Три чашки чая - Грег Мортенсон

Мортенсон же не просто не сумел подняться на К2, но еще и вернулся домой совершенно разбитым. Он боялся причинять беспокойство Марине, поэтому чаще всего ночевал в машине. О нем узнали полицейские. Однажды они разбудили его среди ночи и заставили отогнать автомобиль с глаз долой. Сонный, он колесил по Беркли, разыскивая место для парковки, где его не нашли бы до утра.

НАПРЯЖЕННОСТЬ В ОТНОШЕНИЯХ ГРЕГА И МАРИНЫ НАРАСТАЛА.

Кроме того, Грег не мог разговаривать с Мариной о деньгах. А она не замечала, насколько сильно он стеснен в средствах. Ей явно не нравилось ночевать в «бьюике» во время альпинистских вылазок в выходные дни. Однажды по дороге в Йосемит она предложила провести ночь в историческом отеле «Ауани» — истинном шедевре западной архитектуры. Выходные в этом отеле обошлись бы Мортенсону ровно в ту сумму, какую ему удалось собрать на школу. Грег решительно отказался. Выходные они провели в холодной машине; напряженность в отношениях нарастала.

Однажды холодным туманным днем Мортенсон приехал на работу. Том Воган протянул ему листок, вырванный из блокнота. «Этот парень прочитал мою статью и позвонил, — сказал Воган. — Он альпинист и ученый; очень серьезно относится к деньгам. Он спрашивал, не наркоман ли ты и не пропадут ли его деньги. Думаю, он богатый человек. Ты должен позвонить». Мортенсон взглянул на листок. Там было написано: «Доктор Жан Эрни» и номер телефона в Сиэтле. Грег поблагодарил Вогана, сунул листок в карман и приступил к работе.

На следующий день он отправился в библиотеку, чтобы узнать, кто такой доктор Жан Эрни. К своему удивлению, он обнаружил сотни упоминаний о нем, преимущественно в статьях, посвященных полупроводникам.

Эрни родился в Швейцарии, получил ученую степень по физике в Кембридже. Вместе с группой ученых из Калифорнии (которых после того, как они покинули лабораторию нобелевского лауреата Уильяма Шокли,[23] прозвали «предательской восьмеркой») он изобрел интегральную схему, которая стала основой для создания кремниевого чипа.

Яркий талант Эрни уживался в нем с раздражительностью и вспыльчивостью. Каждые несколько лет он менял работу, насмерть ссорясь с деловыми партнерами. За свою жизнь он основал десяток компаний, которые после его ухода превращались в настоящих гигантов — к примеру, Fairchild Semiconductors, Teledyne и Intel. К тому времени, когда Эрни позвонил Тому Вогану с расспросами о Мортенсоне, ученому было уже за семьдесят, а его личное состояние исчислялось сотнями миллионов долларов.

Эрни когда-то был альпинистом. В молодости он пытался взойти на Эверест и покорил многие горы. Он был крепок и физически, и психологически. Однажды ему пришлось заночевать на большой высоте, набив спальный мешок газетами. После этого он написал письмо редактору Wall Street Journal, сообщив тому, что его издание выходит на «самой теплой бумаге мира».

Эрни питал особую любовь к Каракоруму, где не раз путешествовал. Он говорил друзьям, что его убивает разительный контраст между потрясающей красотой гор и ужасающей бедностью проводников балти.

Мортенсон разменял десять долларов и позвонил Эрни в Сиэтл с платного телефона в библиотеке. Прошло несколько драгоценных минут, и Эрни снял трубку.

«Здравствуйте, — сказал Грег. — Это Грег Мортенсон. Ваш телефон дал мне Том Воган, и я звоню, потому что…».

«Я знаю, зачем вы звоните, — прервал его резкий голос с французским акцентом. — Если я дам вам деньги на школу, вы не потратите их на каком-нибудь мексиканском пляже на травку и девочек?»

«Я…» — замялся Мортенсон.

«Что вы сказали?» — переспросил собеседник.

«Нет, сэр, конечно, нет! — быстро заговорил Грег. — Я просто хочу, чтобы дети учились! Детям в Каракоруме действительно нужна наша помощь. У них очень тяжелая жизнь».

«Я знаю, — ответил Эрни. — Я был там в 74-м году. По пути на Балторо…»

«Вы совершали там восхождение? Или…»

«Да, — оборвал его Эрни. — Так сколько будет стоить ваша школа?»

Мортенсон бросил еще несколько монеток в телефон.

«Я беседовал с архитектором и подрядчиком в Скарду и оценил все материалы, — сказал он. — Я хочу построить школу из пяти комнат: четыре для занятий и пятая общая для…»

«Сколько!!!» — рявкнул Эрни.

«Двенадцать тысяч долларов, — нервно ответил Мортенсон. — Но я буду рад любому вкладу, который…»

«И это все? — недоверчиво переспросил Эрни. — Вы не обманываете? Вы действительно сможете построить школу за двенадцать тысяч?»

«Да, сэр, — ответил Мортенсон, слыша, как кровь стучит в ушах. — Я уверен в этом».

«Диктуйте свой адрес», — сказал Эрни.

«А вот это интересный вопрос…»

«Я ПРОСТО ХОЧУ, ЧТОБЫ ДЕТИ УЧИЛИСЬ. ДЕТЯМ В КАРАКОРУМЕ ДЕЙСТВИТЕЛЬНО НУЖНА НАША ПОМОЩЬ. У НИХ ОЧЕНЬ ТЯЖЕЛАЯ ЖИЗНЬ».

Через неделю Мортенсон открывал конверт, адресованный лично ему. Внутри лежал чек на двенадцать тысяч долларов.

Жан Эрни отправил его в Американский гималайский фонд на имя Грега Мортенсона. К чеку прилагалась короткая записка: «Не облажайся! С уважением, Ж. Э.».

Мортенсон остановил «бьюик» возле местного букинистического магазина «Блэк Оук Букс». Долгие годы он был здесь постоянным покупателем. Особенно любил он бывать в задней комнате, где ему когда-то удалось найти сотни исторических книг об альпинизме. Из машины он выгрузил шесть коробок с книгами — теми редкими книгами, которые отец привез из Танзании. Их продажа через прилавок «Блэк Оук Букс» принесла Грегу шестьсот долларов.

Дожидаясь обналички чека Эрни, Мортенсон продал все, что у него было, чтобы купить билет на самолет и собрать средства на жизнь в Пакистане. Он сказал Марине, что собирается реализовать мечту своей жизни. Он не вернется, пока не исполнит обещания, данного детям Корфе. А потом все пойдет по-другому: он найдет постоянную работу, хорошую квартиру и будет вести нормальный образ жизни.

МОРТЕНСОН СКАЗАЛ МАРИНЕ, ЧТО СОБИРАЕТСЯ РЕАЛИЗОВАТЬ МЕЧТУ СВОЕЙ ЖИЗНИ. ОН НЕ ВЕРНЕТСЯ, ПОКА НЕ ИСПОЛНИТ ОБЕЩАНИЯ, ДАННОГО ДЕТЯМ КОРФЕ.

Альпинистское снаряжение он сдал в специальный магазин на Сан-Пабло авеню. Путь от камеры хранения до магазина занял всего четыре минуты, но для Грега он тянулся вечно. «Мне казалось, что я отказываюсь от жизни, которую вел с момента переезда в Калифорнию», — вспоминает он. Зато тогда Грег стал на полторы тысячи долларов богаче.

Утром накануне вылета Мортенсон отвез Марину на работу, а затем совершил самый трудный поступок в своей жизни. Он отогнал «Ла Бамбу» торговцу подержанными автомобилями в Окленде и получил за нее пятьсот долларов. Однажды «бьюик» доставил его со Среднего Запада в Калифорнию, где он стал альпинистом. Потом машина была его домом целый год, пока он безуспешно пытался собрать деньги. Теперь же она помогала ему добраться до другого конца планеты. Он погладил темно-красное крыло автомобиля, убрал деньги в карман и погрузил чемодан в поджидавшее такси.

Грег Мортенсон начинал новую главу своей жизни.

Глава 6

Крыши Равалпинди на закате

Молиться лучше, чем спать.

Он проснулся и в холодном поту стал искать на себе деньги. Вот они! Двенадцать тысяч восемьсот долларов потрепанными сотнями в зеленом нейлоновом мешочке, который висит на груди. Комната гостиницы в Равалпинди была настолько скромной, что спрятать купюры, кроме как на собственном теле, было негде. Он рефлексивно сжал мешочек с деньгами, — как делал это постоянно с момента вылета из Сан-Франциско, — затем спустил ноги с койки и ступил на влажный цементный пол.

Двенадцать тысяч на школу. Восемьсот — на жизнь в течение нескольких месяцев…

Грег отдернул штору, и его глазам открылось чистое небо и покрытый зеленой плиткой минарет мечети. Небо отливало фиолетовым, значит, был рассвет. Или закат. Мортенсон встряхнулся. Точно, закат. Он прибыл в Исламабад на рассвете, добрался до гостиницы в Равалпинди и, судя по всему, проспал весь день.

За 56 часов Грег обогнул половину земного шара. Билеты он купил с хорошей скидкой. Из Сан-Франциско его доставили в Атланту, потом во Франкфурт, Абу-Даби, Дубай и, наконец, в жаркий и душный аэропорт Исламабада. Затем он оказался в соседнем Равалпинди. Управляющий отелем «Хьябан» заверил его, что дешевле комнаты не найти нигде.

Каждая рупия была у Грега на счету. Любой потраченный доллар — это кирпич или учебник, которого не хватит школе. За восемьдесят рупий (около двух долларов) Мортенсон поселился в комнате-постройке размерами три на три метра на крыше отеля. Комната больше напоминала садовую хижину, чем гостиничный номер. Он натянул брюки и рубашку и открыл дверь. Вечерний воздух не стал прохладнее, но хотя бы подул легкий ветерок.