Неловкая поступь смерти - Наталия Николаевна Антонова

Он не упомянул о ещё одной тёте Мирославы – тёте Заи. Но это лишь только потому, что на её счёт он не был уверен на сто процентов.

После ужина настроение Наполеонова значительно улучшилось. Он перебрался на диван и даже развалившийся на нём к этому времени кот не смутил его. Мирослава между тем заметила, что Шура не сводит с неё глаз.

– Ты чего, Шура, – спросила она, – влюбился, что ли?

– Я в тебя давно влюблённый, – откликнулся он, быстро встал с дивана, подлетел к ней и выхватил все шпильки из её волос. Пряди хлынули густыми волнами на её плечи и спину.

Волгина явно не ожидала такой прыти от своего друга.

– Да что с тобой сегодня? – удивлённо спросила она.

– Давно не видел распущенными твои красивые волосы, – улыбнулся он.

– Отдай шпильки.

– Не отдам.

– Ну и поросёнок же ты, – выругалась она беззлобно и обратилась к Миндаугасу:

– Морис, на журнальном столике в вазе лежит заколка, дай, пожалуйста.

Морис неохотно двинулся в сторону журнального столика. Ему тоже нравились её русые волосы в распущенном виде.

А Наполеонов тем временем с сожалением понял, что отправить Мирославу к парикмахеру не удастся. Она не позволит ни стричь, ни начёсывать, ни укладывать свои волосы. Он протянул ей шпильки:

– На уж.

Мысленно Наполеонов уже решил, что к Дарине Лавренковой отправит Любаву Залескую. У девушки тоже были красивые волосы, и она, в отличие от Мирославы, скорее всего, не откажется сходить в парикмахерскую за казённый счёт. Следователь успел заметить, что Любава, в отличие от Мирославы, была неравнодушна к нарядам, украшениям, косметике и всему прочему, что нравится большей части женщин.

Поглощённый своими мыслями, Шура держал шпильки на ладони. И он не заметил, как подобравшийся к нему поближе кот протянул лапу и сбросил все их на пол. Шура вздрогнул только тогда, когда они уже рассыпались у его ног.

– Ну и кто тут поросёнок? – Он сердито покосился в сторону потерявшего к нему интерес кота и стал собирать шпильки.

Чтобы поднять ему настроение, детективы наперебой стали просить Наполеонова что-нибудь спеть. Морис принёс гитару. И Шура, переменив гнев на милость, спел им новую песню, которую назвал романсом.

Много ли ты знаешь знаков,Повернувших время вспять…Лепестками алых маковВышит огненный закат.Раскурил ли месяц трубку,Облака помчались прочь.Без тебя, любовь-голубка,Я тоскую день и ночь.А бывало, сядешь рядомИ глядишь в глаза мои.То-то мне была отрадаОт нахлынувшей любви.Но, увы, умчались годы,Время вспять не повернуть,Как реки могучей воды.Остаётся лишь вздохнуть.Только в памяти печальнойГолос твой, шаги и взглядНеразгаданною тайнойМою душу бередят.

Некоторое время, после того как растаял последний аккорд, в гостиной стояла тишина.

– Шур, как это пришло к тебе? – спросила Мирослава очень тихо.

– Не знаю, – пожал он плечами, – пришло, и всё.

Морис же просто подошёл к Наполеонову и положил ему руку на плечо. Этот жест сказал Шуре намного больше слов.

Ночь не спеша вплыла в открытое окно. Ветер по-летнему тёплый надул парусом штору, и луна, как белая фуражка старпома, виднелась у штурвала, плывущего по волнам времени корабля.

Уже засыпая в своей комнате, Наполеонов думал о том, что, может быть, следовало посвятить детективов в расследование. Тем более что сейчас, как они сами признались, у них не было никакого дела, и они активно предавались походам по театрам, музеям и прочим культурным заведениям. А он пахал в поте лица. Но так и не решив ничего, Шура заснул, а утром рано, не дожидаясь, когда проснётся Мирослава, уехал на работу.

Глава 8

Белая «Лада Калина» следователя какое-то время плыла по почти пустым дорогам. Но постепенно движение усиливалось, и он был рад, что выехал пораньше.

Сегодня у него было какое-то странное настроение, он на всё смотрел немного другими глазами. Например, ему показалось, что здание, в котором он работал, выглядело слегка озябшим. Он припарковался и протёр глаза, так как перед этим ему почудилось, что дом переступает с одной босой ноги на другую и поёживается.

Хотя, скажите на милость, откуда у дома ноги? Да ещё босые! При необходимости ему бы выдали обувь, полагающуюся сотрудникам следственных органов.

– Тьфу ты! – вслух произнёс Наполеонов и подумал: «Кажется, я переобщался с космическими котами и их неординарными хозяевами».

Выбравшись из салона, Наполеонов с удовольствием потянулся и направился к крыльцу. Когда следователь поднялся на второй этаж, коридор встретил его сонной тишиной, не звучали шаги, не хлопали двери кабинетов. И секретаря ещё не было на месте.

– Ну и хорошо, – подумал следователь, – в кои-то веки я пришёл первым. – Он прошёл в свой кабинет, достал дело и сел на стол.

Наполеонов проштудировал ещё раз записную книжку убитой Ирины Максимовны Селивановой и убедился, что из всех Светлан только одна занесена в неё пять лет назад. Имелись номера её домашнего и сотового телефонов и адрес.

Установить, что по данному адресу проживает Светлана Сергеевна Щеголева, не составило большого труда.

Наполеонов набрал номер домашнего телефона Щеголевой, ответом ему были длинные гудки. По сотовому сразу ответил молодой задорный голос:

– Алло.

– Светлана Сергеевна?

– Да.

– Здравствуйте, это следователь Наполеонов вас беспокоит.

– Следователь? – озадачился голос.

– Да, мне нужно срочно с вами поговорить.

– Я на работе.

– Перерыв на обед у вас бывает?

– Да, в час дня.

– Прекрасно, пообедаем вместе. Рядом с вами есть кафе?

– Да, «Прокофьевна»…

– Я знаю это кафе. Значит, в 13.00 я буду ждать вас возле «Прокофьевны».

– Мне ещё нужно дойти до него, минут десять второго я буду на месте.

– Хорошо, до встречи.

– Но что случилось? – не выдержала она.

– Объясню при встрече.

– А как я вас узнаю?

– Я узнаю вас сам, если нет, то позвоню на ваш сотовый.

– Хорошо, – неуверенно отозвалась она.

Наполеонов прибыл в кафе раньше назначенного срока, огляделся снаружи, вошёл внутрь, увидел, что свободных столиков хватает, и, показав удостоверение, попросил официанта зарезервировать для него столик у окна, вышел на улицу.

Спешащую навстречу Светлану Сергеевну Щеголеву он увидел издалека и сразу понял, что это она. Он шагнул ей навстречу.

– Светлана Сергеевна?

– Да, а вы? – Она слегка запыхалась от быстрой ходьбы, и грудь её высоко вздымалась, невольно притягивая внимание.

Но Наполеонов мгновенно перевёл взгляд на лицо женщины.

– Александр Романович Наполеонов, следователь.

Он протянул ей удостоверение, и она внимательно его прочитала.

– Что случилось? – спросила женщина, не отрывая от его лица своих встревоженных ярко-голубых глаз.

– Пройдёмте в кафе, я заказал столик. – Он помог ей подняться по ступеням и открыл перед женщиной дверь.

Когда они оказались внутри помещения, Наполеонов указал ей на столик у окна. Она послушно проследовала к нему и тяжело опустилась на стул. У Наполеонова сложилось впечатление, что женщина сильно нервничает и ноги её просто не держат.

К столику подошёл официант, он узнал Щеголеву и кивнул ей как старой знакомой. Шура скользнул взглядом по меню и передал его Светлане Сергеевне, но она не стала смотреть на него, сразу заказала суп харчо, жареную камбалу, салат из свежих овощей, кекс с