Джунгар. Небесное Испытание - Ольга Погодина

Ей нужен совет. И… еще кое-что, что требует внимания.

Главы монашеских и жреческих школ и орденов весьма часто и беспрепятственно покидали Йоднапанасат. Все, кроме нее. Для Ицхаль покинуть столицу означало выскользнуть из-под контроля брата, а он этого не терпел. Ей пришлось посетить брата лично и навязать себе эскорт из двадцати вооруженных стражников (" Дороги столь опасны, дорогая сестра, я просто настаиваю на твоем сопровождении!"). Неотложность своего путешествия она объяснила известием о болезни святой отшельницы Мха Грома. У некоторых крупных школ, - к примеру, у школы Уззр, были места, где обитали монахи, отрешившиеся от мирского. Как правило, их кельи размещали в пустынных и диких местах, однако неподалеку от монастырей, чтобы приходившие монахи могли снабжать отшельников всем необходимым. Отшельницы школы Гарда чаще всего селились при Храме Снежного Грифа.

С этим местом у Ицхаль было достаточно много связано, чтобы она сделала то, что сделала. Перелистывая свитки Желтого Монаха, доставшиеся ей как настоятельнице школы, она терпеливо составляла разрозненные куски, распутывала слова забытого языка, разыскивала забытые термины, - и некоторые из ее догадок нуждались в подтверждении. Например, в одном из свитков указывалось, как усилить во много раз свои способности по чтению и передаче мыслей на расстоянии, вплоть до того, чтобы это было возможно даже для полностью неподготовленных людей. Ицхаль всегда мучилась тем, что от природы ее магические способности были довольно посредственны. По крайней мере, телепатировать она не могла. А сейчас ей просто необходимо остановить Элиру, которая в этот самый момент может везти ее сына все ближе к собственной гибели. Мысль об этом сводила Ицхаль с ума. Элире необходимо дать знать о происходящем, связаться с ней.

Ей даже не пришлось разыскивать указанные в свитке магические катализаторы. Посетив сокровищницу школы, она обнаружила все, что необходимо, стоящим вместе и аккуратно упакованным в листы тонкой бумаги. И теперь везла с собой. Уместившееся в одном небольшом сундучке, по ценности это имущество равнялось небольшому государству.

Откровенная слежка за собой ее не слишком волновала: Ицхаль знала, что то, что она хочет скрыть от других, обычным стражникам не обнаружить. Кроме того, ей действительно нужен совет Мха Грома.

Дорога разматывалась перед ней, словно лента воспоминаний. Ицхаль снова вспоминала себя, - несчастную, изо всех сил сдерживающую слезы пятнадцатилетнюю княжну, выросшую в роскоши и в первый раз отправленную за пределы Йоднапанасат. Сейчас она считала, что пребывание в монастыре все-таки пошло ей на пользу. Кто знает, останься она при дворе, не отравила бы ей душу его ядовитая атмосфера. Как известно, большие испытания слабых ломают, а сильных делают еще сильней. Она не сломалась. Не сломать ее и теперь.

Теперь дорога казалась ей легкой. Она практически не замечала обжигающего ветра из распахивающихся за поворотами расселин и пропастей, не боялась смотреть вниз на головокружительных, обледенелых спусках. Сейчас она бы смогла пройти этот путь одна. Но не тогда. Не тогда…

Когда за эти годы она полюбила приезжать в этот храм, сама Ицхаль не смогла бы точно сказать. Наверное, когда боль утихла и рана от потери любимого и ребенка зажила и перестала кровоточить. Наверное, лет через десять- двенадцать после того, как это произошло. Когда она стала верховной жрицей. Ицхаль приезжала, подолгу оставалась одна. В храме ничего не менялось, - те же монахини с морщинистыми лицами, та же тишина. Изредка монахини умирали, и их тела выносили на плоскогорье, на пищу грифам. Пищи было немного, судя по тому, как недолго огромные белые птицы кружились над местом упокоения. Потом выбеленные ветром кости собирали в урну, запечатывали ее воском, разрисовывали мистическими знаками и собирали в погребах. В погребах было больше восьмисот таких урн, и некоторые уже рассыпались в пыль от старости, - Ицхаль видела их, когда руководила одной из таких церемоний. Ей нравилось думать, что она тоже найдет свой приют здесь, когда-нибудь.

Путешествие длилось десять дней. Ицхаль, пряча улыбку, наблюдала за тем, как стараются скрыть свою усталость посланные с нею стражники. Она могла бы уйти от них ночью, по снегу, одна. Теперь холод был ей не страшен. Она давно стала туммо - обладающая внутренним огнем. Но теперь это обладание было ей ни к чему. Оно было нужно ей девятнадцать лет назад, когда она хотела убежать отсюда с мальчиком-лонг-тум-ри. Должно быть, тот мальчик умер от перенапряжения и сгинул в какой-нибудь из страшных, заполненных снегом пропастей, спеша к ней…

Когда они въехали во двор (все, все здесь напоминало ей о Ринсэ, все стало безмолвным памятником тому, что здесь произошло), Ицхаль пришлось объяснять присутствие воинов своим монахиням. Еще через какое-то время вереница старых женщин, груженых узлами со своими нехитрыми пожитками, потянулась вверх, в горы:

- Устав школы запрещает им находиться под одной крышей с мужчинами, - пояснила Ицхаль донельзя смущенному командиру, - Школа Гарда - одна из тех, где дают обет безбрачия.

- Я приношу извинения за неудобство, госпожа, - парень был молод и еще не растерял способности краснеть до ушей. Ицхаль усмехнулась. Возможно, у него есть приказ князя о том, в каких случаях ее следует убить.

- Храм Снежного Грифа - не место, где стоит говорить об удобстве, - мягко улыбнулась она, - Сюда приходят только те, кто хочет противоположного. Я надеюсь, вы не последуете за мной и не будете тревожить святых отшельниц. Обещаю вам, что не убегу.

Это была часть ее плана, с самого начала. Лицо парня перекосилось.

- Но, госпожа… вы не сможете жить там, - он в ужасе глядел на ряды каменных дыр на противоположном склоне, соединявшемся с горой, на которой и стоял храм, жутковатого вида веревочным мостиком.

- Почему же? - Ицхаль от души забавлялась его растерянностью, - Более того, мой юный друг, я сюда приехала за этим. Прошу вас, располагайтесь в храме по возможности удобно. Я планирую здесь провести с Мха Грома и в медитации несколько дней.

" Доноси сколько хочешь" - развернувшись и даже не подумав хоть как-то облегчить парню жизнь, Ицхаль спокойно положила руки на перила мостка. Давненько она не ходила здесь. Помнится, в первый раз она проделала по меньшей мере половину пути на карачках, в ужасе грядя, как под ее ногами мостик, кажется, вот-вот рассыплется и она полетит вниз с жутким затихающим криком… Сейчас она спиной чувствовала взгляд бедняги, в котором явно ужас и смущение вели борьбу с дисциплиной: " Сопровождай ее повсюду, куда бы она ни пошла! Стреляй при первых же признаках попытки к бегству! При любых подозрительных движениях! И не оставляйте ее вне поля зрения ни на минуту!"