Участие Российской империи в Первой мировой войне (1914–1917). 1916 год. Сверхнапряжение - Олег Айрапетов

Коновалов заявил: «Мы вправе сказать: если в стране сеются семена новой России, если создаются новые попытки найти путь к тому, чтобы Россия экономически встала твердо на ноги, эти семена, наряду с другими общественными организациями, сеются и деятелями мобилизованной промышленности. Настоящий съезд даст нам возможность подвести итоги сделанного и наметить новые пути и методы для дальнейшей работы. Чувство глубокого удовлетворения вызвала во всех деятелях военно-промышленных комитетов речь председателя Государственной думы М. В. Родзянко, с думской трибуны признавшего полезность работ военно-промышленных комитетов. В настоящий момент, когда больше, чем когда-либо, рассеяна ядовитая атмосфера злых козней, подозрений, интриг, недоброжелательства, искусно и упорно создаваемых вокруг деятельности общественных организаций, ценно признание Государственной думой деятельности промышленников, ценна эта моральная поддержка. Наше горячее желание – да будет прочной творческая деятельность Государственной думы по укреплению в стране порядка и законности, да будет непрерывным благотворное течение ее работ, необходимых для блага родины, для нашей победы»20.

Последние слова потонули в громе аплодисментов. В конце своей речи Коновалов призвал к установлению более тесного сотрудничества с Земским и Городским союзами. Эта мысль также вызвала бурную продолжительную поддержку делегатов. Готовность сотрудничать во имя победы проявил выступивший немедленно после выборов руководства съезда Львов. Глава Земского союза был доволен проведенной работой и вновь обратился к пресловутому символу достижений общественных организаций: «Посмотрите на ящики со снарядами, на которых красуются теперь итоги наших совокупных трудов в виде надписи: “Снарядов не жалеть”»21. На фоне таких достижений остается удивляться, почему П. И. Пальчинский – представитель горнопромышленников Урала – 29 февраля (13 марта) отметил, что в обществе распространены взгляды «на промышленников, как на пиявок, присосавшихся к здоровому народному телу», и призвал съезд «подчеркнуть неправильность» такого взгляда22. О создании положительного образа своей организации в руководстве ВПК не забывали и без напоминаний.

Одной из составных программы ЦВПК было и единение с рабочими организациями, обеспечить которое должен был рабочий съезд. Эта идея была подготовлена декларацией Рабочей группы. Декларация была принята 29 ноября (12 декабря) 1915 г. и оглашена в заседании бюро ЦВПК

3 (16) декабря 1915 г., где она получила полную поддержку23. Более того, 21 декабря 1915 г. (3 января 1916 г.) на общем собрании ЦВПК Гвоздев выступил с докладом, в котором были оглашены следующие требования группы, также получившие полную поддержку со стороны руководства комитета: право на устройство по мере надобности и без разрешения и присутствия полиции собраний и разного рода совещаний во всех фабрично-заводских предприятиях, а также незамедлительного открытия приостановленных с момента возникновения войны всех легальных рабочих организаций, как культурно-просветительных, так и экономическо-профессиональных.

4 (17) января 1916 г. заместитель председателя ЦВПК Коновалов обратился с письмом к министру внутренних дел с просьбой об удовлетворении ходатайства Рабочей группы, на что последовал отказ24.

Через две недели в принадлежащих Коновалову «Русских ведомостях» было опубликовано письмо за подписями членов Рабочей группы, извещавшее «товарищей рабочих» о том, что главной своей задачей группа считает подготовку общероссийского рабочего съезда с целью объединения рабочего класса и с призывом устанавливать для этого связь с группой ЦВПК25. Гвоздев зачитал на съезде декларацию Рабочей группы. Ее текст был опубликован уже после Февральской революции: «Мы считаем очередной задачей рабочего класса, всей демократии и всех искренних сторонников спасения страны борьбу за созыв Учредительного собрания на основе всеобщего, равного, прямого и тайного избирательного права, за немедленное осуществление всех гражданских свобод: слова, собраний, печати, союзов и коалиций, за отмену всех национальных ограничений, признание за всеми населяющими Россию народами права на национальное самоопределение, за немедленное переизбрание всех городских и земских учреждений на основе четырехчленной формулы, за широкое социальное законодательство, за восьмичасовой рабочий день, за землю крестьянам и за немедленную амнистию по всем религиозным и политическим делам»26. Выступление Гвоздева полностью соответствовало запрещенному обращению Рабочей группы по вопросу о стачке на Путиловском заводе и упомянутой выше декларации.

Его речь была встречена бурными овациями, а председательствующий Коновалов даже не сделал попытки прервать выступающего27. Конечно, учитывая предсъездовскую работу руководителя Московского ВПК, это не должно вызывать удивления, но все же… Гвоздев открыто ставил под вопрос цели войны, фактически призывал к миру «без аннексий и контрибуций», обвинял правительство в том, что оно развязало преследование евреев, мусульман и финляндцев, готовит «общероссийский погром», преследует Земский, Городской союзы и ЦВПК28. В его словах содержался весьма слабо замаскированный призыв к революционному перевороту. «Добиться же при существующих в России условиях права для всего народа на самозащиту, – говорил он, – означает не что иное, как немедленное и коренное изменение существующих политических условий и вручение власти правительству, поставленному народом и ответственному перед ним»29. Цензура пропустила только небольшой отрывок из этой речи: «.группа говорит, что. рабочие действуют в полном согласии с идеей защиты народов от военных нападений и насильственных подавлений.»30 Другие представители рабочих выступали в стиле Гвоздева и даже предлагали предпринимателям «поддержку со стороны рабочих, не считаясь с жертвами»31.

Присутствовавшие аплодировали32. Впрочем, поддержка таких заявлений не была постоянно единодушной. Контуры знакомых конфликтов были уже довольно явными. Со стороны представителей промышленников в сторону рабочих депутатов был даже брошен упрек в незрелости. Он «вызвал резкую отповедь со стороны рабочих»33. Обстановку несколько разрядил М. И. Терещенко, призвавший не обострять «рабочего вопроса», и представитель Московского ВПК, предложивший не превращать комитеты в «арену классовой борьбы». После этого делегаты 2-го съезда ВПК единогласно и с аплодисментами проголосовали за декларацию, предложенную представителем петроградских рабочих Г Е. Брейдо о созыве рабочего съезда34.

Это была резолюция Рабочей группы от 3 (16) декабря 1915 г., и в результате была создана организационная комиссия и выработана программа будущего съезда. Она включала в себя следующие пункты: 1) отношение рабочих к современному положению страны; 2) дороговизна жизни и продовольственный кризис; 3) экономическое положение рабочих и охрана труда во время войны; 4) рабочие и жертвы войны (инвалиды, беженцы и проч.); 5) отношение к Военно-промышленным комитетам; 6) выборы в Центральный ВПК35.

Программа была опубликована 29 марта (11 апреля) 1916 г. в органе ЦВПК36. Хорошо изданная, эта, по сути дела, легализованная политическая прокламация распространялась в большом количестве по всей стране37. Группа призвала всех сознательных рабочих немедленно приступить к организации ячеек на производстве, начать подготовку общероссийской первомайской стачки, при каждом выступлении требовать мира «без аннексий и контрибуций» и т. д.38

Естественно, что Рабочая группа полностью поддержала резолюцию 2-го съезда ВПК о создании «ответственного министерства», реформу местного самоуправления и введение всеобщих, прямых, равных и тайных выборов в Государственную думу. Гучков мог быть доволен – возникала перспектива создания контролируемого его организацией всероссийского рабочего движения. Последнее было тем более важно, что руководитель ЦВПК явно не стремился к ответственности перед IV Думой39. Впрочем, руководители ЦВПК пока что не торопились раскрывать карты – Дума должна была стать орудием для осуществления их замыслов, и поэтому они с явным удовольствием поддерживали призывы делегатов принять обращение «к законодательным собраниям, так как только они могут вывести страну из создавшегося тупика»40.

Текст резолюции был немедленно доставлен главе МВД и Николаю II. На докладе император, как почти всегда, был непроницаемо спокоен41. Однако он был весьма недоволен тактикой, избранной военным министром в отношении ЦВПК и его Рабочей группы, и результатами ее политики попустительства, проявившимися во время съезда ВПК42. Весьма болезненным оставался и вопрос о Путиловском заводе. В результате стачки работа важнейшего для обороны страны завода была фактически парализована две недели. Забастовка закончилась 4 (17) марта 1916 г. Генералу Крылову, наводившему порядок на Путиловских заводах, не удалось избежать падения производства. Полную производительность они дали только к 15 (28) марта 1916 г.43 Военное управление вложило в завод еще около 20 млн руб., с 25 до 30 тыс. человек увеличилось число рабочих. Увеличился и объем производства – завод в 1916 г. дал 2828 орудий (против 1566 в 1915 г.), в 2 раза увеличился их ассортимент, начался выпуск новой продукции, 76-мм зенитных орудий, и, наконец, был освоен выпуск 6-дюймовых снарядов. В 1916 г. завод давал около половины всех снарядов этого калибра, производимых в России44.