Сводный гад - Янка Рам

она становится мягкой и чуть оседает в моих руках.

А пахнет зараза упоительно! И язычок у неё шёлковый, тепленький… Нежный? Проверяя, слегка оживляю свой, ведя им по верхней губе и проникая чуть глубже в вожделенный рот.

Задохнувшись, отстраняется.

— Никаких поцелуев, Бастард! — подрагивает обиженно еë голос. — Не достоин.

Рррр!!

— Показывай пульс! — оскаливаюсь, делая шаг назад от неë.

Смотрю на экранчик своего браслета. Ну, пиздец! В ритме отбойного молотка.

Царевна, взглянув на свой, прячет руку за спину.

— Ты — первый!

Усмехаюсь.

— «Шкалят датчики»? — подмигиваю ей зло.

Глубоко вдохнув, медленно выдыхает, словно мы тут йогой занимаемся.

— Давай, одновременно, — играет бровями мне.

— Нет, это уже нечестно. Ты отдышалась! Ещё раз… — дёргаю снова за талию на себя.

Но что-то идёт не так! Вместо того, чтобы снова коснуться языками и мучительно утекать от возбуждения, мы неожиданно впиваемся друг в друга, обмениваясь жадными стонами. Кровь вскипает как никогда!

От этого кипятка крыша улетает напрочь. Подхватывая под бёдра, впечатываю в стену. Ловлю пальцы, сжимающие мою шею, отправляю их на свою ширинку.

Ну! Расстегивай, давай… Чтобы потом не заливала, что это было против твоей воли!

Мы агрессивно, до боли кусаем друг другу губы и снова впиваемся, нежно ласкаясь языками. Её пальцы сжимают мой член через джинсы. Он ломит так, что я теряю ориентацию.

— Ну… давай!.. — сгребая волосы на затылке, дёргаю, открывая для себя шею.

Веду хищно языком, кусая губами за ушко.

— Дети, мы дома!

Отец!!!

Мы как два бильярдных шара после удара, мгновенно разлетаемся в разные стороны.

Забывая, как дышать, прижимаем к горящим лицам ладони, рывком отворачиваемся друг от друга.

Проверили, блять…

Внутри болезненно бьётся мысль, что этот поцелуй и отрыв башки больше не повторится. Я запал, да? И от принятия этого факта, ненавижу ее еще сильнее. Пошла она…

Кто бы неделю назад сказал мне, что этим закончится?

Сваливаю наверх, запираю дверь. Стекаю по стене вниз. Как мы попали в этот пункт, вообще? Зачем я это спровоцировал? Она же сестра… Сестра. Сестра! Сестра? Что это, блять, значит? Во мне ничего не отзывается на это слово! И ничего кроме протеста я не чувствую.

Набираю Марата.

— Мар, привет. Спишь?

— Эм… — смешок. — Нет.

Ах ну да, какой же идиот будет спать, когда в кровати такая как Аленка? Уж точно не Тарханов.

— Можешь говорить?

— Могу.

— Мар, я короче чуть сестру сейчас не трахнул. Я долбоёб?

— Яш… ты чо — пьяный?! — шокированно.

— Немного. Но дело не в этом. Кринж?

— Кринж! Мне кажется, ты нагостился.

— Так отцу и сказать? В связи с непреодолимой химией к Царевне? — скептически уточняю я. — И потерей сознания при сближении?

— Ну ладно у тебя там может чего в голове сломано — «сестра-брат», ты в семье не жил ни разу. А с ней то что не так!? Она зачем отвечает??

— А… с ней не так всё! — зажмуриваюсь я. — Она странненькая…

— Яш…

— Да понял, я понял… А если с резинками там убойными тоже табу?

— Яшин! Выпей детокс какой-нибудь, подрочи и спать. И больше ни капли в рот, долбанутый мой друг!

— А про неё дрочить можно или тоже табу? — ною я убито.

— Ну, пиздец! Хочешь — к нам приезжай. Вправим тебе башню.

— Нет, я лучше по первому сценарию.

Скидываю вызов. Чо так несправедливо то, а?

Глава 14 — Друзья

Саундтрек к главе: МИ-6 — NЮ

Мы встречаемся теперь только за столом. И не перекидываемся даже парой слов. Я делаю всë, чтобы не пересекаться.

Яся притихла… Болеет.

Ходит в пижаме. С подушкой в виде кота. И когда присаживается, пытается всё время положить на неё голову.

У неё температура, слезящиеся глаза и пропал голос.

Мне сложно на неё злиться, когда она такая.

— Ясь, Эдик не приедет, — переписывается по телефону с кем-то Ольга Валерьевна. — Боится заразится… А у него важное мероприятие с родителями. Мама его написала.

Мой глаз дёргается.

Царевна не комментирует.

Закутавшись в одеяло, уходит на качели. Лежит там, глядя перед собой.

Я торчу в гостиной, в моей комнате генеральная. Мне немного неловко, что кто-то убирается за меня. Но там паропылесос и всякие приблуды, которыми я не владею, и если честно, не жажду научиться.

Развлекаю Ольгу Валерьевну, тренькая на гитаре.

— Давайте перенесём съёмку, — говорит она по телефону. — У нас дочка заболела.

Прикрывает телефон ладонью.

Двигает по столу горячий морс.

— Отнеси Ясе, пожалуйста.

Окей…

Ставлю кружку на столик.

Встречаемся взглядами.

— Спасибо, — хрипит она.

Вау… Хочется поязвить, что царевна таки освоила азы этикета. Но она такая несчастная, что прикусываю язык.

Сажусь с ней рядом. Медленно раскачиваю нас.

Надо бы поговорить нам о том, что случилось. А то как-то оно повисло…

Но что говорить-то?..

Пальцы дёргают струны, качели покачиваются. И не поймав эмоцию, я вдруг понимаю, что пою ей:

— «Тебе так скучно жить… жить… жить… Тебе так нравится жесть… жесть… жесть…».

Царевна неожиданно кладёт мне голову на плечо.

— «Дa ты мне только скажи! — разрывает меня, выворачивая на изнанку. — Я прилечу нa Mи-6! Я тут вcë разнесу… Я тут всё разбомблю… И тебя унеcу…».

Зачем ты так сделала?? Зачем?!

Внутри меня нарастает агония. Но я боюсь, пошевелиться и спугнуть её порыв.

Ну зачем это?! И так ведь хреново.

— Перемирие? — выходит, улыбаясь, Ольга Валерьевна с чашкой горячих пончиков в руках.

Яся поднимает голову. Мои пальцы замирают. Опять меня