Люди, которым мы обязаны - Иосиф Вихнин

Но, похоже, было изначально ещё одно соображение: архитекторы не хотели, чтобы самое высокое на берегу Камы здание напоминало одинокий столб. Выходит, они опасались, что полновесные «Ворота» появятся здесь не скоро?

К тому же «Сатурн» своим домом у Камского моста настолько высоко поднял планку, что другому застройщику теперь трудно будет работать на таком уровне.

Рассказывали мне, как рождался в «Сатурне» образ этого дома, призванного стать своего рода визитной карточкой Перми. Они и этажность здания определили именно с этой точки зрения: если рассматривать панораму города с камского берега, то виден большей частью равномерный «слой» с отдельными «всплесками» двадцатиэтажных зданий. И они не по одному разу побывали на этом месте: и учредитель «Сатурна» Александр Репин, и директор по строительству Николай Кирюхин, и архитекторы Игорь Луговой и Людмила Мельникова. Смотрели, думали, набрасывали разные эскизные варианты…

Так рождалась идея элегантных сдвоенных восьмидесятиметровых «башен».

А главный архитектор «Сатурна» Игорь Луговой еще ассоциирует эти башни с двумя ладонями, придвинутыми друг к другу в теплом восточном приветствии. Многие пермяки уже успели проверить: откуда ни смотри на эти элегантные башни, — с камского ли берега, с городской ли эспланады, или из посёлка Верхняя Курья, — они неизменно создают эффект эмоциональной окраски. И этот эффект усиливается, благодаря едва заметному уступу, которым две части дома то ли разъединяются, то ли, наоборот, друг с другом сходятся, как берега Камы. Работают на этот эмоциональный эффект и сплошные стеклянные фасады со сложной поверхностью. Причем это вовсе необычные стеклянные фасады — их составляет остекление лоджий, прозрачное изнутри и отражающее солнечный свет снаружи.

Добавляет «тепла» и цветовая отделка фасадов композитными материалами — этот выбранный архитекторами оттенок носит название «шампань»: красивый, светло-серебристый, с намеком на золотистый отлив. Причем фасады двух первых этажей отделаны еще и гранитом теплого бежево-розоватого оттенка.

Словом, со всех сторон смотрится эта своеобразная визитная карточка Перми очень красиво. И только профессионалы знают, как непросто было «поставить» этот дом на высоком берегу таким образом, чтобы фасады его смотрели на Каму. Казалось, сами нормы — архитектурные, санитарно-технические, противопожарные — обрекали авторов проекта на весьма невыгодное решение: нормы требовали, чтобы в сторону реки были обращены лестничные клетки жилых секций.

— Мы очень долго над этим бились, — вспоминает главный архитектор проекта Людмила Мельникова, — и все-таки нашли оптимальное решение.

Еще бы. Они так умудрились разместить лестничные клетки между двумя башнями, что три фасада жилых секций из четырех смотрят на Каму.

Такому решению могут позавидовать многие пермские архитекторы.

Соответственно задуманы и конструктивные особенности остекления квартир и лоджий, чтобы в самом центре города избавить жильцов от неизбежного шума и суеты. Добавьте к этому «французский» формат окон, которые идут от самого пола. Добавьте свободную планировку жилых помещений; в иных квартирах обзор панорамы составляет 270 градусов. Добавьте полностью механизированную систему вентиляции дома, — до сих пор подобные высокоэффективные системы применялись только в административно-общественных зданиях. Добавьте так называемые теплые полы, в которых «спрятана» система отопления, позволяющая регулировать микроклимат в квартире. Добавьте двухуровневую подземную автостоянку с количеством машиномест, превышающим число квартир в доме…

Словом, никто из других компаний Перми не может пока что похвастать такой новостройкой.

Оно и понятно. Ведь у этого дома совершенно особая основа. И дело не только в том, что здание у Камского моста опирается на громадную монолитную плиту, а более прочного основания для высотных домов наука пока что не придумала. Но плита, толщина которой составляет почти метр, — это требование технологии монолитного домостроения, которую проектировщики и строители «Сатурна» внедрили в Перми. А речь ещё о другом основании, о монолите абсолютно другого рода, отличающем все новостройки «Сатурна». Этот особый монолит можно выразить той самой формулой: всё, что строишь для родного города, надо строить трепетно.

А по-другому они не работают.

Глава шестая

ДОСТОЯНИЕ РОССИИ

Трест, отлаженный, как швейцарские часы

ОН смотрел на меня внимательно и спокойно. Словно за окнами прорабского вагончика не грохотала громадная стройка. Словно разговор наш не прерывали то и дело нетерпеливые звонки телефона.

А тут еще в прорабскую ввалился кто-то из бригадиров и зашумел с порога насчет сварщика, который хоть кровь из носу, но должен закончить на втором фундаменте арматурную сетку. И насчет экскаватора, который надо обязательно перебросить. И немедленно решить с машиной под арматуру, иначе…

— Правильно, — спокойно сказал прораб Шишкин. — Начинай заливать бетон.

Бригадир кивнул и не стал уточнять насчет машины. Они понимали друг друга с полуслова. Впрочем, об экскаваторе и машине я уже слышал и видел: прораб Сергей Шишкин при мне решил эти вопросы по телефону. Решил с упреждением, не дожидаясь, пока заявится бригадир.

И теперь прораб был уверен, что рабочий ритм, заданный с утра его участку, обеспечен вплоть до обеденного перерыва. Допустим. А после перерыва? А к этому времени он собирается внести кое-какие коррективы в сегодняшнюю схему. С таким расчетом, чтобы еще и на завтра хороший задел обеспечить.

Словом, всё у этого молодого прораба четвертого строительно-монтажного управления было продумано, просчитано и расписано будто по часам. А рядом работали бригады управления механизации. За ними — бетонщики второго строительного управления. И успех каждого звена на этом тесном технологическом «пятачке» зависел во многом от работы соседей. И, естественно, у мастера второго стройуправления Игоря Мингалева бетонирование фундаментов тоже двигалось размеренно, будто по часам.

Собственно, это Мингалев первый заговорил о часах. Рассказывал мне, насколько слаженно работают инженерные службы треста. И сказал, что они действуют как часы. А потом подумал и добавил:

— Хорошие швейцарские часы.

Тем интереснее было взглянуть на стройку его глазами. Ведь в седьмом тресте он один из самых молодых инженеров. Это прорабу Шишкину в тот момент было «уже» близко к тридцати. А мастеру Мингалеву — только двадцать четыре года. При этом нетрудно было заметить, что оба они своей подчеркнуто спокойной, я бы сказал, интеллигентной, уверенностью, оба вольно или невольно подражают генеральному директору треста Борису Орлову. Правда, Игорь Мингалев сразу признался, что пока только постигает высокое искусство управления. Или, как он выразился, проходит тут школу жизни.

Об этой школе он не раз слышал еще во время учебы на строительном факультете государственного технического университета. Там преподаватели частенько напоминают студентам, насколько это для инженера-строителя предпочтительно: пройти после знаменитого пермского политеха не менее знаменитую школу седьмого треста. Такого инженера охотно примут на высокую должность в любой фирме.

Но о другой фирме пока говорить рано: Мингалеву в этой школе интересно. На днях они у себя на участке поставили рекорд: приняли и залили за день двести тринадцать кубометров бетона. Иные из его однокашников по строительному факультету за целый год столько не делают в своих фирмах.

И, по правде сказать, Игорю порой самому не верится, что он настолько уверенно выдерживает такие темпы работ. Да еще на столь сложном объекте, как установка изомеризации «Пермнефтеоргсинтеза». По соседству с его бригадой работали тогда бетонщики другой строительной фирмы — достаточно известной, между прочим. Заливали точно такие же фундаменты. И безнадежно отстали от строителей седьмого треста.

Теперь Мингалев посматривал на этих соседей с некоторой снисходительностью. Как и его молодые коллеги в белых защитных касках.

Это неписаный закон стройки — рядовые рабочие трудятся в оранжевых или красных касках. А руководители — в белых. На стройках седьмого треста это бросается сегодня в глаза: обилие молодых людей в белых касках.

В других строительных организациях часто жалуются: плохо, дескать, идёт на стройку нынешняя молодежь. Стремительное старение кадров становится одной из самых острых проблем России. А седьмой трест эта проблема будто стороной обходит, раз молодежь со студенческой скамьи мечтает пройти эту школу.

И Мингалев в ней — из лучших учеников.

— Один из самых прилежных, — поправил он меня.