Рука, сердце и кошелек - Дарья Калинина

– Да почему же порушу?

– В тюрьму засадишь.

– Если он ни в чем не виноват, кто же его посадит?

– Молодая ты ишо! – с осуждением произнес старик. – Не понимаешь многого. У нас ведь как… Было бы дело, а кого посадить за него, всегда найдется. Так и тут… Дело есть, тело есть, а кого посадить? Вот этого Барклаева и посадят.

– Барклаева? – тихо пробормотала Кира себе под нос, вспоминая слова Нади о том, что фамилия у человека, преследовавшего Федора, была нерусская, иностранная и даже французская.

Теперь понятно, почему у девушки возникли такие ассоциации. Барклай де Толли – известный военачальник времен наполеоновских войн. Корни у него были норманнские, что видно из фамилии. Хотя родился Михаил Богданович в добропорядочной немецкой семье в Риге, а служил всю свою жизнь России.

– Этот студент тут во дворе был, он драку с убитым затеял, – бормотал дед, – и с кого спрос? С него! С него и спросят!

– Но если вы сами это подтверждаете, почему же не хотите документ отдать?

– Что я подтверждаю? – еще более сердито засопел дед. – Ничего я не подтверждаю. Говорю, что парень не виноват.

– Но ведь он устроил драку!

– Драку, а не убийство! И вообще… не видел я ничего. Оставьте меня в покое.

И, поднявшись со своего места, дед решительно заковылял прочь, опираясь на сучковатую палку.

– Дедушка, постойте! – кинулась за ним следом Кира. – Подождите!

– Ну, что тебе еще, стрекоза?

Старик остановился и уставился на девушку. Вид у него был непреклонный и решительный. И все же что-то подсказывало Кире, что она сумеет достучаться до старика.

– Понимаете, я ведь не из милиции, – принялась она сбивчиво ему объяснять. – Просто нашего хорошего друга уже арестовали за то, что он был возле убитого в тот момент, когда в подворотню приехала милиция.

– Вот видишь! – осуждающе произнес старик. – Одного невиновного уже арестовали. Так ты и второго подвести хочешь? А может, он и не убивал? За что же его подводить? К тому же хороший парень, спортсмен. А про первого, того, что убили, я слыхал, что и не учился он нигде, не работал, на жизнь себе мошенническим способом промышлял. Тунеядец и лгун!

– Это вы откуда узнали? – удивилась Кира.

– А не глухой я еще. Менты между собой толковали, я и подслушал. Рядом стоял, все думал, отдать им удостоверение али нет. Ну а потом услышал, что у них уже есть задержанный, да и не стал.

– Пожалели, значит, этого Барклаева?

– Пожалел, – тихо признался дед. – У меня у самого внук такой. Вот я и не решился парню судьбу загубить. Горячий он, врезал тому первому, да после пожалел, должно быть. За ним побежал, да тот от него. Ну, Барклаев этот посредине двора остановился, растерянный такой. По карманам шарить начал. Деньги достал, потом ножик перочинный, потом еще какие-то бумажки.

– Что-то искал?

– Что искал, не знаю. А только, должно быть, тут у него документ из кармана и выпал.

– Эх, – вздохнула Кира. – Вот вы говорите, Барклаев ваш невиновный. А если так, то зачем ему ножик понадобился?

– Сразу видать, что ты баба, – презрительно цыкнул сквозь зубы дед. – Да мало ли для чего мужику ножик перочинный в кармане может сгодиться! И леску обрезать, и гвоздь выковырять, и пробку от бутылки открыть. Да мало ли еще, всего и не упомнишь так сразу!

– А еще можно этим ножом кого-нибудь проткнуть.

– Не, – покачал головой дед. – Опять ты глупость сморозила. Таким перочинным лезвием человека не убить. Разве что в глаз попадешь. Ну а я-то слышал, парня заточкой из шила прикончили. Странное, я тебе доложу, оружие. Я такого со времен своей молодости не припомню. Тогда у нас во дворе у каждого хулигана в кармане свое шило было. Вроде бы и не оружие, а ткнешь таким, мало не покажется. И рукоятки веревкой обмотаны обязательно.

– Зачем?

– А чтобы рука не скользила, когда удар наносить будешь.

Похоже, дед знал, о чем толкует. И все же Кира не оставляла надежды добиться от него помощи.

– Дедушка, от меня Барклаеву беды не будет. Мне с ним поговорить надо. Отдайте документ.

– Нет! И не проси даже! Билет студенческий я тебе не отдам. Я и так тебе больше чем надо сказал. А уж как тебе дальше поступать, думай сама.

И с этими словами старик решительно заковылял прочь. На сей раз Кира за ним не пошла. Она чутьем понимала, что старика больше трогать не надо. Что хотел, он уже сказал. А чего не хотел, того из него и клещами не вытащишь. Старая школа, чтоб ее!

Леся ждала подругу на улице, сидя в «гольфике» и безмятежно играя на телефоне, гоняя пушистый шарик по запутанному лабиринту. Подругами заранее было решено, что вдвоем лучше во двор не соваться. Если одной бы не повезло, тогда пошла бы вторая. Увидев подругу, Леся немедленно оставила игру и жадно поинтересовалась:

– Ну как? Удалось тебе что-нибудь узнать?

– Что-нибудь удалось. Только пока не знаю, что именно.

– В смысле?

– А ты, похоже, не очень-то озабочена судьбой Сергея, – пробурчала недовольная собой и потому сердитая Кира. – Сидишь тут, в телефончик играешь.

– Скажешь тоже! – насупилась Леся. – Это я от нервов! Чтобы успокоиться. Ну, не томи же! Говори, что тебе удалось узнать.

Кира перечислила. И Леся задумчиво причмокнула:

– Так, значит, студент Барклаев. А учится он в Военном институте физической культуры. Это где же?

– На Сампсониевском проспекте, – сказала Кира.

– О! Ты и это узнала? Как быстро!

– Я это давно знала.

– И откуда?

– У меня там один знакомый учился. Правда, тогда этот институт вроде бы немного иначе назывался. Но неважно, он у нас в городе один такой.

– Согласна. Так что? Поехали?

– Куда?

– Ну, в этот институт, – удивилась Леся. – Найдем там этого Барклаева. Поговорим с ним. А что?

И только тут до Киры дошло, что имел в виду старик, когда говорил, что он и так сказал ей больше чем достаточно. Действительно, зная название вуза, а также фамилию студента, нетрудно будет найти его самого. Ну а студенческий билет пусть полежит, пока суд да дело, у упрямого старика. Возможно, этот Барклаев совсем и не виноват в случившейся трагедии. Тогда он спокойно может вернуться в тот двор и забрать свой документ у приметного старика.

Военный институт физической культуры когда-то давно, еще при царской власти, занимал всего один скромный по нынешним меркам учебный корпус. Но с годами учебное заведение крепчало и кадрами, и финансами, и своими именитыми выпускниками. И теперь институт занимал большую территорию с собственным бассейном, баскетбольными площадками и прочими спортивными сооружениями и учебными корпусами.

Найти и проникнуть в учебную часть подругам не составило особого труда. Но вот добиться взаимности от сухопарой тетки, которая ведала списками учащихся, не получилось.

– Зачем вам координаты Барклаева? – поджав губы, осведомилась она у подруг. – У вас есть официальная бумага на сей счет? Запрос? Ах нету! Ну, так и нечего тут прохлаждаться, людей от работы отвлекать.

– Понимаете, у нас к Барклаеву личное дело.

– Какое?

– Он… – Леся на мгновение заколебалась, а потом выпалила: – Он отец моего будущего ребенка!

– Да-да! – поддержала ее быстро пришедшая в себя Кира. – Подруга забеременела от вашего Барклаева, а он к ней и носа не кажет! Разве это по-человечески?

Но если подруги надеялись, что секретарь встанет на их сторону, хотя бы из элементарной женской солидарности, то они здорово просчитались. Все женское в этой грымзе давно завяло и высохло. Она лишь еще больше поджала свои тонкие губы и жестко отчеканила:

– По-человечески сначала идти с мужчиной в ЗАГС, а потом уже прыгать с ним в койку!

– Так-то оно так, кто же спорит. Только много ли вы назовете примеров, когда молодые люди поступают именно таким образом? То-то и оно, что нет.

Но грымзу это нисколько не вразумило.

– Сама допрыгалась, милочка, сама и расхлебывай! – произнесла она. – Если наш студент не желает тебя видеть, значит, сама виновата!

И, указав рукой на дверь, грымза заявила:

– Освободите помещение! Не мешайте работать!

– Да мы… Да вы… Сердца у вас нет, вот что! Мы к декану пойдем.

– Хоть к самому господу богу, – отрезала грымза. – Когда получите письменное распоряжение, тогда и поговорим. Но я уверена, что все поддержат мою позицию. Девицам легкого поведения, которые хотят захомутать наших замечательных мальчиков, нету места в этих стенах!

Подруги вышли из ее кабинета, словно оплеванные. Хотя они и в мыслях не держали соблазнять студента Барклаева, но почему-то чувствовали себя, словно последние проститутки.

– Кошмар, – произнесла Леся.

– Вот стерва!

– А представляешь, если бы я действительно забеременела от одного из студентов.

– Тьфу-тьфу. Не приведи бог!

– Ну, не скажи, – как-то очень задумчиво произнесла Леся, следя глазами за проходящими мимо них молодыми людьми. – Зачем ты так безапелляционно? Красивые тут ребята. И сильные! И здоровые! И вообще…