Том 2. Аскетические опыты. Часть II - Святитель Игнатий Брянчанинов

Напрасно же исполненные самомнения и самообольщения мечтатели гнушаются страхом Божиим, как принадлежностию презренных рабов, когда к страху призывает нас Бог, возвещает, что Сам Он будет нашим учителем страха, что подаст нам духовный дар страха Божия. Не низко для человека, ничтожной твари, падшей, отверженной, погибшей, усвоившей себе вражду к Богу, перейти из состояния вражды и погибели к состоянию рабства и спасения. Уже это рабство — великое приобретение! уже это рабство — великая свобода! Страх законополагается нам, как средство существенно нужное, необходимое для нас. Страх очищает человека, предуготовляет для любви: мы бываем рабами для того, чтоб законно соделаться чадами. По мере очищения покаянием начинаем ощущать присутствие Божие; от ощущения присутствия Божия является святое ощущение страха. Опыт открывает высоту чувствования. Высоко и вожделенно ощущение страха Божия! При действии его часто ум притупляет свои очи, перестает произносить слова, плодить мысли: благоговейным молчанием, превысшим слова, выражает сознание своего ничтожества и невыразимую молитву, рождающуюся из этого сознания. Превосходно описывает такое состояние святой Исаак Сирский: «Смиренномудрый, когда приблизится к молитве или сподобится ее, то не осмеливается и помолиться Богу или попросить чего. Он не знает, о чем бы помолиться; он молчит всеми помышлениями своими, ожидая только милости и той воли, которая изречется о нем от того Величия, Которому он поклоняется. Лицо его преклонено на землю, а внутреннее видение сердца вознесено к превознесенным вратам во Святая Святых. Там Тот, Которого селение — мрак, притупляющий очи Серафимов, Чья доброта побуждает легионы к ликостоянию их, возлагая молчание на все чины их. Дерзновение его простирается только до следующих слов, только об этом он осмеливается помолиться: «Господи, по воле Твоей да будет со мною» [97]. Страх Божий есть дар Божий. Как дар, он испрашивается молитвою. Желал сподобиться этого дара святой пророк Давид и потому умолял Бога: Постави рабу Твоему слово Твое в страх, пригвозди страху Твоему плоти моя [98], то есть мои плотские пожелания. Страх Господень есть один из семи даров Святого Духа, которые святой пророк Исаия исчисляет так: Дух премудрости и разума, Дух ведения и благочестия, Дух совета и крепости, Дух страха Божия [99].

Господь наш Иисус Христос, принесший пришествием Своим на землю мир от Бога и благоволение Божие человекам, соделавшийся Отцом будущего века и Родоначальником святого племени спасающихся, призывающий чад Своих в любовь и соединение с Собою, предлагает, однако, во врачевание поврежденной природы нашей, между прочими средствами, страх. Предающемуся порывам гнева и ненависти Он угрожает геенною огненною; попирающему совесть угрожает темницею; увлекающемуся нечистыми вожделениями угрожает вечною мукою [100]. Непрощающему от искренности сердца ближним согрешения их возвещает, что и его грехи не будут прощены [101]. Сребролюбцу и сластолюбцу напоминает смерть, могущую восхитить их в то время, как они не ожидают ее [102]. Возвышен подвиг мученичества: и внушается он, и питается любовию. Но Спаситель мира в наставлении, которое Он преподал мученикам, поощряет их к мужеству, воспомоществует в подвиге страхом. Не убойтеся, говорит Он, от убивающих тело, души же не могущих убити: убойтеся же паче могущаго и душу и тело погубити в геенне [103]. Ей, глаголю вам, того убойтеся [104]. Всем вообще последователям Своим Господь заповедал спасительный страх Божий, выражающийся в постоянных трезвении и бдительности над собою. Да будут чресла ваша препоясана, сказал Он, и светилницы горящии: и вы подобии человеком чающим Господа своего, когда возвратится от брака, да пришедшу и толкнувшу, абие отверзут Ему. Блажени раби тии, ихже пришед Господь обрящет бдящих [105]. Всем глаголю: бдите [106].

Величественно изображено в Евангелии от Матфея Второе, славное Пришествие Господа, нелицеприятный и Страшный Суд Его над племенами и народами. Эта необыкновенная картина, представленная с необыкновенною простотою и ясностию, невольно оживляется пред взорами ума, поражает сердце страхом. Созерцая эту картину, можно изобразить состояние, в которое она приводит душу, словами Иова: Ужас же мя срете и трепет, и зело кости моя стрясе; устрашишася же ми власи и плоти [107]. При наступлении Суда для изгнанников с неба страна изгнания и клятвы — земля — запылает, а небо свиется, как свивается одежда [108]. Мертвецы всех времен и народов, возбужденные животворящею трубою — Словом Божиим, — восстанут из гробов и составят из себя необозримое и неисчислимое собрание [109]. Полки и воинства святых Ангелов придут на страшное зрелище, на великое служение. И ангелы отверженные предстанут на Суд. Сын Божий воссядет на Престоле Славы, славы страшной по необъятному величию ее. Все разумные создания потрясутся от страха, увидев Создателя своего, вызвавшего их в бытие из ничтожества единым всемогущим Словом. Они будут предстоять пред Тем Словом, для Которого нет невозможного исполнения. Они будут предстоять пред Тою Жизнию, при Которой, вне Ее, не может быть иной жизни. Справедливо сказали Отцы, что в это грозное время вся тварь, если бы она не была удержана всемогуществом Божиим и предоставлена самой себе, обратилась бы в ничтожество [110]. Праведники, увидев лицом к лицу Правду совершенную, сочтут свою правду не имеющей никакого значения, а грешники — оправданием, чуждым евангельского разума, осудят себя. Решится участь всех на вечность. Прежде наступления этого Суда Божественный Апостол сознается, что он не может оправдаться, хотя и не знает за собою никакого греха, потому что Судия его — Бог [111]. Все святые, во время земного странствования своего, часто приходят воспоминанием и размышлением благочестивым на Страшный Суд Христов, — благовременным, спасительным страхом ограждают себя от страха, который возбудится в погибших отчаянием; благовременным осуждением себя они стараются благовременно снискать оправдание, плачем отвратить плач. Братия! нужно, необходимо нам, немощным и грешным, частое воспоминание Второго Пришествия и Страшного Суда Христова: такое воспоминание есть благонадежнейшее приуготовление. Страшен тот Суд, который ожидает всех человеков после общего воскресения, страшен и тот суд, который ожидает каждого человека после его смерти. Последствия того и другого суда или вожделенны, или бедственны. Если земные суды, на которых дело идет об одном тленном и временном, возбуждают нашу заботливость, тем более должен озабочивать нас суд Божий. С какою другою целию Господь возвестил нам о нем так ясно, как не с целию возбудить в нас душеспасительный страх, могущий предохранить нас от греховной, беспечной жизни, в которой — условие нашей погибели? Преподобный Илия, египетский инок, безмолвствовавший в Фиваидской пустыне, говаривал: «Меня устрашают три времени: время исшествия души из тела, время Суда Божия и время изречения, какое последует о мне от Бога» [112].

Нужно ли предупреждать, что учение всех святых Отцов Православной Церкви о страхе Божием согласно с учением Священного Писания, когда учение Священного Писания служит источником для учения Отцов, когда обоих этих, учений источник один — Святой Дух? «Страх Божий есть начало добродетели, — говорит святой Исаак Сирский. — Утверждают, что он — порождение веры, и насевается в сердце, когда ум устранится от попечений мира сего для собрания скитающихся помышлений своих из рассеянности в непрестанное изучение будущего возустроения… Умудрись положить в основание путешествия твоего страх Божий — и в немногие дни окажешься при вратах Царствия, не понуждавшись в продолжительном пути» [113]. Между наставлениями преподобного Пимена Великого читаем следующие: «Мы нуждаемся в смиренномудрии и страхе Божием столько же, сколько в дыхании. Три главных делания инока: бояться Бога, молиться Богу и делать добро ближнему. Когда пчелы будут прогнаны дымом из улья, тогда взимается сладостный труд их: так и плотское наслаждение изгоняет страх Божий из души и губит все благое дело ее. Начало и конец духовного пути — страх Господень. Писание говорит: Начало премудрости страх Господень [114]. И опять, когда Авраам устроил алтарь, Господь сказал ему: Ныне бо познах, яко боишися ты Бога [115]. На вопрос брата, кто говорит: Причастник Аз есмь всем боящимся Тебе [116], — Великий отвечал: «Дух Святой говорит это о Себе». Также он передавал изречение святого Антония Великого о преподобном Памве, что при посредстве страха Божия Памва соделал себя обителию Святого Духа» [117]. «Начало нашего спасения, — говорит преподобный Кассиан Римлянин, — есть страх Господень. Им доставляется и начало обращения, и очищение от страстей, и хранение добродетелей в тех, которые наставляются на путь совершенства. Он, когда проникнет в сердце человеческое, рождает в нем презрение ко всему вещественному, забвение родственников и ненависть к самому миру» [118]. В этом же Слове, объясняя заповедание Господа: Иже не приимет креста своего и вслед Мене грядет, несть Мене достоин [119], — преподобный Кассиан рассуждает так: «Крест наш есть страх Господень. Как распятый уже не может обращать или двигать членов по желанию души своей, так и мы должны направлять волю и желания наши не сообразно тому, что нам приятно и увеселяет нас в настоящее время, но сообразно Закону Господа, к чему он повелевает. Как пригвожденный к древу крестному уже не любуется настоящим, не помышляет о своих пристрастиях: он не развлекается заботами и попечениями о завтрашнем дне; в нем не действует никакое пожелание к приобретению имущества; он не воспламеняется никакою гордостию, никакою сварливостию; не скорбит о настоящих бесчестиях, о прошедших уже не помнит; хотя он еще дышит в теле, но считает себя по всем отношениям уже умершим, устремляя сердечные взоры туда, куда он не сомневается переселиться, — так и нам должно быть распятыми страхом Господним ко всему этому, то есть нам должно быть мертвыми не только к плотским страстям, но и к самим началам их, иметь очи души устремленными туда, переселения куда ежеминутно должны надеяться. Таким образом мы можем стяжать умерщвление всех наших похотений и плотских пристрастий» [120]. Легко можно усмотреть, что описываемое здесь преподобным Кассианом распятие на кресте страха Божия есть называемое Исааком Сирским деяние, состоящее, по выражению Апостола, в распятии плоти со страстьми и похотьми [121], составляющее первую половину духовного пути, ведущего христианина к предназначенному ему совершенству.