INTERNAT 3.0 - Вероника Черных

– Занятный мир, Ренат Абдуллович, – вздохнул любитель энтомологии и взглянул на Дениса. – А это что?

– А это любопытный экземпляр. Прошу любить и жаловать.

– Что, уже провинился? Ай-яй-яй, – посетовал Велимир Тарасович. – Как же так, миленький…

Он достал из ящика большой канцелярский журнал и раскрыл на красочной детской закладке. Взял ручку, принялся писать.

– Звать-то как?

– Денис Лабутин, – сказал Ренат. – Кликуха Enter.

– En-ter, – повторил Велимир Тарасович. – Лет полных?

– Четырнадцать.

– Школа?

– Шестьдесят восьмая.

– Провинность?

– Задал мне вопрос.

– У-у? В первый день? – изумился Велимир Тарасович, приподняв светлые кустистые брови. – Во даёт парень! Воспитывать надо строже, а, Enter?

Денис не отвечал. Он не мог понять, что за человек Велимир Тарасович Фуфайкин. Судя по разговору – вроде незлой… Весёлый где-то. Отчего ж его бояться? Под маской кролика прячется беспощадная гиена? Ну, триллер какой-то… Вернее, так: триллер продолжается и отщёлкивает оставшихся в живых. «Lost».

Велимир Тарасович хмыкнул:

– Разведчика из себя строишь? Одобряю. Внутренне. А внешне, понимаешь, парень, трудиться надо – воспитывать. Ренат Абдуллович, вы через полчасика зайдите.

– Без проблем, – обещал Ренат и вышел.

И они остались одни. Велимир Тарасович подмигнул Денису. Может, пронесёт? Может, помилует? Пальцем погрозит и отпустит. Денис попробовал улыбнуться. Получилось совсем неправдоподобно, и он вздохнул со всхлипом. Велимир Тарасович встал из-за стола, направился к Денису.

– Идём, сынок. Охо-хо, силёнки мои слабущие… Тут бы уж помоложе кого прислали…

Он привёл воспитанника в другую комнату с зелёными полосками жалюзи, обставленную шкафами с ящиками, парой столов, парой стульев и кушеткой. Фуфайкин показал Денису на коричневую медицинскую кушетку, ровно застеленную оранжевой резиновой клеёнкой.

– Чего? – пискнул Денис.

– Чего-чего, – улыбнулся Фуфайкин и снова сделал приглашающий жест. – Снимай рубашку, спускай штаны и ложись на живот.

– Укол, чё ли? – удивился Денис.

Фуфайкин усмешливо покачал головой.

– А что, уколов боишься? – прищурился внезапно, уже без улыбки.

– Немного, – признался Денис.

– Поня-атно, – протянул Велимир Тарасович, словно на заметку беря новую информацию. – Ну так ложись, милок, ложись на живот. За вопрос старшему всего-то пять ударов вицей полагается.

– Чего? – слабым голосом переспросил Денис.

У него всё похолодело внутри. Велимир Тарасович шумно вздохнул.

– У, как с тобой становится трудно! Гляди, я скоро терпение потеряю – не обрадуешься. В раздражении я на Ганнибала похож. Видал такой фильм? У новичка есть, конечно, период привыкания или, правильнее сказать, тупизма, но у тебя он как-то шибко затянулся.

Он на пару секунд сдвинул и снова расправил свои светлые брови.

– Ложись, милок, получай свои пять ударов и мотай на полдник, хватит тупить. А то отдельно добавлю, за нерасторопность.

Денис лёг, как ему был велено, зажмурился, вцепился в края кушетки.

– Давно бы так, милёнок ты мой ненаглядный, – довольно проворковал Фуфайкин. – Охо-хо, грехи твои тяжкие… Ну, с Богом, Enter. Смотри, не дёргайся, хуже будет – привяжу.

Денис услышал короткое «э-эх!», а следом ощутил такую резкую боль, что дёрнулся и заорал. Он не услышал окрика своего добродушного палача, вскочил и припечатал ладони к горящей спине.

– Не надо! А-а! Не надо!

Фуфайкин, ласково приговаривая что-то, сгрёб его в охапку, снова уложил на кушетку и привязал к ней широкими ремнями. Денис рвался, визжал, а Фуфайкин методично хлестал его и вслух считал удары.

– Семь, – сказал он с удовлетворением. – Два тебе за непослушание. И это мало. Цени мою доброту и хорошее отношение.

Он развязал жертву, сложил и убрал в один из многочисленных ящиков ремни.

– Ну, голубчик, вот и всё. А ты боялся. Иди теперь в медпункт, пусть тебя Гузель Маратовна полечит. Медпункт знаешь, где? Нет? Ну, Ренат Абдуллович проводит. Познакомишься. И это… кхм… ты, Enter, поскорее привыкай-то. Воспитание – дело ответственное, мы – люди ответственные, ты себе это в программу вставь – домик какой виртуальный себе понашлёпай, с овчаркой немецкой в будке, в котором ты себя правильному поведению учить будешь, чтоб нас не подвести. Усёк, малыш? – И он без паузы выкрикнул: – Ренат Абдуллович!

Через пару секунд дверь отворилась. Неторопливо вошёл Ренат.

– Что, готов? – спросил он и равнодушно обозрел распухшую от слёз физиономию Enter’а. – Пошли к мадам Гинзуле. Она тебе примочит твои царапины.

Enter удивился: а где его ноги? Они вообще есть? Он глянул вниз. Ух ты! Есть. Класс. Он двинул правой ногой. Левой. Наблюдал, как шагают его ноги, словно во сне, со стороны.

– Обмяк мальчонка, – со знанием дела посочувствовал Фуфайкин. – Пусть Гузель ему эфедрин даст.

– Обойдётся, – зевнул Ренат.

Велимир Тарасович пощёлкал языком.

– Да ладно тебе, Ренат. Пожалей пацана: первый день же. И так досталось бедолаге.

– Воспитываем, Велимир Тарасович, воспитываем, – снова зевнул Ренат и вытолкал Enter’а в коридор.

Обошлось без лестниц: медпункт находился через две двери от «Воспитательской-экзекуторской». Понятно, почему так близко…

Глава 11

«Блажной» Серафим Кедринский

В кабинете скучала, подперев щёку рукой и глядя в чистое окно, крупная смуглая черноволосая женщина. Услышав шум в своих владениях, она подняла голову, и Денис увидел узкие чёрные глаза, коротковатый нос, под которым топорщились усики, полные щёки с несколькими родинками, красивые брови чёткой линии, видимо, выщипанные, и низкий лоб без единой морщинки.

– Приветствую, Гузель Маратовна, – поздоровался Ренат.

– Приветствую, приветствую, – высоким голосом ответила фельдшер. – Что это за бациллу ты мне притащил? Неужто новенького? Этого… как его… – она прищурила и без того узкие глаза, – Enter’а?

– Его, – кивнул Ренат.

– Читала, читала… Что, успел провиниться?

– Долго ли, Гузель Маратовна?

– Понятно… А устав-то читал?

– Вызубрил от слова до слова, – похвалил Ренат.

Фельдшер недоумённо поджала губы.

– Поперёк попёр? – словно не веря, ахнула она и осуждающе покачала головой.

– Вопрос мне посмел задать, сопляк.

Будто плюнул. Зло на Enter’а посмотрел. А тот и не видел ничего. Дениса охватила чернота апатии, которая съедала все его мысли и ощущения.

– Ничего себе!

Гузель Маратовна Гинзула снова поджала губы. Скептически осмотрела бедолагу с ног до головы, как телёнка, выставленного на продажу.

– Давай показывай, чего смазывать, – велела она наконец.

Enter послушно задрал вверх рубашку и приспустил штаны. Он понадеялся, что фельдшер заахает при виде рубцов, пожалеет его, заругает Рената и Фуфайкина, вернёт его домой, к маме, но женщина деловито намазала его чем-то щиплющим и машинально пробурчала: «До свадьбы заживёт». Денис, поойкав, утих, морщась страдальчески от пульсирующей в спине боли.

Неужто всё это на самом деле с ним происходит? Нет, он, наверное, попал в виртуальный мир. Это его рука утянула – та, что из монитора вылезла. И всё, что случилось после того – приход омбудсмена, ментов, школа, приезд в интернат, Гарюха, Пугинский, Фуфайкин, Гузель Маратовна – просто повороты очередной компьютерной игры – action RPG-эшки, а может, симулятора жизни русского интерната под названием «INTERNAT 3.0» или что-то вроде того. Только эта мысль и спасает от помешательства.

Ренат довёл Enter’а до спальни № 229, где того ждала отдельная койка вместо отдельной комнаты. Ребята не обратили на него внимания. Кто-то за столом делал уроки, кто-то читал книжку, кто-то сидел, сжавшись в комочек, кто-то лежал, изучая потолок или дремля. Гарюха занимался. Enter’у ни с кем не хотелось разговаривать. Он лёг, уткнувшись носом в подушку. Что теперь будет? Как он будет учиться? Во что одеваться? Где играть на компьютере? Будет ли это вообще возможно?

А как хочется… До дрожи в пальцах, до картинок в глазах, до ломоты в башке! Enter сжал в объятиях тощую комковатую подушку. Хотелось есть, пить, спать, играть в «Контру», или в «World of Warcraft», или в любой, даже старый квест… И увидеть маму. В ней – солнце. Всегда солнце, несмотря ни на что. А без солнца разве жизнь? Как и без компьютера.

Справа и слева от Enter’а на койках лежали соседи. Тот, что слева, тоже лежал на животе. Тот, что справа, – на спине.

– Максим, – позвал правый. – Максим!

– Я не Максим, – вздохнул левый. – Знаешь ведь – я Певунец.

– Почему Певунец? – шепнул Enter, приподняв голову.

– Пою много, – объяснил, услышав его вопрос, бритый веснушчатый пацан. – Всё время. Не могу удержаться. Нифига меня не берёт, представляешь? А ты виртоман?

– Почему это? – почти обиделся Enter.

– Так ведь зазря Enter’ом не прозовут, – объяснил Певунец.

– Я Денис Лабутин, – сказал Enter.