Ткань Ишанкара - Тори Бергер

class="p1">– Не каждый, кто умет держать в руках лопату, раскапывает чужие могилы. Но при случае, – и монах снова засмеялся, – можно и раскопать! В мире много археологов!

– Странные у вас притчи, сэр, – заметила Тайра.

– Какая жизнь – такие притчи! Кстати, Йен еще не рассказывал тебе главную некромантскую притчу? – поинтересовался Ректор.

– Нет, сэр.

– А про самое страшное некромантское проклятье?

– Нет. Он мне пока вообще ничего не рассказывал. Он даже еще не согласился. Он вообще еще про меня не знает.

– Ты обязательно его об этом спроси. А на счет согласия, юный падаван, он согласится. Ему будет тяжело, но он согласится.

– Почему вы так уверены, сэр?

– Захочет спокойно разводить своих рыбок – обязательно согласится.

– Сэр ’т Хоофт разводит рыбок?

– А что тебя так удивляет? – сам удивился монах.

– Ну, он же некромант, – смутилась Тайра.

– А ты думаешь, что некромант должен разводить мертвяков? – заскрипел сэр Котца и мечтательно воззрился на небо. – У нас тут все что-нибудь разводят. Йен разводит рыбок… Хранитель – суету… Старший Финансист, как водится, разводит руками…

– А Ректор?

– А Ректор разводит людей, – Котца посмотрел на нее.

– По понятиям? – уточнила Тайра.

– По понятиям, – снова заскрипел монах, – только по ишанкарским понятиям! – И, наклонившись к Тайре, прошептал ей на ухо: – Хранитель утверждает, что они называются Закон Ишанкара, но это чистой воды понятия!

Тайра засмеялась. Ей нравился этот старый монах.

– А почему сэру ’т Хоофту будет тяжело согласиться?

– А вот про это пока не спрашивай, – настоятельно посоветовал Ректор. – Если представится случай – он сам расскажет, но я буду молиться, чтобы такой случай не представился.

Сэр Котца сложил руки в молитвенном жесте и что-то пробубнил себе под нос. Потом обернулся к Тайре и сказал:

– Я собираюсь в монастырь в Лхасу. Много лет уже собираюсь. Мне уже семьдесят восемь лет. Я намерен прожить до ста пяти.

– Почему до ста пяти?

– Это не важно. Число не важно. Просто, так мне хочется. Сто пять – просто красивое число. Важно, что кем бы я ни был, а я кем только ни был в жизни, в том числе и Ректором Ишанкара, я всегда оставался монахом, и монахом хочу умереть.

Тайре внезапно стало грустно, как будто сэр Котца собрался умереть прямо здесь и сейчас, так и не рассказав ей об Ишанкаре чего-то самого важного, что склонило бы чашу ее внутренних весов в другую от сомнений и колебаний сторону.

– А что мне делать, сэр? – спросила она.

– Делай, что должно, и будь, что будет. Так у нас говорят.

– А если я не знаю, что делать?

– Тогда ничего не делай! Бездействие никого не губит. Так сказано в «Дао-дэ-цзин», – многозначительно произнес сэр Котца.

Тайра помолчала, а потом все же решилась.

– Сэр Котца, можно вас спросить?

Ректор кивнул.

– Почему на арке над входом – святой Петр? Ишанкар же не рай.

– Это сложный вопрос, – признался сэр Котца. – Ишанкар, конечно, не рай. Я не знаю на него ответа.

– Почему?

– Потому что Ишанкар надо чувствовать. Я не чувствую святого Петра, поэтому не понимаю, что он делает над воротами рассадника ереси и мракобесия, – искренне сожалея, сказал монах. – Вот Йен говорит, что знает, но, сколько я ни спрашивал, он мне так и не объяснил. Сказал, что я не пойму. Сказал: «Читайте, господин Ректор, Евангелие». Я читал, но не понял.

– Значит, и у вас есть свой коан, который вы еще не решили?

– Не думаю, что мне нужно его решать, – засмеялся сэр Котца. – Это ваш, некромантский, коан. Но когда решишь, обещай, что расскажешь смысл. Хотя это, конечно, против правил. Но ведь и ты знаешь коан про веер!

Тайра улыбнулась.

– Вас нелегко обмануть?

– Но ты же не обманывала. А вообще, всех нелегко обмануть, гораздо проще обмануться самому.

– Это как?

– Ну, вот смотри вокруг, – сэр Котца обвел метлой полукруг возле себя. – Это Ишанкар. Лучший на данное время университет, в котором преподают магию и жизнь. Лучший?

– Не знаю, сэр.

– И я не знаю. Но искренне верю, что это так! И горжусь этим! Но еще больше я горжусь тем, что моя вера относительно этого так сильна, что ее ничто не может поколебать!

Тайра увидела, как, говоря об Ишанкаре, маленький старый монах словно скинул лет тридцать, распрямился, и теперь оранжевые одеяния, сандалии, метла и блаженная улыбка никого не смогли бы обмануть. Под загорелой кожей и бренной человеческой плотью скрывался титановый скелет и стальная воля. Тайра с восхищением подумала, что если бы ей довелось встретить магистра Йоду в действительности, то он был бы Ректором Ишанкара.

– Что? – спросил он, заметив ее восхищенный взгляд.

– Я думала, что вижу простого монаха, но теперь понимаю, что это легендарный Ректор Ишанкара.

– Да, – заскрипел сэр Котца, приняв свой привычный добродушный облик. – В Ишанкаре все не то, чем кажется. Это очень забавно! Тебе понравится. Это затягивает!

– А что такое Дар Элайя, сэр?

– Дар Элайя? – переспросил сэр Котца. – Ты уже играешь? Конечно, ты уже играешь! Все в Ишанкаре играют в Дар Элайя. Это наша университетская забава, – и он снова засмеялся.

– Так что это такое?

– Игра в жизнь, – просто ответил Ректор.

– Я знаю перевод, – сказала Тайра. – Но я не знаю, что такое Дар Элайя.

– Это и правда игра в жизнь. Но я не смогу тебя этому научить. Проси об этом Сэла, он великий мастер Дар Элайя.

Тайра поняла, что от Сэла ей не отвертеться никогда, но раз сам Ректор не был против того, чтобы она чему-то научилась у патриарха, значит, действительно стоило задать ему несколько вопросов.

Монах внезапно насторожился.

– Слышишь? – спросил он шепотом.

Тайра прислушалась: она не слышала ничего особенного, кроме тишины, ветра и птиц.

– Нет, – призналась она.

– Я слышу рев небесных слонов! – торжественно сказал сэр Котца. – Мне пора!

Он поднялся со скамейки и приготовил метлу.

– Ты заходи в гости, юный падаван. Я еще расскажу тебе разные сказки.

– И когда мне можно прийти? – Тайре очень хотелось встретиться с ним еще раз.

– Когда научишься зависать над землей и ходить по вертикальной стене! – и монах, смеясь и разметая со своего пути воображаемых муравьев, медленно удалился в глубину сада.

Горан появился спустя двадцать минут, сел на скамейку рядом с Тайрой и устало вздохнул.

– Не нашел, – сказал он. – Как будто все свои трейсерские умения растерял. Он как сквозь землю провалился!

– Ректор?

– Он самый.

– Он только что ушел отсюда, – сообщила Тайра.

Горан медленно повернул к ней голову и шепотом спросил:

– Ты разговаривала с Ректором Ишанкара?

Тайра кивнула. Раз уж Горан задал этот вопрос шепотом, то и ей, наверное, не следовало отвечать вслух. Видимо, разговор с Ректором казался Горану каким-то сакральным событием.

Горан еще какое-то время смотрел на нее, а потом рассмеялся.

– И что он тебе сказал? – спросил он.

– Ну, много всего, – Тайра не знала, с чего начать. – Сказал, что умеет зависать над землей и ходить по вертикальной стене, что смотрел «Звездные войны» и читал «Бардо Тхедол», и что собирается в Лхасу, чтобы умереть монахом.

– А псевдо-буддийские байки тебе рассказывал?

– Рассказывал.

– Совсем не меняется! – сделал вывод Горан.

– Он сказал, что я могу прийти еще, – осторожно сказала Тайра, не зная, как на это отреагирует Горан. Ей не хотелось, чтобы он ревновал к ней своего Наставника.

– Ну слава богу, а то я всю ночь не спал, – Горан с облегчением выдохнул. – И когда он сказал тебе прийти?

– Вот тут некоторая сложность, – Тайра убрала за ухо прядь волос. – Я могу прийти после того, как научусь зависать над землей и ходить по вертикальной стене.

Горан опять засмеялся.

– И что ты думаешь про это?

– Что у меня есть все шансы больше никогда его не увидеть. Да что вас так веселит? – Тайра не могла понять, почему Горан смеется.

– Я потратил на эту задачу два месяца.