Охота на колдунов - Виталий Крыръ

  Однако там, где старики видели лживое порождение ехидны, искушающее своим телом наследника, Клевоц видел в тот момент лишь хорошенькую, испуганную девчонку, и уж никак не грозную колдунью и убийцу. И тут волшба не сильно сбила его с толку. Для Изабеллы бой и убийство на Спорных землях был первым в жизни. А о том, как бывшая колдунья будет существовать бок о бок с кровными врагами ее сословия, Клевоц даже не задумался. Он вообще ничего не продумал, предоставляя жрице статус рéнкинэ.

  Клевоц наклонил голову ей к самому ушку и, прежде чем Изабелла успела бы решиться боднуть его в губы, прошептал:

  - А что, если я пообещаю тебя насильно не раздевать? - тут волшба явно подвигла его к преувеличению своей способности соблазнять.

  В тайне от взрослых Клевоц успел-таки более-менее близко пообщаться с одной северянкой, и, кстати, ему ещё только предстояло узнать о последствиях этого.

  'Жизнь, - пронеслось у девушки в голове, - без унижения, - о том, что ее могут использовать как прислугу, ʼвысшая жрица даже не подумала, - и меня рано или поздно найдут и освободят'.

  - Чем она подтвердит свой рассказ? - наконец прокашлялся Вызим. - Под хорошей пыткой-то не повыдумываешь так, как без оной. - На самом деле его больше волновал гнев Вышнего, но говорить о потустороннем всуе не пристало. Сначала следовало исчерпать все 'земные' аргументы.

  - У меня есть, - теперь Изабелла боролась за свою жизнь, - есть подтверждение.

  Из недр балахона был извлечен свиток дорогого тонкого пергамента. Жрица совершенно случайно имела при себе последнюю страницу своего дневника - детская привычка пошла на пользу и во вред. На пользу, так как по записям было понятно, что тетя не посвятила Изабель в детали происходящего. Никто не мог заподозрить, будто девушка в таких подробностях предвидела исход нападения и заготовила поддельный дневник.

  Во вред, ибо Анна и Изабелла Полеон не сказали никому, куда направляются. Самоуправство Анны не прошло даром, ведь ей было кому сказать о цели похода, но сочла недостойным 'отчитываться' перед жрецом ниже по храмовой иерархии. А значит, Изабель, забирая пергамент, лишила жрецов последней возможности в ближайшее время (или даже вообще когда-либо) узнать, что случилось.

  Своим дневником колдунья повергла северян в уныние - и настоящую ʼвысшую жрицу захватили, и допрос вроде б то как провели, и по большому счету ничего полезного не узнали.

  Но тут молчание прервал Ждан:

  - Она ведь отдохнет и вновь начнет швырять заклинания! Клевоц!

  Молодежь заволновалась, лишь старики остались спокойны. Зырь прокряхтел:

  - После нашего оберега сама по себе она никогда не восстановится. А вот, что касается старшей - на всякий случай развейте ее пепел над текущей водой. То, что не прогорит - найдите металлические ступки и пестики и усадите молодых истолочь кости в прах.

  - Но это живая ловушка! - не вдаваясь в детали, но от того не менее понятно северянам выдвинул главное посюстороннее возражение Вызим. - Ее следует тоже развеять, чтобы и следа не осталось.

  Лишь остатки гордости позволили Изабелле сохранить контроль над своим телом и не прижаться к Клевоцу в поисках защиты. Молодой северянин задумался: 'ловушкой' ʼвысшая жрица могла стать по самым разнообразным поводам.

  Но Зырь неожиданно твердо принял в споре сторону наследника Холма. Страсть возражать преобладающему мнению не всегда просыпалась в нем, но если просыпалась - значит, он полагал, что обнаружил весомый повод. Вот и сейчас - ведь согласно укладу не следует возглавляющему поход без крайней нужды менять решения, а значит, зарождать сомнения и в нерушимости последующих приказов:

  - Переоденьте девицу как северянку, а также закройте лицо. Один из нас отправляется к коневодам - вот она и поможет общему числу остающихся сохраниться прежним, - и когда только Зырь успел об этом узнать. - Что до пола - соглядатаи не у всех видели лица, так что сойдет. И с Клевоцем ведь ходят телохранители? Пусть в случае опасности изуродуют ей топором лицо. После этого, даже если успеет что-нибудь выкрикнуть, назовем сошедшей с ума рéнкинэ, приведенной с Севера.

  В сумраке лицо и клочковатая борода старика Зыря напоминали цветом пергамент:

  - А чтобы не поспела проорать тайные слова, известные только жрецам - рубите ее на первом же звуке. Про способ казни - в тонкостях нашего уклада даже жречество не разбирается. То, что до этого с нами шла без веревок - отведет подозрения. Только чтобы слишком явно ее не пасли, лишь были наготове. Если Вышнему будет угодна ее смерть, она ослушается нас и уйдет в небытие.

  Зырь не пугал девушку, просто вслух искал способ для баронета не уронить лицо отменой однажды решенного и в тоже время не навредить Северу принятием ведьмы.

  От слов про изуродованное лицо Изабелла задрожала в руках Клевоца - она как раз обдумывала как бы подать знак своим и сбежать.

  Молодой Холмин же, не поспешив бросаться словами - качество скорее зрелого мужа, чем юнца - выиграл в глазах всех. Северян - так как странное решение обосновали без его вмешательства. Девушки - так как идея 'топором по лицу' (а иное никто бы и не придумал) изначально исходила не от Клевоца.

  А волшебство в душе северянина успокоилось, утихомирилось, перестало подталкивать мысли - ведь жрица сохранила жизнь и честь. Да и не столь уж могущественным было это волшебство - жизнь южанки до вмешательства Зыря и впрямь висела на волоске.

  Седовласый, будто полярная сова, старец Гриффид, посвященный в бесчисленные тайны 'высшего жречества, представитель благословенного сословия в Совете 'высших тэл'ов Изначальной империи, размышлял, заперевшись в келье для волхвования. Стул, стол и несколько сундуков, наполненных атрибутами ритуальной волшбы, составляли всё убранство помещения, неожиданно аскетичного в сравнении с комнатами большинства других 'высших жрецов.

  Жрец Гриффид думал о дочери - Изабелле. На трехсотом году жизни последователь Похитителя наконец-то решился продолжить свой род. Всемилостивый не благословил его сыном, но ведь жречество - единственное сословие, в котором мужчины почти не имеют преимуществ перед женщинами.

  Это находит свое выражение и в небесной иерархии. Летописи свидетельствуют, что в начале мира Похититель общался с главой жрецов лично, но затем поставил между ним и собой образы своих Непорочных дочерей. Всеблагой запретил жрецам обсуждать вопрос о том, кем была мать богинь и была ли она вообще. Считается, что знание этого дается лишь после смерти, как одна из наград за верность и послушание.

  И вот Всемилостивый одарил жреца талантливой - скорее даже гениальной! - дочерью. В молодом возрасте она достигла пятой ступени волшбы из десяти.

  А ведь даже постижение первой ступени - сложнейшая, многолетняя задача. Первой ступенью именуется управление собственным телом. Если волхвуешь в его пределах, уровень волшебства полагают начальным, но в то же время он включает зачатки всех последующих ступеней.

  На второй ступени изучают влияние на чужой разум. На третьей - жар и холод. Наиболее известный наговор третьей ступени - удар волшебным огнем. На четвертой изучают вес и ускорение. Профаны, как правило, видят ее результаты в виде внезапно взлетающих предметов. Или наоборот, исполняющихся непомерной колдовской тяжести. В результате можно, к примеру, заклинивать двери или ворота, погребать рыцарей под возросшей массой их собственных доспехов, пускать стрелы без лука. Четвертая, включающая - подобно первой - элементы наговоров всех остальных, означала лечение и продление чужой жизни. 'Внешние' ступени (со второй по четвертую) считались подготовкой к пятой - мгновенному преодолению пространства.

  Далее, через несколько ступеней, следовала последняя, высшая - создание вещей и живых существ из чистой Силы. Но на этот уровень восходили лишь немногие, и седой 'высший жрец среди них, троицы ныне здравствующих.

  К четырем годам высокородные родители опознали в девочке одаренную. То есть человека, который может улавливать крохотный ручеек из безбрежного океана Силы, изливаемой Похитителем в мир. Учить ребенка начали еще до инициации. А в шесть лет...

  Каждый год одаренные со всей Изначальной империи собирались в столице в ожидании просветления. Похититель, являя свою Силу в алтаре, сравнивал достоинства и недостатки, выделяя всего нескольких достойных. Прежде всего детей жрецов, естественно. За всю историю он отклонил лишь двоих высокорожденных. Кстати, издавна было подмечено, что у совокупности жреческих пар Империи рождается каждый год примерно равное общее количество одаренных детей, независимо от числа рожениц.

  Однако и у остальных сословий был шанс. Приблизительно один к десяти, если учесть ежегодную численность соискателей. Ежели Всеблагой сочтет, что кандидат будет преданно служить ему. И слепо выполнять его волю, независимо от прошлых сословных и личных симпатий.