Ночь любви или развод - Тара Пэмми

– Почему ты всегда доводишь меня до грани? Почему всегда сопротивляешься, перечишь, устраиваешь бунт? – почти прохрипел он. Его акцент звучал намного отчетливее, чем обычно.

– Тебе не понравилось? Ты сам заставил меня ответить на поцелуй, который выражал твою власть надо мной.

– А тебе? – спросил насмешливо Ставрос, но сразу покачал головой, будто не желал слышать ее ответ, и отступил от Ли. – Ты не носишь свое обручальное кольцо. – Это замечание прозвучало как горький упрек.

– Оно лежит где-то в шкатулке с остальными украшениями.

– Пока мы связаны с тобой узами брака, ты должна носить его.

Ошеломленная его требованием, Ли уставилась на своего мужа.

– Джианиса это порадует. А для тебя это тоже важно, не так ли? Надеюсь, ты понимаешь, что ему не следует знать о нашем маленьком договоре.

– А что будет, когда договор подойдет к концу? – еле выговорила она.

– Ты не оставишь деда, я знаю. И я продолжу заботиться о самом дорогом мне человеке.

Ставрос ушел, даже не обернувшись, но ее распухшие покрасневшие губы и опьяненные глаза врезались в его память и преследовали его.

Если бы он остался хоть еще на минуты, то неизвестно, чем бы это все закончилось. Еще никогда страсть не имела такой власти над ним. Но вскоре ему придется отпустить Ли. Неизбежность разлуки была так же очевидна, как вкус губ Ли, все еще хранившийся на его губах.

Однако, вместо предвкушения свободы, его охватило дикое желание понять Ли, украсть частичку ее для себя и сохранить в тайниках своей души.

Глава 9

Почему Ставрос поцеловал Ли? Что заставило ее так легко уступить ему? Эти вопросы неотступно преследовали ее.

Ее пальцы дрогнули, и ножницы выскользнули из руки. Недовольно застонав, Ли швырнула их в угол комнаты. Ей было невероятно трудно сосредоточиться на работе.

После вечеринки прошла уже целая неделя. На следующий день Ставрос уехал, и Ли казалось, что виной всему их поцелуй.

Она прошла к вешалке и, взяв коктейльное платье красного цвета, принялась подшивать его подол.

Хорошо, что все необходимые материалы и принадлежности привезли по ее просьбе сюда. Дедушка быстро уставал, и только создание нарядов для коллекции могло хоть немного отвлечь ее от мыслей о Ставросе.

Его надменность, холодность и властность… Но все же по телу Ли пробегали мурашки при воспоминании о его жестоких губах, о его крепких руках, которые исследовали ее тело.

Это был ее первый поцелуй, и он стал еще одной битвой в войне двух упрямцев.

Ли так хотелось ненавидеть Ставроса, но в его объятиях Ли впервые за столько лет почувствовала себя живой и бесстрашной. Его темные глаза горели желанием и надеждой.

Господи, какая чушь! «Сейчас Ставрос, наверное, нежится в постели своей любовницы в Афинах», – подумала Ли и тут же ахнула, уколовшись иголкой.

Единственной ее отрадой стало время, проведенное вместе с Джианисом.

Недавно он наконец сжалился над Ли и попросил показать деду что-нибудь из коллекции. Платье ему очень понравилось, и старик заявил, что у нее есть несомненный талант, который всех покорит. Похвала наполнила сердце Ли живительным теплом и радостью.

Каждый день они вместе завтракали, а после обеда совершали небольшую прогулку вокруг дома. По вечерам играли в настольные игры или обсуждали ее дизайнерские идеи, при этом всячески избегая разговоров, которые касались Ставроса.

После стольких долгих лет отстраненности воссоздать эмоциональную связь трудно. Но беседы с ним по душам во время чудесного греческого заката, или просто его присутствие, когда Ли делала наброски эскизов, а он дремал на террасе, стали дороги ей.

Джианис был жизнерадостным, несмотря на свой возраст, немного грубоватым и очень добрым.

И пока знойные ночи сменялись прохладными, страхи рассеивались, уступая место забытому чувству счастья. Время ее визита подходило к концу, и, как ни странно, меньше всего на свете ей хотелось прощаться с ним, пусть даже ненадолго.

Ставрос избегал ее. Ли нисколько в этом не сомневалась. Что-то изменилось между ними с той ночи. К лучшему или к худшему – неизвестно. Она могла продолжать искать причины, чтобы ненавидеть его, но правда заключалась в том, что, если бы не он, этой прекрасной недели с Джианисом не было бы.

Ли чмокнула дедушку в щеку и села вместе с ним за стол на заднем дворе, оттуда открывался бескрайний вид на побережье. Перед ней стояло множество аппетитных блюд традиционной греческой кухни.

– Я не знала, что у нас сегодня запланировано такое пиршество. Иначе бы я пропустила завтрак и пробежала бы еще несколько миль утром, – сказала Ли, расстилая салфетку на коленях.

– Ешь. Мужчинам не нравятся тощие женщины – их невозможно обнять, все время натыкаешься на кости.

Откусив большой кусок сочного торта, Ли покачала головой:

– Поскольку никто из мужчин не планирует обнимать меня или как-то иначе выражать свою любовь, то меня это не волнует.

За эту неделю между Ли и Джанисом установилась привычка соревноваться в остроумных и дерзких шутках.

Вдруг с лица деда исчезла улыбка.

– Ставрос твой муж. Неужели ты отказываешь ему в чем-то?

Ли поперхнулась от неожиданности и сделала несколько глотков холодного лимонада, прежде чем ответить:

– Я не хочу портить наш обед подобными разговорами.

– Твоей матери нет, как и Калисты. Ставрос сказал мне, что ты скрытная. Может быть, разговор со стариком поможет тебе?

Его ласковый тон заставил Ли улыбнуться.

– Но я не горю желанием обсуждать наши отношения со Ставросом.

– Я волнуюсь за тебя. Ты очень одинока, это видно по твоим глазам.

Да, одиночество стало неотступным спутником Ли очень давно. Именно поэтому она с такой легкостью ответила на поцелуй Ставроса. По крайней мере, так ей хотелось думать.

– Ли?

Как странно: именно Джианис дал Ставросу неограниченную власть над ее жизнью, и все же она не могла злиться за это на дедушку, выплескивая все свое негодование на Ставроса. Неприязнь к мужу превратилась в ее броню, которая теперь трещала по швам. Вот что изменилось.

Старик взял Ли за руку и нежно сжал ее.

– Наши с ним отношения… сложные. Разве я могу относиться к нему как к мужу, если он обращается со мной как с ребенком?

– Защищать и оберегать близких людей у него в крови.

«Я не вхожу в круг близких его людей», – вертелось у нее на языке.

– Я никогда не слышала его беззаботного смеха. Ему неизвестно, что такое быть уязвимым. – И все же именно таким Ли увидела его в ночь, когда они целовались. – Такое ощущение, что он родился с готовым сводом жестких правил, которым все должны неукоснительно следовать.

– Но Ставрос никогда не просит ничего для себя.

Правдивость его слов заставила Ли задуматься. Действительно, жизнь ее мужа заключалась в заботе о других: о Калисте, Джианисе, о ней самой и даже Дмитрии.

Все еще размышляя об этом, Ли произнесла наигранно непринужденным тоном:

– Насколько я знаю, его потребности сильно отличаются от нужд обычного человека. Он бы, наверное, приказал повару не приносить мне обед, если бы узнал, что я начала с десерта.

В глазах старика мелькнули озорные искорки.

– Ты разговариваешь с ним в таком тоне?

Внучка кивнула, и Джианис заливисто рассмеялся. Безудержный смех сотрясал его хрупкое тело, и в ее взгляде проявилось беспокойство.

– Не волнуйся, смех полезен мне. Я по-прежнему верю в то, что ваш брак – правильное решение. Ты – именно то, что нужно Ставросу. И наоборот. Если бы ты дала ему шанс, то поняла бы, какой он прекрасный человек.

Несмотря на предвзятое отношение к Ставросу, Ли не могла отрицать, что все действия ее мужа продиктованы лишь благими намерениями. Что, если бы она действительно дала шанс их отношениям – доверилась ему, поведала о своих страхах, стала бы женщиной, которая бы разделила его судьбу?

Джианис пристально наблюдал ней. Его взгляд светился такой любовью и нежностью, что Ли охватило неудержимое желание рассказать ему правду.

– Я не принимала наркотики в ту ночь. И вообще никогда. Я знаю, что причинила тебе очень много боли, но…

К ее горлу подступил ком, и, не договорив, Ли наклонила голову и прижалась лбом к большой руке деда.

Неожиданный звук легких шагов и мелкая дрожь по ее телу тут же дали ей знать, что Ставрос вернулся и стоял позади нее.

Ставрос поверил Ли и вдруг с отчетливой ясностью понял, что она никогда ничего бы не рассказала прессе, никогда бы не позволила вовлечь их с Джианисом в скандал. Это был всего лишь блеф.

Ставрос принимал за чистую монету ее ложь и создал свою версию событий прошлого: какое-то время ему действительно казалось, что она сбила с праведного пути наивную Калисту, уговорила ее попробовать наркотики. Но если это не ее вина, то что тогда случилось в ту роковую ночь? Какое бы решение ни приняла тогда его сестра, ее никто ни к чему не принуждал. У него голова шла кругом от внезапно появившихся вопросов и догадок.