Странный человек - Михаил Лермонтов

(Эпилог)

(В доме графа N. Много гостей; вечер; подают чай.)

1 Гость. Слышали ли вы, граф, новость? Завтра свадьба в вашем приходе. Любопытны ли посмотреть?

Граф. Свадьба? А чья, например?

1 Гость. Загорскина выходит замуж за Белинского.

1 Дама. Вы знаете жениха?

2 Гость. Знаю-с.

1 Дама. Он богат?

2 Гость. Имеет состояние, следовательно и долги!

1 Дама. Хорош собой?

2 Гость. Молодец. Только слишком занимается своим лицом.

1 Дама. Стало быть, занимается хорошим.

2 Дама. А невеста?

2 Гость. Недурна. Une figure piquante![10]

1 Дама (к другой). Ма chère![11] я слышала, она кокетка до невозможности.

2 Гость. Она не одному Адамову внуку вскружила голову.

3 Гость. Да! бедный Арбенин! Вы знаете: он сошел с ума!

Многие. Как сошел с ума? Молодой Арбенин? Мы не слыхали!

3 Гость. Как же, от любви к Загорскиной! Мне рассказывали про жалкое состояние Арбенина. Ему всё кажется, что его куда-то тащат. Он прицепляется ко всему, как будто противится неизвестной силе; плачет и смеется в одно время; зарыдает – и вдруг захохочет. Иногда он узнает окружающих, всех кроме отца; и всё его ищет. Иногда начинает укорять его в каком<то> убийстве.

2 Гость. Я б желал знать, откуда у помешанных берутся подобные мысли?

1 Гость. Я слыхал, что он был величайший негодяй. Удивительно, что почти всегда честные отцы имеют дурных сыновей.

4 Гость. Да, Павел Григорич человек почтенный во всех отношениях.

3 Гость (полунасмешливо). Он хотел сына своего отдать в сумасшедший дом; но ему отсоветовали; и в самом деле, пожалуй, приписали бы это к скупости!

2 Дама. И Загорскину не мучит совесть?

3 Гость. Про то знает ее духовник.

1 Гость. Неужели нельзя вылечить Арбенина? Может быть, тут есть какие-нибудь физические причины. Странно! с ума сойти от любви?

3 Гость. Если это странно вам, то я желал бы, чтоб одна из этих дам взяла на себя труд доказать вам противное!

1 Гость. Но я говорю про Арбенина; он, который часто в обществе казался так весел, так беззаботен, как будто сердце его было – мыльный пузырь!..

3 Гость. Вы, конечно, не ученик Лафатера? Впрочем, если он и показывался иногда веселым, то это была только личина. Как видно из его бумаг и поступков, он имел характер пылкий, душу беспокойную, и какая-то глубокая печаль от самого детства его терзала. Бог знает, отчего она произошла! Его сердце созрело прежде ума; он узнал дурную сторону света, когда еще не мог остеречься от его нападений, ни равнодушно переносить их. Его насмешки не дышали веселостию; в них видна была горькая досада против всего человечества! Правда, были минуты, когда он предавался всей доброте своей. Обида, малейшая, приводила его в бешенство, особливо, когда трогала самолюбие. У него нашли множество тетрадей, где отпечаталось всё его сердце; там стихи и проза, есть глубокие мысли и огненные чувства! Я уверен, что если б страсти не разрушили его так скоро, то он мог бы сделаться одним из лучших наших писателей. В его опытах виден гений!

2 Дама. По мне так сумасшедшие очень счастливы: ни об чем не заботятся, не думают, не грустят, ничего не желают, не боятся.

3 Гость. А почему вы это знаете? Они только не могут помнить и пересказывать своих чувств: от этого их муки еще ужаснее. У них душа не лишается природных способностей, но органы, которые выражали ощущения души, ослабевают, приходят в расстройство от слишком сильного напряжения. В их голове всегдашний хаос; одна только полусветлая мысль неподвижна, вокруг нее вертятся все другие в совершенном беспорядке. Это происходит от мгновенного потрясения всех нерв, всего физического состава, которое, верно, нелегко для человека. Разве бледные щеки, впалые, мутные глаза – признаки счастья? Посмотрите очень близко на картину, и вы ничего не различите, краски сольются перед глазами вашими: так точно люди, которые слишком близко взглянули на жизнь, ничего более не могут в ней разобрать, а если они еще сохраняют в себе что-нибудь от сей жизни, то это одна смутная память о прошедшем. Чувство настоящего и надежда для них не существуют. Такое состояние люди называют сумасшествием– и смеются над его жертвами!

(Между тем многие разошлись.)

2 Гость (другому). А я зеваю!

4 Гость (тихо). К чему это ораторство? Познания свои что ли он хочет показать?

5 Гость. (Он молодой человек лет 19.) (Подходит к 3<-му> гостю.) Сделайте милость, нельзя ли вам достать мне что-нибудь из сочинений Арбенина?

3 Гость. С удовольствием, если можно будет.

(Входит слуга и подает билет графу, который кончил играть.)

Слуга. От Павла Григорича Арбенина! (Уходит.)

(Все в изумлении.)

Многие (меж собой). Что это значит?..

3 Гость. С черною каймой… приглашение на похороны.

Граф. А вот увидим! (Надевает очки и читает вслух.) «Павел Григорьевич Арбенин с душевным прискорбием извещает о кончине сына своего Владимира Павловича Арбенина, последовавшей сего мая 11-го дня пополудни, покорнейше просит пожаловать на вынос тела в собственный дом, мая 13-го дня, пополуночи в 10 часу, отпевание в приходской церкви… etc.»

3 Гость (про себя). Каково! Похороны в один день с свадьбой Загорскиной.

Некоторые. Боже мой! какая, жалость!

2 Дама. Бедный отец!

5 Гость. Бедный молодой человек! он мог бы еще вылечиться!

3 Дама (к 3-му гостю). Не правда ли, какая жалость?

3 Гость (в сторону). Теперь жалеют! К погибшим люди справедливы! Но что в этом сожаленье? Одна слеза дружбы стоит всех восклицаний толпы! Но такая слеза едва ли упадет на могилу Арбенина: он оставил угрызения совести в сердцах, где поселить желал любовь!

Одна старуха. Вот чай пышные будут похороны: ведь единственный сын!

3 Гость (одному из гостей). Мне кажется, что старухи любят говорить о погребениях для того только, чтобы приучиться к мысли: «скоро и нас потащат в тесную могилу!»

1 Гость. Забудем мертвых: бог с ними!

3 Гость. Если все так станут думать, то горе великим людям!

1 Гость. Я надеюсь, ваш Арбенин не великий человек… Он был Странный человек! вот и всё!

3 Гость (пожимает плечами и отходит прочь).

Примечания

Печатается по беловому автографу – ИРЛИ, оп. 1, № 19 (тетрадь XVIII), лл. 1—27.

Имеется черновой автограф – ИРЛИ, оп. 1, № 10 (тетрадь X), лл. 1—36. Здесь нет сцен IV и X, внесенных в текст драмы позже.

Черновой автограф отдельных сцен, внесенных в драму, содержится в тетради XI – ИРЛИ, оп. 1, № 11, лл. 21–22 об., 24 об. – 25 об.

Подробный пересказ «Странного человека» с публикацией большого количества отрывков по тексту тетради XVIII был напечатан в статье С. Д. Шестакова «Юношеские произведения Лермонтова» («Русский вестник», 1857, т. 9, июнь, кн. 1, стр. 317–336).

Впервые опубликовано в Соч. под ред. Дудышкина, т. II, стр. 197–282, по черновой рукописи тетради X, с внесением в текст сцен из тетради XI. Наиболее яркие антикрепостнические эпизоды из 2-го явления II действия (сцена IV в окончательном тексте пьесы) и 1-го явления III действия (сцена VII) исключены по цензурным соображениям.

Беловой текст драмы «Странный человек» по тетради XVIII впервые был опубликован полностью в книге «Юношеские драмы М. Ю, Лермонтова», изданной под ред. П. А. Ефремова (СПб., 1880, стр. 197–271).

Датируется 1831 годом. На обложке тетради Х рукой Лермонтова написано: «Странный человек. Романтическая драма. 1831 года. Кончена 17 июля. Москва». Однако в дальнейшем Лермонтов продолжал работу над драмой. В тетради XI, среди произведений, относящихся к августу—октябрю 1831 года, находятся две сцены и монолог Арбенина, которые Лермонтов решил ввести в драму дополнительно. Им предшествует запись, свидетельствующая о том, что поэт не переставал обдумывать свою драму: «memor: прибавить к „Странному человеку“ еще сцену, в которой читают <его> историю его детства, которая нечаянно попалась Белинскому». Возможно, что Лермонтов не включил рассказ о детстве Арбенина, решив ограничиться введением в «студенческую сцену» строф стихотворения «1831-го года июля 11 дня» («Душа моя, я помню, с детских лет чудесного искала…»).

Очевидно, во время работы над вставными сценами Лермонтов задумал разбить текст не на явления и действия, как это было в черновой рукописи, а на сцены. В тетради XI отрывок, ставший в окончательном варианте пьесы сценой IV, озаглавлен: «Еще сцена для „Странного человека“», а отрывок, ставший сценой X: «Сцена для „Странного человека“». После этого отрывка Лермонтов приписал: «Теперь кабинет Владимира и сцена из „Меnschen und Leidenschaften“», а затем на обороте листа поместил монолог Арбенина (под заголовком „Монолог“), созданный на основе монолога Юрия Волина из «Menschen und Leidenschaften» (действие V, явление 9). В измененном виде «монолог» из тетради XI вместе с текстом явления 8 действия V из «Menschen und Leidenschaften» вошел в текст «Странного человека», составив сцену XI.