухотворенности. Ее лицо отражало красоту души — нравственную чистоту, живой ум, сердечность, бесконечную преданность Богу. Такая красота выше физической, она не зависит от возраста: с годами ее сияние становится лишь ярче и неотразимее.

— Конечно, свадьба была прекрасной. Но я так устала! С утра до ночи шум, суета, пустые развлечения. Слава Богу, теперь можно успокоиться и посвятить остаток зимы делам и тихим семейным радостям.

— Ты знаешь, я тоже доволен, что праздники закончились. Представь, и я желаю посвятить остаток зимы тихим семейным радостям. И остаток жизни тоже. Кстати, теперь мы сможем проводить вместе в два раза больше времени. Элси, ты не представляешь, как сильно я тосковал по тебе, когда ты была в Вайемиде. Я так счастлив, что мы снова вместе! Но, должен признаться, я завидую нашим молодоженам. Милая, а как проведем медовый месяц мы? Хочешь в Европу?

— Но разве в медовый месяц обязательно путешествовать? — спросила Элси с улыбкой.

— Конечно, нет, дорогая. Мы все устроим так, как ты захочешь.

— Ах, мистер Травилла, мне не хочется никаких дальних и долгих путешествий. И я подозреваю, что вы тоже не испытываете такого желания. Давайте пока не будем строить планы — у нас еще есть время.

— Да, времени еще много. Хотя я предпочел бы, чтобы его было поменьше. Но, обрати внимание, я не ропщу. Дни идут, и скоро ты станешь моей!

Элси и мистер Травилла, беседуя, ехали верхом к Оаксу. Солнце недавно зашло, а луна еще не поднялась из-за горизонта.

Вдруг Элси остановила коня, и ее спутник тоже сразу натянул поводья. Повернув к нему побледневшее лицо, девушка тихо спросила:

— Вы слышали?

— Что, дорогая? Я не слышал ничего, кроме стука копыт и шума ветра.

— А я слышала. Кто-то выругался и сказал: «Ты ее никогда не получишь». Очень ясно слышала. Наверное, ветер донес, — прошептала Элси. Схватившись маленькой дрожащей рукой за руку мистера Травиллы, она взволнованно огляделась.

— Может, тебе показалось? Откуда эти звуки?

— Вон из тех хвойных зарослей и... я уверена, я узнала этот голос! Голос вашего заклятого врага — человека, от которого вы с папой спасли меня в Лэндсдейле.

— Девочка моя, успокойся. Он ведь в тюрьме.

— А вдруг он сбежал? Или его помиловали? Нет, стойте, умоляю вас! — воскликнула Элси, когда мистер Травилла повернул лошадь к зарослям. — Он вас убьет!

— Я стреляю без промаха, — ответил Эдвард, доставая револьвер.

— Но он вас видит, а вы его нет! Он выстрелит первым!

— Ты права. Права, если там действительно кто-то прячется, — ответил мистер Травилла, пряча оружие. — Но я уверен, что тебе послышалось. Так что успокойся, дорогая, поехали домой. Не бойся!