Металл дьявола - Аугусто Сеспедес
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Погружаясь в тяжелый сон, он слышал отзвуки странных незнакомых слов: «…Алантанья, медный колчедан, обогатительная фабрика, Уйюни, серебряный самородок» — и видел лица Франца-Иосифа и дока Риго, мелькавшие в облаках конфетти.
Омонте нанялся по рекомендации дона Риго Ренхеля на службу в торговый дом Боттгера. Хозяин — дон Арнольдо Боттгер — был долговязый, сухопарый австриец, причесанный на прямой пробор, с двумя аккуратными завитками по обе его стороны. На носу у него сидели очки, прикрепленные черным шелковым шнурком к лацкану черного сюртука. Приехав в Боливию в 1870 году, он стал одним из первых служащих «Рудной компании Колкечаки», но потом занялся исключительно коммерческой деятельностью в районе рудников и основал торговый дом в Оруро с филиалом в Уйюни.
Омонте дали комнату при складе; обедал он в харчевне, которую содержала чола из Кочабамбы. Он поднимался в пять часов утра и приступал к отправке грузов, выполняя распоряжения дона Непомусено Рамоса, сурового пожилого человека с воспаленными глазами и пышными усами.
От холодного ветра Оруро еще ярче разгорались румянцем щеки Омонте, топорщились короткие нечесаные волосы, слезились лишенные ресниц глаза. Он торопился до восхода солнца распределить грузы и выписать накладные: «Колкечака, хозяину пульперии… ящик свечей, двадцать пакетов крахмала, ящик банок с сардинами, двадцать кинталов[22] муки».
— Грузи, грузи…
Индейцы в коротких черных пончо, в штанах до колен, наподобие испанской одежды колониальных времен, навьючивали лам и ослов, выходили в пампу и расползались, как муравьи, под огромным голубым куполом неба, направляясь в таинственные, скрытые в далеких горах местности, которые назывались рудниками.
А Омонте все выводил, держа перо в красных распухших пальцах: «Уанчака, хозяину магазина: четыре ящика динамита, двадцать кайл, четыре бура, десять штук холста» двадцать мер крепежного леса». Лес пойдет в повозках…
Выходит солнце и разливается по нагорью. Повозки с грузами отправляются на станцию, к поезду. Взамен этих грузов поезда и караваны вьючных животных привозят в Оруро мешки с рудой. Если мешки доставляют на своих ламах индейцы, их сгружают в амбаре при складах Боттгера — большом помещении с кирпичными стенами и железной крышей. Стоя за оцинкованным прилавком, Омонте распоряжается приемкой маленьких тяжелых мешков» складывает и пересчитывает их. Иногда мешки развязывают:
— Велико ли содержание металла?
Дон Непомусено скребет затылок, растирает между пальцами щепотку черного песка.
— Процентов пятьдесят пять… Серебра, должно быть, два процента…
Вот так, на глаз и на ощупь, определяется качество руды, и вся она потом идет по железной дороге в Антофагасту, в морской порт… В обмен на черный песок приходят денежные переводы и векселя на имя сеньора Боттгера. Он обменивает их на фунты стерлингов и под ревнивым взглядом Омонте прячет деньги в железный ящик в конторе, где с ним вместе работают еще один француз и один чилиец.
Торговый дом Боттгера это — продажа оборудования для рудников; склад взрывчатки; магазин предметов первой необходимости; скупка и хранение руды; банкирская контора, ссужающая горнопромышленников деньгами для ведения работ.
— Дома сеньор Боттгер?
В дверях стоял какой-то красноносый, заросший щетиной человек в драном шарфе, засаленной шляпе и грязной рубахе.
— Нечего. Уехал в Уйюни.
— Что ж, там его и найду. Я тоже завтра отправлюсь. Заполучил кого надо.
— Кого? — спросил Рамос.
— Да этого индейца, великого изыскателя.
— Того индейца?
— Того самого. Выслеживает жилу лучше любого инженера.
— Образцы у вас есть?
Пыжась от гордости, пришелец выложил на ладонь отливающий металлом кусок руды. В ответ Рамос только презрительно фыркнул.
— Если хотите видеть настоящую руду…
И он, открыв ящик, вытащил какой-то камень и показал, самодовольно улыбаясь.
— Вот это стоящее дело. Чистый касситерит…
— Где его нашли?
— Ха-ха!.. Так я вам и сказал! Этот секрет миллионы стоит…
Немного позже в магазине появился заморыш Удаэта, выходец из Потоси. Раньше у него водились деньги, но он их потерял, когда ушла найденная им жила. На ее поиски он тратил все, что зарабатывал как писец в конторе рудника.
Омонте почуял исходящий от него винный запах.
— У меня теперь работают два пеона в шахте. Прошли уже пятнадцать вар. Еще десять, и я перережу жилу.
— Что ж, бог в помощь, — иронически откликнулся Рамос.
Удаэта продолжал, обращаясь к Омонте:
— Но лучше бы перерезать ее повыше. Слушай, что ты тут даром киснешь за прилавком. Вытяни ссуду из старика.
— Из старика?
— Ага, из Боттгера. Мы с тобой войдем в компанию. Он, если захочет, тоже станет компаньоном. И через год… клянусь тебе, поедем в Европу.
— Сеньор Боттгер слышать больше не хочет о рудниках.
— А если увидит вот это?..
Удаэта расстегнул рваное пальто и вытащил из кармана куртки образец.
— По крайней мере, две тысячи марок[23]. Олово там тоже есть.
— Но олово ничего не стоит, — заметил Омонте. — Отбросы.
— Кое-что все-таки стоит. Тут платят десять песо за кинтал. В Антофагасте — фунт стерлингов. Хотел бы я, чтобы Боттгер посмотрел этот рудник. Замечательный рудник! Найти жилу — и через год миллион в кармане.
Рамос грубо перебил его:
— Эй, заморыш, лучше бы подумал о жене и детях. Своими сказками их не накормишь.
— Это ты сказки рассказываешь… Не твое дело, сукин сын…
— Что? Сукин сын?..
Омонте вмешался и положил конец ссоре. Удаэта медленно вышел из магазина, и тогда Рамос рассказал, что жена и дети Удаэты голодают. Жена печет пирожки и тайком посылает служанку продавать их на улицах и на железнодорожной станции. А муж утешает ее, суля в недалеком будущем миллионы. Все надеются разбогатеть за один день и в этой надежде всю жизнь остаются нищими.
Когда французский инженер Гувен прибыл в Боливию, о нем шла слава, что на парижской всемирной выставке в 1889 году он получил премию за какое-то изобретение. Теперь это был старик с неопрятной седой бородой, в рваной одежде. Он, как индеец, жевал листья коки, нюхал табак, шатался по кабакам, напиваясь за счет друзей и незнакомых, но все время твердил одно и то же:
— Недаром мой рудник называется «Сюрприз». Для начала нужно одно — тысяча боливиано, и через месяц… готово!
Искатели руды ловили удачу, пуская в ход фантазию и сомнительные воспоминания,