Колыбельная для двоих - Барбара Вуд

Мария вжалась в кресло, раздавленная смущением.

— Тем не менее это хорошая мысль, — продолжил он, — провести гинекологический осмотр. Если ваша дочь беременна, я смогу увидеть некоторые физиологические изменения в ее теле.

Во рту у Марии пересохло. «Прошу тебя, Господи, — подумала она, — избавь меня от всего этого».

— Если вам нужно мое разрешение, доктор, — услышала она голос своей матери, — тогда оно у вас есть.

Вне себя от ужаса Мария увидела краем глаза, как рука доктора Вэйда нажала на кнопку вызова сестры, и услышала, как его голос попросил сестру войти. Медсестра помогла ей раздеться. Десять минут спустя Мария лежала на спине и с несчастным видом смотрела на белый потолок смотрового кабинета. Мокрыми от пота руками она вцепилась в холодную металлическую окантовку стола, а когда открылась дверь кабинета, чуть не потеряла от страха сознание.

Безмолвная женщина стояла рядом с доктором Вэйдом, который разместился между ног Марии.

— Это займет всего минуту, — раздался его глубокий, успокаивающий голос, — тебе не будет больно. Ты почувствуешь, как мои руки надавят тебе на живот, и все.

Она втянула в себя воздух и, собравшись с духом, закрыла глаза. Когда пальцы доктора Вэйда, закутанные в резиновые перчатки, скользнули в ее влагалище, Мария резко открыла глаза и на мгновение забыла, где она была и что с ней происходило. Это напомнило ей о чем-то, о сне, который она видела…

Но когда его вторая рука надавила ей на низ живота, приятные воспоминания улетучились и Мария вспомнила о том, где она находилась.

Она вошла в его кабинет и села в кресло рядом с матерью.

— Ну? — спросила Люссиль.

— Это было ужасно.

Люссиль протянула руку и, не говоря ни слова, погладила дочь по руке. Нижняя губа Марии задрожала, когда она увидела, что доктор вошел в кабинет и подошел к своему столу. Она опустила голову, чтобы не смотреть на него.

— Миссис Мак-Фарленд, гинекологический осмотр подтвердил мои предположения. Нет никаких сомнений в том, что Мария беременна.

Девушка резко подняла голову, ее рот был открыт от изумления.

— Имеется классическое изменение цвета ткани. Матка мягкая, размером с апельсин. Вне всяких сомнений, беременность имеет место быть.

— Этого не может быть… — прошептала Мария.

— Доктор Вэйд, а как насчет девственной плевы? — спросила Люссиль.

Он пожал плечами.

— Что касается девственной плевы, миссис Мак-Фарленд, то она на месте. Но это не означает, что…

— Размер матки тоже ничего не означает. Я знаю, о чем говорю, доктор Вэйд. Мне самой удалили матку из-за того, что она сильно увеличилась в размерах. Полагаться же всецело на лягушек абсурдно. Вы могли перепутать пробирки. По ошибке использовать мочу другого человека. Такое происходит сплошь и рядом.

— Миссис Мак-Фарленд…

— Доктор Вэйд, моя дочь никогда бы ни сделала ничего подобного. — Женщина встала и жестом приказала дочери последовать ее примеру. — Лягушки могут ошибаться, как и врачи. Мы обратимся к другому специалисту. Возможно, там что-то прояснится. Всего хорошего.

— До свидания.

Глава 4

Люссиль закрыла лицо руками и пробормотала:

— Боже мой, Боже мой…

Мария сидела на краешке кровати и, глядя на царящий в ее комнате хаос, отчаянно пыталась найти какие-то слова объяснения, но безрезультатно. Ее губы шевелились, но не издавали ни звука. Она была так же поражена новостью, как и ее мать, чьи тонкие плечи содрогались сейчас в беззвучных рыданиях. Где-то вдалеке их охлаждаемого кондиционером дома раздался звук открываемой и закрываемой двери. Затем прозвучал голос Теда и послышались его тяжелые шаги. Спустя несколько секунд он появился на пороге спальни: воротничок рубашки был расстегнут, галстук перекосился, пиджак, перекинутый через плечо, висел на пальце руки.

— Что случилось?

Мария посмотрела на отца, и на мгновение ей стало жаль его. Не успела она открыть рот, как услышала голос Люссиль, доносящийся из-за ее рук.

— Только что звонил доктор Эванс. Он сказал, что Мария беременна.

Казалось, Тед не понял, что ему сказали: он неподвижно стоял в дверном проходе, глядя на жену и дочь. Потом, словно актер, заучивающий свою роль, медленно произнес:

— Мария беременна?

— Это неправда, папа, — прошептала она, — они ошибаются.

— Ты прекратишь это твердить или нет? — Люссиль убрала руки от лица и выпрямилась. — Где я допустила ошибку, Мария Анна? Почему ты так со мной поступила? — сдерживая рыдания, сказала она.

Мария посмотрела на распухшее от слез лицо матери.

— Я не знаю, что мне вам сказать.

— Для начала можешь сказать нам, кто этот мальчишка. Майк Холленд?

— Нет! — выкрикнула Мария. — Почему вы не верите мне? Мы с Майком не делали ничего такого!

— Ты что меня за дурочку принимаешь? Мария Анна! — Голос Люссиль зазвучал громче. — Какой стыд!

Мария с мольбой во взгляде посмотрела на отца. Тед пытался трезво оценить ситуацию, взять ее под свой контроль, понять, что ему делать, но это было за пределами его познаний. Такое случалось лишь с дочерьми других мужчин.

— Ты опозорила нас, — раздался тонкий голос Люссиль, ее тело содрогнулось, глаза снова наполнились слезами.

Мария открыла рот и развела руками, пытаясь высказать очередное оправдание.

— В первый раз я поверила тебе, — продолжала Люссиль, медленно вставая, — я выставила себя полной идиоткой перед доктором Вэйдом, но доктор Эванс — гинеколог. Он говорит, что нет никаких сомнений в том, что ты беременна. И знаешь, Мария Анна, сильнее всего причиняет мне боль то, что ты меня обманула.

Наконец в разговор вмешался Тед.

— Мы должны поговорить об этом.

Люссиль сделала шаг назад.

— Не сейчас. Я слишком расстроена. Я… я должна подумать… — Она направилась к двери. Возле двери она остановилась. — Ты нанесла мне смертельный удар, Мария Анна.

Дверь тихо закрылась, звук ее шагов постепенно стих.

Мария выжидающе посмотрела на отца. Спустя некоторое время она робко прошептала: «Папа…»

Потрясенный, Тед Мак-Фарленд сидел на краю кровати и вопросительно смотрел на дочь. Он не знал, что ему сказать, с чего начать разговор, как выдавить из себя хотя бы слово.

Внезапно ему показалось, что земля под ним разверзлась и он медленно падает в пустоту.

— Что произошло? — услышал он наконец свой голос.

— Я не знаю, папа. Оба врача говорят, что у меня будет ребенок.

Он медленно кивнул. Откуда-то из глубины его сознания всплыли смутные воспоминания. Он услышал голос Люссиль, которая распекала какого-то врача, сидящего в шикарном кабинете, который якобы не смог распознать обыкновенный грипп, а нес что-то про тесты и обвинял их дочь в том, что она беременна. Ему вспомнилась прошлая суббота, когда они потягивали у бассейна коктейли и жарили мясо. Люссиль натирала свое стройное коричневое тело молочком для загара и говорила о том, что собирается отвезти Марию, которую по-прежнему мучила по утрам тошнота, к женскому врачу, некоему доктору Эвансу, которого порекомендовала ей одна из ее подруг, перенесших недавно гистерэктомию.