Путь к жизни - 2 (СИ) - Сергей Уксус

  Усевшись в изрядно надоевшее кресло, Кайгар положил футляр с письмом перед собой и внимательно изучил печать. Мелькнула мысль позвать мага, чтобы тот проверил послание на предмет наличия каких-либо пакостей, и пропала: вряд ли князь опустится до такого. Живой или мёртвый, он прежде всего варварский вождь, и уж если ему служат оборотни...

  Барон решительно дёрнул за шнурок, срывая кусочек воска с вытисненным на нём изображением прямого меча, разрубающего корабль, открыл футляр и вытащил свёрнутый в трубочку пергамент. Развернув письмо, придвинул поближе коптящий жировой светильник (свечи и магические светильники зажигали только при гостях) и углубился в чтение.

  Первые же слова заставили Кайгара озадаченно хмыкнуть: обращение 'Ваша Милость' никак не вписывалось в сложившийся у него образ князя. Не веря своим глазам, барон заглянул в самый конец и хмыкнул ещё раз: подпись принадлежала Холгу. Похоже, старый маг решил поделиться с бывшим сюзереном наболевшим. Или, наоборот, радостью. Увидев же стоявшую рядом с подписью дату, Кайгар почувствовал, как его брови поползли вверх - получалось, что гонец преодолел расстояние от долины до замка за три дня! А то и меньше, если его отправили не сразу по написании письма. Конечно, мертвецам не нужны остановки для отдыха и тому подобного, но всё же!

  Дав себе слово хорошенько обдумать открывшиеся обстоятельства, барон вернулся к началу. Холг писал: 'Ваша Милость, прежде всего хочу ещё раз поблагодарить Вас за то, что Вы не стали препятствовать сделанному мной выбору, и сообщить, что всё оказалось не так страшно, как Вы думали. Да, Изменение лишило меня многого, но и дало не меньше. А уж если вспомнить, что многое из утерянного и без того было мне недоступно в последние пару десятков лет, окажется, что получил я значительно больше. Например, теперь я могу безостановочно махать мечом с восхода и до полудня и не чувствовать при этом усталости. Такое у меня не получалось даже в лучшие мои годы...'

  Оторвавшись на минуту от чтения, барон в очередной раз хмыкнул: он и сам в лучшие свои годы не мог похвастаться такими подвигами.

  '...Увы, как маг Огня, я теперь стою немногого, поскольку стихии очень неохотно отзываются на обращения неживых, однако взамен получил возможность использовать магию Смерти и, как бы странно это ни звучало, Жизни. Да-да, Ваша Милость! Я не оговорился и не впал в маразм! Это действительно так. Конечно, разглашать данное обстоятельство очень нежелательно, Вам же я сообщаю о нём, поскольку Его Сиятельство считает себя Вашим должником и в случае возникновения острой необходимости (упаси боги!) наверняка поможет. Если, конечно, это будет в его силах.

  Ещё хочу сообщить, что сегодня наконец-то познакомился с теми, кто поведёт меня в соседнюю долину (они меня почему-то боятся. Очень сильно боятся. Что вызывает удивление, поскольку жители этой долины относятся к Его Сиятельству как угодно, но только не со страхом), и завтра мы выступаем. Надеюсь, переход пройдёт благополучно. Во всяком случае я приложу для этого все усилия. Что меня ждёт в конце - не знаю. По слухам, будет ещё интереснее, чем в Диких Землях во времена моей молодости. Но поживём (странно звучит в устах неживого, неправда ли?) - увидим. Также считаю своим долгом сообщить ещё об одном обстоятельстве: мы с Его Сиятельством заключили союз (как ни странно, он не потребовал от меня принесения вассальной клятвы, хотя и мог). В чём это будет выражаться, не знаю, пока же Его Сиятельство потратил целую неделю на обучение меня самым необходимым по его мнению вещам.

  Вот, пожалуй, и всё. Не знаю, когда Его Сиятельство сможет передать Вам это письмо, он обещал сделать это при первой возможности. Вполне возможно, что к тому времени я уже достигну своего нового дома и буду разбираться с его бедами. Напоследок хочу сказать, Ваша Милость, что был очень рад служить Вашему роду и ещё раз прошу не осуждать меня за принятое решение. Засим прощаюсь, с глубочайшим почтением - Холграр Дирсар. Писано...'

  Отложив пергамент в сторону - тот сразу же свернулся обратно в трубочку, как бы намекая, что посторонним видеть его содержимое нельзя - Кайгар некоторое время сидел неподвижно, глядя на колеблющееся от слабого сквозняка пламя светильника. Письмо старика (хотя какой он теперь старик?) разворошило память, заставляя её вытолкнуть на поверхность казалось бы давно забытые эпизоды прошлого. Не всегда приятные - жизнь есть жизнь - но всё равно, как оказалось, не потускневшие от времени. Обиды и признательность. Обиды - по молодости и глупости. Признательность - со временем, когда накопившийся жизненный опыт позволил правильно оценить то, что этот не слишком сильный, но умеющий думать маг сделал для горячего юнца. В итоге сумевшего, благодаря его вмешательству, дожить до седых волос...

  Барон тряхнул головой, отгоняя видения, посмотрел на лежащие на столе отчёты и доклады, потом решительно встал и подошёл к дальнему шкафу: хранить в нём выпивку стало семейной традицией...

  * * *

  Скамья, стоящая у задней стены карсского храма Милостивого неподалёку от служебного входа, могла бы похвастаться тем, что видела на своём веку достаточно личностей во всех отношениях примечательных. Взять хотя бы знаменитого Наставника, чья слава гремела не только по всему королевству, но и за его пределами. В узких кругах гремела, если можно так выразиться о славе. Тёмный маг, когда-то пришедший в храм, чтобы укрыться от преследования со стороны Ордена Света, как-то незаметно стал сначала просто адептом бога смерти, а потом и воспитателем нескольких поколений подрастающих жрецов. И многие из его воспитанников могли похвастаться вполне успешной карьерой, заняв со временем важные посты в иерархии Храма.

  Кроме Наставника скамья видела также и его последнего ученика, хоть и не относившегося к слугам Нурьена, но зато находившегося в тесной связи с его ближайшей помощницей*. Правда, ученик этот присаживался редко, предпочитая стоять, но случалось, случалось...

  * Имеется в виду Смерть. Её также называют левой рукой бога смерти.

  Потом эти двое отправились в далёкое путешествие, и скамья некоторое время была почти забыта (не так уж много у братии свободного времени, чтобы бездельничать средь бела дня), а два года назад у неё снова появился поклонник - бывший настоятель храма, вынужденный оставить свой пост по причине пошатнувшегося здоровья. Выйдя, так сказать, в отставку, старик (а для хуманса семьдесят с лишком лет - это возраст!) наотрез отказался переселяться в какую-либо другую обитель, охотно делясь знаниями и жизненным опытом с более молодыми братьями. Причём делать это предпочитал (если, конечно, погода позволяла), греясь на солнышке и покидая скамью только ради обеда или чего-нибудь действительно срочного и важного...