Внезапная страсть - Элизабет Оглви

- Чем могу быть полезна, Дэвид, - спросила она ледяным вежливым тоном.

Похоже, Дэвид почувствовал напряженную обстановку, царящую в маленькой комнате.

- Я просто хотел спросить, как тебе понравились изменения, что я сделал. Я собирался предупредить тебя заранее, но был так занят, когда все это писал, а потом появились другие дела...

Крессида уставилась на него, затем повернула голову так, что могла видеть отражение черных насмешливых торжествующих глаз.

- Ты решил внести изменения? - спросила она с недоверием.

Дэвид посмотрел на нее с некоторым недоумением.

- Ну да, конечно, я. Джастин решил, что таким образом мы несколько увеличим темп развития действия, и попросил это сделать. Кто же еще мог иметь к этому отношение?

- Да, действительно, кто, Крессида? - послышался насмешливый голос Стефано. Она чувствовала себя круглой дурой.

- Что-то я запуталась, - пробормотала она.

- Да? И почему же? - голос звучал вполне сдержанно, однако итальянский акцент был довольно сильным.

- Может быть, вы оба извините меня? (Прежде чем я сделаю какую-нибудь глупость - расплачусь, например), - подумала Крессида.

- Да, конечно, - тут же отозвался Дэвид. - Увидимся позже.

Он ушел так же незаметно, как и появился, подумала Крессида, опустив голову и боясь встретиться глазами со Стефано. Но она знала одно - ей следовало извиниться.

- Прости, - сказала она, - я не должна была так срываться...

Но он успокоил ее тихим и почти нежным звуком, который совершенно неожиданно подействовал на нее. Она почувствовала, как на глаза навернулись слезы.

- Ш-ш-ш, - прошептал он. - Посмотри на меня.

Она покачала головой, темно-рыжая коса метнулась из стороны в сторону.

- Крессида?

Тогда она подняла голову и взглянула на него с вызовом, однако глаза выдали ее.

- Слезы, Крессида? - прошептал он. - Слезы?

- У меня были нелегкие дни, - с трудом произнесла она, что в общем-то соответствовало истине, однако все же не это послужило причиной срыва. Дело было в нем. - А теперь, пожалуйста, уходи, Стефано. Очень тебя прошу.

Его темные глаза смотрели загадочно.

- Ну, конечно, я уйду, только обещай, что не будешь переживать. Разумеется, ты вполне могла подумать, что это моя идея. Но теперь ты знаешь, я не... - как это у вас называется - "отрицательный герой", ведь так?

- Ты сам знаешь. - Она невольно засмеялась. Это было еще одной чертой, которую она находила такой привлекательной - его притворная беспомощность в подборе какого-нибудь английского выражения, хотя они оба знали, что он владеет английским в совершенстве.

- Ну хорошо, теперь, когда ты это знаешь, может, будет лучше, если мы останемся друзьями, а не врагами?

Она окаменела, услышав последние слова.

- Друзьями? - повторила она. Улыбка его была насмешливой:

- Почему бы нет?

Почему бывает? Он действительно ничего не понимает, подумала Крессида с грустью. Друзьями. Это слово было как насмешка, столь безлико оно звучало. Да, действительно, когда-то по своей наивности она надеялась, что они сохранят дружеские отношения. В первые дни после того, как они разошлись, она лежала без сна по ночам, внушая себе, что ее решение было единственным выходом. Она повторяла это как заклинание, в которое начинаешь верить, если повторять его много-много раз. Она думала, что когда-нибудь отношения между ними приобретут "цивилизованный" характер. Но стать друзьями... Она еще тогда инстинктивно понимала, что дружба между ними абсолютно невозможна, а теперь знала это наверняка.

Как может она дружить с человеком, который приводил в смятение все ее чувства и мысли? С человеком, которому стоило только обнять ее, чтобы вызвать страстный порыв, об источнике которого она не хотела и думать.

Но для Стефано не существовало подобной слабости. Он хотел иметь ее в качестве друга, причем друга, к которому он испытывал и физическое влечение он признавал это, - но этим и ограничиться.

- Чего ты так боишься? - спросил он тихо.

Она заставила себя изобразить небрежную улыбку, чтобы не дать ему повод догадаться о том вихре чувств, который обуревал ее. Крессида не могла отказать ему, поскольку он мог догадаться об истинных причинах.

Ради себя самой и ради труппы она должна попытаться. В конце концов прекращение военных действий может снять напряжение, существовавшее между ними.

Она взглянула в темные глаза, изучающие ее.

- Ну что? Друзья? - переспросил Стефано.

Она кивнула.

- Хорошо.

- И как друзья можем вместе поужинать? Она покачала головой.

- Нет, Стефано.

Он пожал плечами:

- Но почему? Чего ты боишься?

Тот же вопрос, тот же ответ.

"Если бы ты только знал. Я боюсь тебя, или, что еще ужаснее, боюсь себя, поскольку совершенно не в силах контролировать свои чувства, когда ты рядом". Она прижала пальцы к губам, глядя на него, не давая волю словам, готовым сорваться с губ. Но разве она не была взрослым человеком; и не разумнее ли согласиться и спокойно сказать "да"? Кроме того, ей не давало покоя любопытство. Насколько он изменился? Как она будет чувствовать себя, сидя напротив него в ресторане после всех этих месяцев?

- Значит, "да"?

Последние сомнения рассеялись. Она почувствовала, как какой-то бесенок подтолкнул ее:

- Ладно, - сказала она, - когда? Он слегка приподнял бровь:

- Странный вопрос. Сегодня, конечно. Когда же еще?

Глава 7

Я, должно быть, просто сошла с ума, думала Крессида, яростно намыливая волосы под хилой струйкой чуть теплой воды, сочащейся из допотопного душа. Она действительно согласилась поужинать со Стефано, после того, как приняла условие, что они останутся "друзьями". Друзьями? Она налила на ладонь ополаскиватель и стала втирать его в волосы. Друг никогда бы не стал столь самонадеянно полагать, что она свободна и может пойти с ним в ресторан именно сегодня.

Неужели она действительно думает, что они спокойно и мирно будут сидеть как два интеллигентных человека в столь людном месте, как ресторан, когда в последние недели своего неудачного брака они чуть ли не дрались в подобных обстоятельствах?

Крессида вспомнила, как однажды в ресторане смешила его, когда изображала двух известных американских кинозвезд. И Стефано - серьезный, величественный Стефано, сидел напротив, сотрясаясь от беззвучного смеха.

Она вышла из душа. Думай о плохом, напомнила она себе, заворачиваясь в махровую простыню и обматывая голову полотенцем. Однако сегодня плохие воспоминания как-то не приходили в голову. Если бы она была в своем уме, она позвонила бы ему и отменила сегодняшнюю встречу.

Может быть, все-таки позвонить? Сказать, что передумала? Она слегка покачала головой, как будто кто-то другой задал ей этот вопрос. Она достаточно хорошо знала Стефано, а он был не из тех, кто терпит подобные вещи. По еще влажной от душа коже прошла дрожь, как только она подумала о бесполезности сопротивления. Она прекрасно знала, что если и скажет ему, что передумала насчет ужина, он просто не станет ее слушать.

Со вздохом она открыла свой платяной шкаф, утешаясь мыслью о том, что прекращение враждебных действий пойдет на пользу всей труппе театра.

Она чувствовала, как участился ее пульс. С ней никогда ничего подобного не происходило перед встречей с Дэвидом. И почему вдруг вопрос о том, что надеть сегодня вечером, стал таким жизненно важным? Потому что ты идешь с НИМ, дурочка, - призналась она самой себе. С ним - и этим все сказано, и ты всегда будешь так чувствовать себя с ним.

Она потуже затянула пояс вокруг тонкой талии, споря сама с собой. "Ты не будешь стараться произвести на него впечатление, - подумала она. - У него полно женщин, и ты больше не принадлежишь к их числу". Прежде всего следует одеться так, чтобы не дать ему повод подумать, что она нарядилась ради него, в противном случае это послужит зовом, которому он не станет сопротивляться. Она прикрыла глаза и представила, как он отреагирует на подобное приглашение.

Прекрати, подумала она. Сейчас же прекрати. Ты же актриса - и ты лучше всех должна уметь убедить Стефано, что он уже больше не может управлять тобой только благодаря своей силе и мужскому обаянию. Да, возможно, она сумеет убедить его, усмехнулась она, натягивая белые шелковые трусики; гораздо сложнее убедить себя самое.

В конце концов она выбрала платье, которое подошло бы к сегодняшнему случаю - оно ни в коей степени не было вызывающим, однако было достаточно хорошо сшито, чтобы выдержать критический взгляд Стефано и свидетельствовать о том, что, хотя она и вынуждена экономить, но одевается вовсе не как нищая. Это было изумрудно-зеленое платье из очень мягкого джерси, достаточно простое по фасону и очень элегантное.., цвет подчеркивал цвет ее глаз, который был намного темнее. Она подкрасилась совсем немного - лишь нанесла на веки перламутрово-зеленые тени и подкрасила полные губы светло-розовой помадой. Волосы она распустила, и они ниспадали темно-рыжей блестящей волной на ее плечи.