Ржавчина. Пыль дорог - Екатерина Кузьменко

Стэн бросил в металлическую кружку горсть засушенных трав. Сама Рин справилась бы с этим намного лучше и у напитка был бы потрясающий вкус, но нам сейчас нужно совсем не это. Подождал, чтобы «чай» заварился покрепче, стал горьковатым и терпким, и добавил в кружку таблетку из личной аптечки.

«Можешь потом набить мне морду, детка, но сначала выпей».

Рин он застал в той же позе.

– Пей, – он поднес ее губам кружку, – не заставляй меня приказывать.

Рин сделала глоток, закашлялась, чуть не расплескав напиток. Ее пришлось поить, как ребенка.

Минут через пять, когда таблетка подействовала, Стэн перенес девушку на кровать.

«Судьба у меня такая – вас на руках таскать. Сначала одного, потом вторую».

Из разжавшихся пальцев на одеяло выпала какая-то безделушка. Стэн подобрал ее. На витой цепочке закачались жетон армейского образца и овальный серебристый медальон. Открываясь, он негромко щелкнул. Старая фотография. Так вот какими вы были до Ржавчины. Дэй изо всех сил старается показаться взрослым и опасным. Прямо дитя городских окраин. Рин на фоне парня кажется непривычно чистенькой даже в потертом джинсовом костюме. Пыталась соответствовать уличному стилю? Впрочем, для завершения образа ей явно не хватает нахальства. Оно и к лучшему. Действительно, девочка из хорошей семьи. Книжки, ровные строчки конспектов, разбухшая от размашистых преподавательских «отлично» зачетка – что еще навскидку представляется? Это если в глаза не смотреть.

И выглядит она так, будто никак не может поверить своему счастью. Поймала чудо за хвост и ощутила, что мир больше не будет прежним. М-да, хвост у «чуда» такой, что грех не ухватить.

Стэн закрыл медальон и оставил его на тумбочке. Выключил свет.

Вот ведь какие кренделя жизнь выписывает. В детстве мечтал о младшем брате, чтоб вместе в войнушку играть, а вот теперь получил сестренку. Маленькую, несгибаемую и очень упрямую.

А в войнушку наигрался так, что скоро из ушей полезет.

Лагерь с самого начала решили разбить на порядочном расстоянии от объекта. Степень опасности не определена, с чем придется иметь дело – неясно. Но военный завод – кусок лакомый. Настолько, что можно и рискнуть. Это ведь не только оружие, это многофункциональное производство. Если можно восстановить хотя бы несколько цехов – это будет почти чудо. А нет – так станки вывезти и на наши заводы поставить.

Кайлан, шофер, подвозивший нас со всем нашим барахлом – сухпай на всю банду, палатки плюс рация, – поглядел сочувственно и искренне пожелал удачи. Автоматчик, стриженная почти наголо девчонка, махнула на прощание рукой и запрыгнула в кабину. У нас всегда так: если путь пролегает близко к неисследованным территориям, с водителем автоматчик ездит. На всякий случай.

Есть зоны, куда водители грузовиков вообще не суются. Полбеды, если только сам сгинешь, так ведь и машину жаль.

– Все, ребят, дальше сами.

– Вперед, – скомандовал Стэн.

Дорога изменилась. Буквально несколько метров – и заросли по обочинам гуще, и трещин в асфальте больше. Хотя, казалось бы, хуже должна быть та дорога, которой пользуются. Впрочем, все странно. И чувство опасности – холодком по спине. Здесь земля чужая…

Очертания бывшего рабочего поселка с трудом угадывались в заросших развалинах. Кажется, поляна в невысоком подлеске, а присмотришься – небольшой скверик перед каким-то учреждением, от которого остался только обглоданный фундамент. И вот тогда все встает на свои места. И камень, попавший под ноги, оказывается остатками бордюра, а тот самый подлесок – некогда ухоженной живой изгородью. И даже проглядывающий под слоем палой листвы асфальт кое-где можно разглядеть. Всего шесть лет прошло, а такое ощущение, будто все двадцать. Я невольно вздрагиваю, вспоминая, как пожирало дома взбесившееся время.

– Сюда, – негромко окликает Джетт. Он опустился на колено и торопливо разбрасывает листья под одним из деревьев. Из начавшей жухнуть травы нам щербато улыбается человеческий череп.

Всего скелетов оказывается четыре. Двоих мы находим в неглубокой канаве, укрытых тем же саваном из опавших листьев, и одного – в кабине проржавевшей насквозь легковушки. Чтобы открыть дверь, приходится срубить саперной лопаткой небольшой куст, проросший рядом с машиной.

Нерешительно переглядываемся. С одной стороны, мы – боевая группа, а не похоронная команда, с другой – бросать останки непогребенными как-то не по-людски.

– Похороним чуть дальше, в лесу, где место чистое, – решает Стэн. – Посмотрите какие-нибудь личные вещи или жетоны.

Жетоны обнаруживаются только у тех, кого мы нашли в канаве. Я смотрю на даты рождения, выбитые на прямоугольниках нержавеющей стали, и где-то внутри холодеет. Мальчишки. Видимо, солдаты-срочники. То ли охраняли здесь что-то, то ли к эвакуации их подключили. Когда все началось, им было лет по девятнадцать. Будь я чуть постарше, тоже мог бы попасть в армию и оказаться на одном из таких объектов. Но я выжил. Вырос. И эти двое для меня теперь – вечные мальчишки.

Рядом с останками из машины нашли наградной кинжал с выбитой у рукояти надписью «За доблесть, проявленную в бою за форт Хейл». Если какие-то документы и были, они давно рассыпались в пыль, как и одежда.

– Пробьем через архивы, – предложил я. – Вряд ли таких было много.

Никаких следов ранений на останках мы не обнаружили. Конечно, на то, чтоб устраивать судмедэкспертизу, времени не было, но у меня сложилось впечатление, что эти люди просто упали и умерли. Идиотское объяснение, согласен, но другого просто нет.

– Вряд ли это последние, – качает головой Стэн. – Я слышал, здесь началась эвакуация, но всех вывезти явно не успели.

Серые корпуса завода стоят почти нетронутые, возвышаясь над остатками городка, как рыцарский замок над деревенькой.

– Там еще подземные цеха, – говорит Стэн.

– Откуда ты знаешь?

– Доводилось бывать. Не на этом, на похожем. Хуже всего, что с трудом представляю, с чем придется столкнуться. Впервые тащу людей на такую вылазку. Ты был прав, когда отговаривал Рин ехать с нами.

Имя царапает проволочкой по нервам. Разум напрасно прокручивает одни и те же доводы: здесь слишком опасно, люди на Базе защитят Рин куда лучше, чем я, вынужденный отвлекаться на то, что Стэн в отчетах называл «неучтенными факторами». Нашел же слово, а? Напрасно. Где-то в подсознании свербит иррациональное, вынесенное то ли из глубины веков, то ли из собственного бродяжьего опыта. Все, что остается за спиной, ты рискуешь больше никогда не увидеть. Людей. Города. Дороги. Даже несколько лет стабильной и относительно мирной жизни не выбили из меня этот страх.

– Наверное. Если что, ночью дежурю первым.

Миновали заводские ворота и небольшую площадку перед главным корпусом. Кто-то из парней держал на прицеле проемы разбитых окон – на всякий случай. Широкие двери проходной, разумеется, не были заперты, хотя пружины, закрывающие их всякий раз, как кто-то входил или выходил, давно лопнули. Пришлось подпереть обломками кирпича, чтобы внутрь проникало хоть немного света.

– Дэй, Эвретт, – вперед.

Мы осторожно переступили порог, разрывая лучами налобных фонарей давнюю, словно слежавшуюся, темноту.

– Стэн, тут…

– Я же говорил, эти – не последние.

Света стало больше – от фонарей остальной команды.

Проходная была завалена останками. Вся.

Я не берусь даже предположить, сколько их было. Тут уже бесполезно искать личные вещи или жетоны. Костяки рассыпались на части, перемешались, как подвески ожерелья, созданного безумным ювелиром.

– А с этими что?

– Сжечь, – коротко бросил Стэн.

Нам пришлось разделиться, иначе обследовать целый комплекс зданий не получилось бы. Разбивались на тройки, не расставались с рациями. Не то это место, где следует расслабляться. Не то.

Следующей гадостью оказался неточный план завода. Несколько подземных этажей на нем просто не были указаны. Похоже, у предыдущего владельца бумаг оказался не тот уровень допуска.

Масштабы предприятия поражали. Цеха, исследовательские лаборатории, склады для готовой продукции. Забавно, только после конца света я смог оценить размах нашей военной промышленности. Нет, я понимаю: сначала готовиться к войне, а потом в процессе обеспечивать армию всем необходимым – для этого нужны колоссальные мощности и затраты. Внушает уважение, знаете ли. Особенно если учесть, что, не будь по всей стране оружейных складов, наши шансы на выживание оказались бы существенно ниже. Так что есть повод сказать спасибо сгинувшему правительству.